Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

Раньше он знал и пел их больше, но теперь подзабыл, так как не поет теперь. Он знал старины: 1) «Илья Муромец и Каин-Кудреванко», 2) «Илья Муромец и Батый-поганое издолище», 3) «Илья Муромец и станичники» и 4) «Петр I». Про Илью Муромца и Кудреванка он стал припоминать, но не мог припомнить самого начала.

204. Козарин

И-за славное матушки Кубань-реки

Поды[ма]лись татара с калмыками.

Подымались татара на святую Русь,

Подымались татара на матушку каменну Москву.

5. Пленили татара кнезей-бояр,

Пленили душу красную девицу.

Да не больша роду да не меньшого,

Того же была роду княженерского[429].

Доставалась девица трём тотаринам.

10. Первой зговорил таково слово:

«Я душу красну девицю копьём сколю!»

Второй зговорил таково слово:

«Ох, я душу красную девицю ружьём убью!»

Третей зговорил таково слово:

15. «Ох, я душу красну девицу конём стопцю!»

Как душа красная девиця заплакала.

Не есён тут сокол в перелет летит,

Тут не красноё солнцё восходило, —

Доброй молодець едет на добром кони.

20. Он первого тотарина копьём сколол,

А второго тотарина ружьём убил,

А третьёго тотарина конём стоптал,

А душу красную девицю с собой повёз.

«Уш мы станем, девица, тёмную ночь делить,

25. Темну ночку делить, тайный грех творить!»

Как душа красная девица расплакалась:

«Как тепериче стал мне хуже трёх тотар —

Хуже трёх тотар бусарманинов!

Как у моёго батюшка деветь сынов:

30. Четыре-то сына царю служат,

А друга-та четыре Богу молятсе;

А десята-та я горе-горькая!» —

33. «Ох, видно, я тибе, девица, брат родной!..»

Кокорин Василий

Василий Кокорин — крестьянин д. Кевролы, околка Харитонова, 55 лет. Он женат (жена еще жива), но бездетен, вследствие чего должен делать все сам со своей старухой, хотя уже остарел. В молодости он славился как песенник, и меня к нему направили уже давно. Хотя я застал его измученным косьбою, но все-таки, постаравшись подействовать на его честолюбие, с указанием на его известность, достиг своей цели. Он, напоив меня чаем, пропел мне, несмотря на присутствие большой толпы, две старины: 1) «Козарин» и 2) «Встреча Ильи Муромца со станичниками», которые он выучил в молодости от стариков. Сходив затем в баню и одумавшись, он петь больше не хотел ни в этот день ни в следующее утро, отзываясь незнанием. Он слышал песню о походе под Ригу, но пропеть ее не смог, а направил меня к старику Гаврилу Трубкину.

205. Козарин

Що и-за славной из-за матушки Дунай[430]-реки

Подыма́лисе тота́ра с войной с калмы́ками,

И полонили тота́ра три города,

А подхватили тота́ра душу красную дев[и]цю.

5. Доставаласе душа красная девиця трём тотаринам да бусарманинам.

Стали тотара промеж собой дел делить.

Первой-от тотарин таково слово молвил:

«Я душу красную девицю копьём сколю».

А другой-от тотарищо сказал:

10. «Я душу красную девицю конём стопцю».

Как третей-от тотарин спроговорил «ружьём убью».

Подъежджал-то доброй молодець к трём тотаринам да бусарманина[м]

/Конь под им — как-быть лютой зверь,

На кони молодец — как есён сокол/;

15. Как первого-то тотарина копьём сколол,

А другого-то тотарина конём стоптал,

А третьёго-то тотарина ружьём убил.

«Ах, ты садись-ко, садись, девица, на добра коня;

Мы поедём с тобой, девица, на святую Русь!»

20. Середи было степи, степи-матушки,

Середи-то пристигала их темная ноченька.

«Слази-тко, слази, девица, со добра коня;

Мы станём с тобой, девица, темную ночь делить,

Темну ночь делить да тайной грех творить!» —

25. «Уш ты ой еси, доброй молодец!

Преже был лучше отца-матери,

А теперице стал хуже трёх тотар!» —

«Уш ты ой, красная девушка!

Ах, ты коей земли, коего роду-племени?» —

30. «Я земли Критское[431], роду-племени богатырского.

Два брата царю служат,

да два брата Богу молятся,

Да два брата дома ес<т>ь, —

По роду, по племени сестра родна!» —

35. «Ты прости-тко, прости, родная сестриця,

36. миня в пе́рвой вины́!»

206. Встреча Ильи Муромца со станичниками

Пролегала путь-дорошка широкая

От Киева города, ах, до Киева-Мурона —

Три косы три сажени печатное.

Глубина была той дороги глубокое —

5. А-й две косы две сажени печатное.

Что нехто по той дороги не хаживал, не проеждживал.

Ах, тут ехал, проехал стар матёр целовек:

Борода была седая, голова была белая.

Как настречю-ту старому станичники,

10. И хотят они старого приограбити,

Укоротать хотят веку долгого,

Полишить они хотят свету белого.

Как спроговорил стар матёр целовек:

«Уш вы ой еси, мла́дые станичники!

15. Што у старого взеть нецего

И старого бить не за що:

Золотой казны не случилосе;

Только взял с собой петьсот рублей

На чару на винную и похмельнёю!»

20. Как спроговорили станичники:

«Да конь под им — друга петьсот!» —

«Уш вы ой еси, младые станичники!

Однолеточком был конь дан петьсот рублей,

А теперице не отдам я коня за целую тысицю:

25. Конь у мня уносит у ветра и у вехоря,

Убегает от пули от свинцовое,

Ускакивал от стрелы каленое.

28. Уш вы прощайте-тко, младые станичники!»

Трубкин Гаврило

Гаврило Трубкин — крестьянин д. Кевролы, 84 лет. Это — моложавый, еще бодрый, живой старик низкого роста. Жена его — старуха также жива. У него 4 женатых сыновей и замужняя дочь, есть внуки, внучки и даже правнучки. Все сыновья живут вместе в одном доме. Семья — благочестивая: лишь только началась обедня, почти все отправились в церковь. Сам старик, не пошедший в церковь по недомоганию, не соглашался петь, пока не окончится обедня. Он скоро рассказал мне содержание «Голубиной книги», но пропел ее только после обедни и обеда. Он знает настоящее народное название былин «старинами» и