Князь Владимир - Юрий Никитин

– Едва-едва успел. Как ты и велел, перебросил дружинуверных тебе северян прямо к детинцу. Сейчас перекрыты все входы-выходы к твоемуи десятку других боярских теремов. Хотя, думаю, тут ты остерегаешься зря…

Владимир зыркнул очами, покраснел от гнева, но перевел дух,смолчал. Тавр с любопытством смотрел, как молодой князь умело смиряет свойнеобузданный нрав.

– Пора, – сказал Владимир наконец, – пора сварягами кончать.

– Как?

– Не так, как собираются они.

– Княже… Ты не чересчур подозрителен?

– А с какой стати Ингельд сегодня велел киян нетрогать?

Тавр хмыкнул:

– Так они и послушались!

– Больше половины почему-то послушались. И собрались наночь в его тереме. Весь двор забили, как сельди в бочке. А чем он сумел ихсманить?

Тавр внезапно стал серьезным.

– Если викинг отказывается от грабежа, то лишь для ещебольшего грабежа. Верно, сегодня ночью впервые не затевали драк, не напивались.Я проверил! Мои люди наблюдают за двором Ингельда с трех сторон.

Владимир стиснул кулаки. В усталых глазах с красными белкамиблеснула злость.

– Я сам не красна девица, много во мне обид и ярости,но перед викингами я вовсе овечка! Это сила темная, звериная. Это волки зимой,у них сила туров, а драчливость псов! Ладно, боярин… Говорлив я стал к утру. Нек добру это. Где большая дружина?

Тавр раздраженно дернул плечом:

– Со всем новгородским войском! Разбрелась поПредградью. Отдыхают от войны, бражничают.

– Эх! Не мужи… Где вы, витязи Святослава? А малая?

Тавр хмуро улыбнулся:

– Малая на месте! До последнего человека. У Войданаодин ответ: наотдыхаешься, мол, на том свете, где черное солнце светит. Да илюдей подобрал таких, что как огненные змеи смертью дышат.

– Побольше бы таких… Да где взять? Тавр, из малойникого ни на шаг, а из большой собери всех, кого сможешь. Только тихо, общийсбор не объявляй. Нельзя, чтобы хоть кто-то заподозрил, что вот-вот бывшиесоюзники передерутся.

– А лучников? – спросил Тавр.

– Само собой!

Тавр улыбнулся:

– Уже велел расставить их по стенам. А лучших отбираюсейчас, дам самострелы и посажу на той стене. Оттуда весь двор как на ладони!Мышь не укроется.

Владимир тяжело встал, едва не опрокинув стол, пошел к окну,зевая и почесывая волосатую грудь крепкими, как копыта, ногтями. В окно падаляркий солнечный луч, в нем танцевала мелкая пыль.

– Где? Что-то не зрю.

– В укрытиях. Ждут, когда подам знак.

– Ты подашь? – усмехнулся Владимир. Черные глазапредостерегающе сузились.

– Княже, – сказал Тавр очень серьезнымголосом, – настал самый грозный час! Ты знал, на что шел, призываявикингов. Теперь пришла пора платить! Наши союзники пострашнее Ярополка.Сегодня мы все висим на тонкой ниточке! Я хочу стоять с тобой рядом.

– А в петле рядышком не хошь?

Тавр ответил твердым взглядом:

– Если ты повиснешь, мне ее не избежать.

Владимир помрачнел:

– Мы каждый день висим… Переползаем как слепые кутята изодной беды в другую. А ежели прыгаем, то из огня в полымя… Впрочем, разве жизньбез риска лучше? Как у коровы, которую дергают за вымя все, кто хочет. Но икоров пущают под нож. Так не лучше ли идти навстречу? Ладно, зови ярла.

– Сейчас?

Владимир усмехнулся:

– Я не хочу, чтобы у твоих лучников свело руки.

Голова ярла была гордо вскинута, когда вошел в Золотуюпалату, глаза смотрели весело, пальцы правой руки лежали на рукояти меча.

На возвышении, где располагался киевский стол, превысшийстол, или проще – престол, уже сидел Владимир. За спиной стояли воеводы, бояре,из боковых входов поспешно входили уцелевшие киевские бояре, бывшие сторонникиЯрополка, одни так и не выехали из Киева, другие успели вернуться из Роденя.Теперь робко посматривали на гордых победой новгородцев, еще не зная, чегождать от завоевателей, для чего званы.

– Приветствую тебя, конунг! – сказал Ингельдвесело.

– Приветствую и тебя, ярл. Сердце мое радуется, видятакого отважного воина, сильного и смелого, как Тор!

Ингельд улыбнулся широко и открыто. Киевский конунг говоритто, что думает, это заметно. Он сам показал себя воином отважным и умелым, аревнивые к чужой славе викинги сразу признали хольмградца равным и более чемравным. Такой конунг умеет ценить отвагу и в других.

– Благодарствую, конунг. Я счастлив служить человеку,который первым бросается в бой и последним из него выходит. Скажу по чести, ужедаже в моей родной Свионии не каждый конунг так поступает! Я слушаю тебя,конунг.

Владимир чуть подался вперед. Воеводы и бояре ловили каждоеслово нового великого князя. Он сказал раздельно, держа глазами мужественноелицо ярла:

– Мы благодарим ярла, что помог нам взять киевскийстол. Я распорядился сегодня же выдать плату на всех, считая и погибших. НаДнепре уже стоят пригнанные для вас новые ладьи взамен потонувших. Дляуцелевших сейчас подвезли новые ветрила, весла, якоря. Грузят припасы надорогу… Когда ярл намеревается вывести своих людей из города?

Ингельд вздрогнул. Он знал, что хольмградский конунг долженбудет рано или поздно задать этот вопрос, но он не должен был успеть этосделать! Собрать плату по две гривны с человека – деньги огромные. Надо десяткисборщиков, да и то пройдет не меньше двух-трех недель… Откуда у него вдругпоявились деньги? Так внезапно?

В глазах конунга Вольдемара мелькнул огонек торжества, и ярлвнезапно вспомнил неясные слухи про иудеев. Вольдемар, как говорили, делал всенаоборот тому, что свершал его великий отец. Тот разгромил Хазарский каганат,где правили иудеи, а этот приютил их общину, тот иудеев развешивал на всехдеревьях, а этот берет у них деньги… Так вот почему он сумел так быстро собратьплату!

Ярость ударила в голову. Когда дошло время делить добычу,отважные викинги снова оказываются лишними! Он заставил себя сдержаться,заговорил нарочито медленно, загоняя гнев вовнутрь горящего сердца:

– Зачем спешишь, конунг? Мои люди еще не отдохнули.Покинем город, как только я смогу собрать их всех.

Тавр громко удивился:

– Ничо себе отдых! Они ж без сна носятся по городу,вышибают двери, лезут в окна, взламывают подполы, распинают людей на воротах изаборах…

Ингельд ответить не успел, вмешался Владимир. С напускнымсочувствием сказал: