Князь Владимир - Юрий Никитин

Тавр усмехнулся:

– Это будет труднее. То отрываем от сердца, то просимне возвращать…

– Сумеешь, – отмахнулся Владимир. – Аромейский базилевс, если хочет дружить с нами по-прежнему, сделает по-нашему.Ежели отпустит викингов этим путем, то напакостит не так уж и сильно, мы будемготовы, зато с нами дружбу потеряет, а врага обретет!

– И еще, – хлопнул себя по лбу Тавр. –Послать бы вдоль всего пути викингов гонцов. Пусть города и веси будутнастороже! Не захватили бы по дороге.

Владимир ударил его по плечу:

– Сделай от моего имени. От имени нового великогокнязя! Радетельного и заботливого.

Викинги грузились на ладьи и драккары. Стены города все ещебыли усеяны лучниками, в открытых воротах толпились вооруженные до зубов воинымалой и большой дружины. Вдоль стен стояли на солнышке угрюмые воины воеводыПанаса.

Викинги скрипели зубами. Ворота распахнуты настежь! Городможно бы взять, как брали подобные по всей Западной Европе, если бы удалосьзахватить врасплох. Но сюда стянуты почти все силы русов. Сейчас можно взятьголыми руками, если ворваться через северные ворота. Но и к тем воротамнезаметно не перебросить отряды в обход. Русы заметят, следят за каждым шагом,тут же пошлют через город по прямой столько воинов, сколько надобно…

Уже каждому понятно, что не случайно воевода Панас разместилтогда целое войско перед воротами их терема и на площади. Не случайно и сейчасусиленная стража бдит за всеми перекрестками улиц, лучники торчат на стенах, аотборная дружина обливается потом под жарким солнцем прямо перед воротами.

Но все делают вид, что ничего не случилось. Расстаютсябоевые друзья, викингам завидуют вслух, желают удачи, богатств. Викинги хмуроогрызались. Русичам притворствовать легче, а викинги в проигрыше, у них лицатемнее туч.

– Попытаем счастья в Царьграде, – говорил Ингельд,голос его звучал натужно, глаза за одну ночь ввалились, под ними повисли желтыекруги. – Ромейский двор богат, а трудности там велики… Бунты, претендентына престол, натиск болгар… А ромеи воевать любят чужими руками!

Викинги хриплыми голосами отвечали, но в их лицах ярл читалсвое сокрушительное поражение. Викинг не боится быть убитым в бою. Кто падет смечом в руке, уходит в небесную дружину Одина. Но сейчас они чувствовали себятак, словно их выпороли и вдобавок вытерли о них ноги.

– Ромеи вообще не умеют воевать! – выкрикнулИнгельд, стремясь поднять дух. – Ромейские мужчины слабы, как женщины!

Викинги одобрительно кричали хриплыми испитыми голосами. Нодружинники начали почему-то хмуриться, некоторые словно бы искали кого-тоглазами. Наконец их ряды раздвинулись, вперед вышел смуглокожий дружинник скудрявой бородкой. Он был выше среднего роста, неплохо сложен, в легкихпластинчатых доспехах. Темные, как спелые маслины, глаза взглянули с затаеннойненавистью.

– Я ромей, – произнес он негромко, но услышалидаже викинги на драккаре.

Ингельд с высоты своего громадного роста уставилсянасмешливо, словно увидел говорящего осла:

– Ты? Надо же! Уж не хочешь ли сказать, что я не прав?

– Хочу.

– Значит, я лжец? – продолжал допытыватьсяИнгельд. Голос был веселым, почти радостным. Наконец-то нашел, на коговыплеснуть ярость. Рассечь человеческую плоть, чтобы кровь брызнула на губы,ощутить ее соленый вкус на губах!

– Лжец, и самый подлейший, – ровным голосом сказалдружинник, назвавшийся ромеем, – но ты еще можешь взять свои словаобратно.

Ингельд все еще забавлялся:

– А если нет?

– Тогда я вобью твои лживые слова в твою лживую глотку!Вместе с зубами.

Среди дружинников послышался довольный ропот, а на корабляхнаступило молчание. Усмешка покинула лицо Ингельда. Он оскалил зубы такстрашно, что сам ощутил, как вокруг него повеяло смертью.

– Ты, – сказал он лязгающим голосом, – плевкане стоишь…

Ладонь упала на рукоять меча. Он успел вытащить его дополовины, но кулак дружинника мелькнул с такой быстротой, что все увиделитолько смазанное движение. Сухо стукнуло. Ингельд стоял как стоял, только глазавнезапно остекленели. Викинги потрясенно застыли. Их ярла словно поразиломолнией! Привыкли, что мощный удар сбивает человека оземь, а тот вскакивает и,размазывая по лицу кровь, снова бросается в бой. А здесь лишь вздрогнул, но ужев беспамятстве!

Наконец колени ярла подогнулись, он опустился на землю там,где стоял. Двое викингов бросились к упавшему. Ингельд завалился на бок, егоподхватили, держали под руки. Изо рта потекла красная струйка. Он тряхнулголовой, затуманенные глаза прочистились. Плюнул на подставленную ладоньсоратника, и в красной пене блеснуло два белоснежных обломка. Кто-то издружинников взревел от восторга: Никита сделал, что обещал!

Ингельд медленно поднялся, ноги расставил, смотрел надерзкого. Глаза ярла налились кровью.

– Насмерть, – прохрипел он.

Дружинник медленно потащил из ножен длинный узкий меч. Насиневатом харалуге блистали узоры восточных кузнецов. Его меч был явно легче, новыглядел даже опаснее огромного меча викинга.

– Я готов, – ответил он холодно.

Дружинников легко раздвинул Войдан. Все взоры невольноуперлись в воеводу. От него исходила власть, уверенность в себе и в уменииповелевать людьми. Глаза под густыми кустистыми бровями оглядели схватку снеодобрением.

– Я мог бы запретить… и должен был бы! Но ты, Никита,зазря считаешь, что у тебя здесь не родина, никто не вступится за друга… Любойготов сразиться за тебя, ибо ты хоть и ромей, но уже русич. Думаю, это лучше мне.Я десять лет служил в Царьграде, оромеился малость сам… Эй, ярл! Я встану заНикиту. Да и для тебя это достойнее, чем драться с простым дружинником.

Ингельд процедил сквозь зубы:

– Что такое: ярл, конунг, базилевс? Прежде всего мы –мужчины.

– И то верно, – пробурчал Войдануважительно. – Даже базилевс не каждый мужчина… Но у нас, на Руси, естьдревний обычай. Всяк может встать заместо вызываемого на бой.

Дружинники одобрительно загудели. Ярл Ингельд был страшен вбою, знали, видели сами. А слава Войдана, если уцелеет, подпрыгнет еще выше.Выйти вместо своего дружинника! Вот уж истинно отец.

– Так поступают трусы, – сказал Ингельд яростно.Он уже полностью овладел собой, а жизненной силы в нем на троих. – Я хочудраться с ромеем!

– Таков обычай и у вас, – напомнил Войдан.

– Да! – гаркнул Ингельд. – Чтобы сильный немог обидеть слабого! Но тогда этот ромей должен признать, что ромеи – трусы!

Викинги орали на драккарах, потрясали оружием на причале иберегу. Краем глаза Ингельд смерил расстояние до ворот, но дружинники тамоставались на местах.