Ментор черного паука - Нина Малкина

— Где Джер? — спросила я Сирену, когда она немного ослабила хватку.

Вопрос прозвучал еле слышно, но разговоры моментально смолкли и все повернулись ко мне. От внимания захотелось нырнуть под одеяло. Я даже почувствовала себя восставшей покойницей, сорвавшей своим воскрешением прекрасно спланированные похороны.

— Он сейчас в консульстве, — прервал траурное молчание Орлеан Рутзский. — Из Лангсорда прибыл сам экзарх, чтобы расследовать это дело. Магистр Десент беседует с ним, посвящая в подробности.

Я часто заморгала, пытаясь отогнать видение мёртвого Кааса при вспышке молнии. Какое дело расследуют в консульстве? Меня будет судить сам экзарх? С Джером всё в порядке?

— Леди Горст, мне слишком часто приходится приносить вам извинения, и всё же… Прошу, простите меня и в этот раз, — консул сделал ко мне пару шагов и остановился на почтительном расстоянии. — Ваш ментор рассказал нам о нападении на вас стязателя. Это прискорбный и вопиющий случай, мы немедленно начнём проверки…

— Стязатель из Ордена Крона прямо под вашим носом! — взорвалась у него за спиной ректор Аддисад. — Вы назыфаете это прискорбным случаем, госпо́дин Рутзский? Вы настолько слепы, что не замьетили предателя в числе одного из своих приближенных?

Фигурка в лазурной мантии была на полторы головы ниже консула, но не уступала ему твёрдостью во взгляде. Орлеан Рутзский неохотно развернулся и начал поглаживать бородку, словно пытаясь спрятаться за своей рукой от сердитой женщины.

— К сожалению, с началом изгнания Кирмоса лин де Блайта Орден Крона действует нахально, даже отчаянно, — сухо оправдался господин Рутзский. — Я давно подозревал этого стязателя, ещё когда он пытался выкрасть несчастную леди Горст из темниц. Мы наблюдали за ним в последнее время, но он доказал свою преданность королевству на полуострове Змеи. Увы, бордовые перчатки даруют слишком широкие полномочия, чтобы я мог сразу уличить его в измене. Но теперь у меня есть факты и показания…

— Из-за вашего промедления и бюро́кратии этот по́длец чуть не убил мою студьентку! — возмутилась Надалия Аддисад. — Если бы сфязь менто́ра не прифела магистра Десента на этот ужасный вулкан…

— Вы говорите про Кааса… Брина? — невежливо вклинилась я, пытаясь уточнить суть.

Все снова замолчали, и я прикусила язык. По жалостливым взглядам я поняла, что мне простили этот вопрос, списав на умопомрачение бедной девочки. Какую версию рассказал им Джер? И что теперь будет с ним? Как он себя чувствует после тех ужасных пыток?

— Ох, Юна, — Фиди встала на колени у постели и прижалась мокрой щекой к моей ладони.

— У тебя есть другие знакомые стязатели? — прищурила Сирена покрасневшие глаза.

— Про него, — с небольшой задержкой подтвердил консул, наблюдая за моей реакцией. — Даже в консульстве он так смотрел на вас, леди Горст… как не подобает стязателю. Мне стыдно, что я в тот раз проигнорировал свои подозрения на его счёт. Это порочит репутацию Кроуница и мою личную. Каасу Брину повезло, что магистр Десент пристрелил его. За измену в Квертинде положена мучительная казнь. Смерть от кровавой магии, от руки своих же братьев по оружию…

— Ваша милость! — сверкнула глазами Дамна лин де Торн. — Здесь же леди! И Юне ещё нужен отдых!

Из маленького чемодана она достала какую-то склянку и протянула мне. Настойка оказалась отвратительно горькой, и я бы выплюнула её прямо на пол, если бы здесь не было стольких свидетелей. От резкого дурманящего запаха мой лоб покрылся испариной, и я вытерла его ладонью.

— Да, разумеется, — торопливо согласился консул Рутзский. — Отдыхайте, леди Горст, набирайтесь сил. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, можете рассчитывать на мою поддержку. Я буду счастлив оказать вам её, теперь это мой долг.

— Спасибо, — прохрипела я, пытаясь унять тошноту.

В голове немного посветлело, и я начала соображать последовательно. Я не только убила Кааса, я растоптала его репутацию. Мир снова перевернулся с ног на голову, справедливость исказилась: тот, кто заслуживал сочувствий и памяти, стал казнённым врагом, а я — убийца и предательница — пострадавшей и жертвой. Руки сами собой попытались сжаться в кулаки, но сил не хватило и я лишь согнула пальцы. Это я была выродком, подлецом, изменщицей. Я, а не Каас.

В дверях возникла Вилли с дымящейся тарелкой и глазами размером с эту самую тарелку, суп из которой выпрыгивал желтоватыми брызгами с каждым шагом рудвика. Живот громко заурчал, и я стукнула его, чтобы заткнулся. Рот наполнился слюной.

— Фсе на выход! — громко хлопнула в ладоши ректор Аддисад, привлекая внимание. — Студьентка Горст до́статочно натерпелась, чтобы её мучили ещё и допросами.

— И мы? — боязливо пискнула Фиди.

— Конечно, нет! — возмутилась Надалия и махнула в сторону Сирены: — Вы дфе о́бьязаны по́ддержать подругу.

Магистры и консул спешно заторопились к выходу, словно они тоже были прилежными студентами, исполняющими приказы ректора. Дамна задержалась, подозрительно уставившись на мою руку, а потом сунула мне ещё один пузырёк коричневатой гадости, приказав выпить через несколько часов.

Ожога на запястье не было, и я даже задумалась, а был ли он вообще. Я сравнила время на своих часах с теми, что висели в пасти крылатого льва над входом. Стрелки совпали в точности — минута в минуту. Мои часы больше не спешили, синхронно с настенными подбираясь ближе к полудню.

— Сколько я проспала? — спросила я Фиди, когда дверь в нашу комнату закрылась.

Студентка Уорт осторожно убрала с тумбочки тарелку с остатками супа и пристроилась рядом. По её краснющим глазам я поняла, что она тоже не спала, как и Сирена. И вообще выглядела Фиди вряд ли намного лучше меня.

— Больше суток, — она подула на ложку и поднесла к моим губам.

— Ещё успеешь заполнить тиаль вместе со всеми, — Сирена оживилась и теперь рассматривала свои глаза в зеркале. — Ты же не собираешься целый день убиваться по этому говнюку?

Я шумно хлебнула куриный бульон и забрала посуду из рук Фиди. Кинжал лежал рядом, на моей тумбочке, и я подумала, что по Каасу я буду убиваться всю жизнь. Надеюсь, долгую жизнь.

Сознание странно помутнело и прояснилось одновременно, настроение ненормально поползло вверх. Должно быть, подействовала настойка госпожи лин де Торн. Ещё вчера я ненавидела себя и считала смерть справедливым наказанием. Сегодня умереть больше не хотелось. Наоборот, хотелось жить. Съесть тарелку ароматного горячего супа, заполнить тиаль и увидеть Джера. Я точно стала чудовищем. Но почему-то сейчас меня это мало беспокоило: когда я пыталась сосредоточиться на уничижительных мыслях, они расплывались, разлетались стайкой потревоженных пташек. Это было к лучшему.

— Не хочу больше никогда говорить про Кааса, — пресекла я дальнейшие разговоры, постукивая ложкой о дно тарелки.

Мне было противно, что они смели говорить о моём друге гадости. Объясниться я не могла, зато разбитое сердце как нельзя лучше подходило в качестве оправдания этого заявления. Было ли на самом деле разбито моё сердце? Я не знала. Но подозревала, что для этого я слишком хорошо себя чувствовала. И мне даже не было стыдно. Наоборот, как-то… отрадно.