Князь Владимир - Юрий Никитин

– И все как раз на дороге!

– Мы могли бы обойти…

Ингельд сказал язвительно:

– А что толку? Даже если ворвемся в терем конунга, емудостаточно выпрыгнуть в окно на эту сторону.

– Что будем делать, ярл?

Рольд выглядел не просто растерянным, он был раздавлен.Ингельд опустил на плечо юноши тяжелую ладонь:

– Мы в чужом краю. Надо научиться бить вовремя. Нашажизнь не обрывается сегодня.

Седоусый воевода с двумя дружинниками, что двигались за нимнеотступно, обошел площадь, отдавая приказы, затем ненадолго скрылся в маломпоходном шатре, что для него одного поставили прямо на площади. Два ряда воиновсидели вокруг, не выпуская оружия из рук. На их обветренных лицах была угрюмаяуверенность старых воинов-наемников.

– Одна половина войска пирует, – вдруг заметилРольд, – а другая держит уши на макушке! Этот воевода – битый волк.

Он исчез, Ингельд из укрытия продолжал рассматривать русскоевойско на ночном привале. Рольд вернулся скоро, дыхание было хриплым, словно сглыбой на плечах пробежал от истоков Днепра до устья.

– Они расставили варту! Во всех близких улицах! Повсему центру. Куда бы мы ни вышли, нас заметят.

– Проклятие!

– Ярл, неужели нам не удастся?

– Погоди, я поговорю с ними.

Ингельд вышел из тени и неспешно направился к выходу наплощадь. Рольд видел, как быстро вскочили у костров, в руках появились мечи итопоры. Каждый ухватил, не глядя, широкий щит, укрыл левую сторону груди. Ногиподогнуты, лезвие меча смотрит вперед и чуть вниз – чувствуется многолетняявыучка.

– Кто вы, воины? – спросил Ингельд, и Рольдподивился умению, с каким ярл сумел вложить в голос и дружелюбие к сотоварищампо оружию, и высокомерие высокорожденного, и простое любопытство. – Вынапугали нас! Этот терем, что за моей спиной, великий конунг Вольдемарпожаловал на постой мне. Для меня он велик, я его разделил со своимисоратниками. К счастью, они спят мертвецки, а то бы решили, что на них идутприступом!

Глаза его смеялись, но голос к концу стал обвиняющим. Одиниз воинов кивнул, ответил простуженным голосом, с трудом подбирая варяжскиеслова:

– Челом тебе, знатный варяг… А ты чего не спишь?

– Моя имя – Ингельд, – ответил ярл гордо. –Когда простые воины не могут уже сражаться, я – должен мочь! Когда они визумлении смотрят на высокую стену, я показываю, как взобраться под градомстрел и камней. А когда падают от усталости и спят, кому, как не мне, сторожитьих сон?

Воин хмыкнул, в глазах уважение, а в голосе издевка.

– Нам бы такого воеводу… А то сам в шатре, а нас каксобак на площадь… Только что не гавкаем.

– Мне бы хотелось поговорить с ним, – бросилИнгельд.

Он видел, что воин не желает распускать язык. А что так освоем воеводе без почтения, то за насмешкой звучит скрываемая любовь.

– Ну, он уже отдыхает. Впрочем…

Он пошел не оглядываясь, а Ингельд, сделав первый шаг, краемглаза заметил, что еще двое молча поднялись и пошли сзади. Воевода в самом делебыл матерым волком, а окружали его такие же вскормленные с конца копья люди.

Воевода, уже раздетый, сидел на ворохе шкур и одеял. Молодойгридень с силой разминал ему ступни. Вены вздулись синими узлами, как бываеттолько у людей, живущих тяжелыми переходами. Молодая девка терла ему толстуюшею крапивой. Воевода был красен как вареный рак.

– Челом тебе, воевода, – сказал ярл бодро. –Тебя приветствует Ингельд, зять конунга Олафа Кровавая Секира! Ты с войскомрасположился прямо перед моим теремом, напугав моих людей, и расставил стражупо всем окрестным улицам, словно хочешь напасть на нас!

Лицо воеводы страшно изуродовано шрамом, что тянулсянаискось с виска через бровь, развалив щеку пополам, опускался черезразрубленные губы на чисто выбритый подбородок.

– Челом и тебе, – ответил он хриплымголосом. – Кто провел жизнь в походах в чужих странах, тот и дома ставиткараулы. Это спасало жизни моим людям в Хазарии, в землях ясов, касогов,булгар…

– Ты воин великого Святослава? – догадалсяИнгельд.

– Я и у него был воеводой. Зовут меня Панас.

– Челом тебе, настоящий… Я был рад увидеть тебя.Расскажу в Свионии о знакомстве с тобой.

Он поклонился и вышел. За порогом воины встретилинастороженными взорами. Молча проводили ярла от шатра через всю площадь. ДальшеИнгельд пошел один. Даже вздрогнул, когда рядом в тени неслышно возник Рольд.

– Ну что?

– Ничего…

– Они не уйдут?

– И спать не лягут, – прошипел Ингельд вбессилии. – За что боги отвернули от нас свои грозные лица? Разве мы неприносили кровавые жертвы? Не зарывали в землю кувшины и сундуки с золотом?

– Утром эти шипоголовые уйдут! – напомнил Рольд.

Ингельд провел дрожащей рукой по лицу. Его трясло, лицобледное как у мертвеца. Наконец он овладел собой:

– Ты прав, мой будущий верный ярл… А мы своего неупустим!

– Людей трудно держать еще сутки в узде, –напомнил Рольд озабоченно. – Хотя Киев того стоит!

– Объясни, что на площади люди самого СвятославаБлагородного. Они отважны как львы, но осторожны и хитры как лисы. Они видят надлину копья в землю, их не провести. А их к тому же втрое больше! Иди и тыспать, мой доблестный друг.

– А ты?

Ингельд смотрел поверх головы Рольда. Голос был странным.

– Кому-то надо быть тоже не только львом, но и лисом.Или хотя бы умело носить лисью шкуру!

В горницу быстро вошел Тавр. Владимир вздрогнул, вскинулголову. На щеке пламенел глубокий рубец от булатного браслета на запястье.Минутка дремы, которую выкроил под утро, растянулась на час…

– Что еще? – спросил он хрипло.

В черных глазах метнулся страх, а пальцы потянулись в угол.Там, прислоненный к стене, стоял длинный меч в простых ножнах.

– Варяги, – ответил Тавр.

– Бесчинствуют?

– Еще как! Грабят, жгут, убивают жителей, насилуютдевок.

Он тяжело опустился рядом на скамью. Лицо от усталости сероеи обрюзглое. Владимир спросил настороженно:

– С моей дружиной еще не сталкивались?

– Нет.

– Это хорошо.

– Но киян грабят нещадно. Где пройдет варяг, тамтянется кровавый след.

Владимир буркнул равнодушно:

– Город только что взят. Как иначе? А что там сПанасом?