Вердикт - Джон Гришэм

Дойл тщательно запер дверь и удалился. Черездесять минут он уже входил в офис Фитча.

Николас ушел из суда пешком. По дорогеслучайно он остановился у закусочной О’Рейли в Старом рынке, где купил полфунтакопченой индейки и коробочку гарнира из макарон. Не спеша дошел до дома,наслаждаясь солнечным светом после целого дня, проведенного в помещении. Вугловом магазинчике купил бутылку холодной минеральной воды и выпил ее на ходу.Понаблюдал за чернокожими ребятишками, отчаянно сражавшимися в баскетбол наавтомобильной стоянке перед церковью. Нырнул в тенистый небольшой сквер и наминуту почти потерял из виду свою тень. Однако, когда, потягивая воду изгорлышка, он вынырнул из сквера с другой стороны, сомнения в том, что за нимследят, рассеялись полностью. Одна из ищеек Фитча, маленький азиат Пэнг вбейсбольной кепочке, почти ударился в панику, когда его подопечный вошел всквер. Николас наблюдал за ним сквозь шеренгу высоких самшитовых кустов.

Подойдя к своей двери, Николас отодвинул щитоки набрал четырехзначный код. Крохотный красный огонек сменился зеленым, и онотпер дверь.

Камера наблюдения была спрятана ввентиляционном отверстии прямо над холодильником и давала полную панораму кухнии гостиной, видна была также дверь в спальню. Николас проследовал прямо ккомпьютеру и через несколько секунд уже знал, что, во-первых, никто не пытался еговключить и, во-вторых, что ровно в 4.52 произошло НВК — незаконное вторжение вквартиру.

Он глубоко вздохнул, огляделся и решилвнимательно все обследовать, хотя и предполагал заранее, что не обнаружитвидимых следов вторжения. Дверь выглядела так же, как утром: ручка разболтанна,при желании легко открывается, если посильнее нажать. Кухня и гостинаяоставались в точности такими, какими он оставил их. Единственные сколько-нибудьценные вещи, какие у него были, — стереопроигрыватель, лазерные диски, телевизори компьютер никто не трогал. В спальне он не обнаружил следов ни грабежа, никакого-нибудь иного преступления. Вернувшись к компьютеру, Николас затаивдыхание ждал появления картинки. “Пролистав” целый ряд файлов и найдя наконецнужную программу, он остановил видеозапись, которая велась скрытой камерой,нажал кнопку обратной перемотки и остановил перемотку, когда хронометр показал4.52. Вот так! На черно-белом шестнадцатидюймовом мониторе приоткрылась входнаядверь. Объектив тут же автоматически нацелился на нее. Вошедший подождал, невключится ли сигнализация. Нет. Потом дверь открылась шире, и в комнату вошелчеловек. Николас остановил запись и внимательно вгляделся в лицо на мониторе.Он никогда прежде не видел его.

Николас снова пустил запись, и человек,поспешно достав из кармана фотоаппарат, начал все фотографировать. Он сунул носво все углы, ненадолго исчез за дверью спальни, где продолжил, видимо, своюсъемку. С минуту разглядывал компьютер, но не прикоснулся к нему. Николасулыбнулся: в его компьютер все равно никто не мог бы войти. Этот болван несумел бы даже включить его в сеть.

Человек пробыл в квартире девять минуттринадцать секунд. Николас мог лишь теряться в догадках, почему он пришелименно сегодня. Легче всего было предположить, что Фитч точно знал: пока идетзаседание суда, квартира будет пустой.

В этом визите не было ничего страшного,Николас ожидал его. Он просмотрел запись еще раз, посмеялся про себя ипереписал ее в память компьютера.

Когда на следующее утро Николас Истер вышел издому и окинул взором автостоянку, в микроавтобусе, оборудованном для наблюденияза объектом, сидел сам Фитч. Согласно логотипу на дверце, фургон принадлежалводопроводчику, здесь же зеленой краской по трафарету был начертан фиктивный номертелефона.

— Вот он, — объявил Дойл, и все вскочили смест. Фитч схватил окуляр, быстро навел его через тонированное боковое окно ивыругался.

— Что там? — спросил Пэнг, кореец-техник,который накануне следил за Николасом.

Фитч прильнул к круглому окну, открыв рот:

— Черт меня побери! Серый пуловер, брюки цветахаки, белые носки и коричневые кожаные туфли.

— Тот самый пуловер, что на фотографии?

— Да.

Пэнг нажал кнопку на портативной рации ипредупредил наблюдательный пункт, находившийся в двух кварталах от них. Истеридет пешком, двигается в направлении суда.

В том же угловом магазине-закусочной Николасвзял большую чашку черного кофе, купил газету и минут двадцать, сидя на обычномместе и потягивая кофе, просматривал новости. Сквозь темные очки, красовавшиесяу него на носу, он наблюдал за всеми, кто проходил мимо.

Фитч проследовал прямо к себе в офис вместе сДойлом, Пэнгом и бывшим агентом ФБР по фамилии Свенсон.

— Необходимо найти девицу, — снова и снова повторялФитч. Был разработан план, согласно которому один человек должен был постояннонаходиться в зале и сидеть в заднем ряду, другой снаружи, на верхней лестничнойплощадке, третий — возле автоматов с водой на нижнем этаже и еще один с рацией— на улице. После каждого перерыва им следовало меняться постами. Всем роздаливесьма неопределенное описание внешности девицы. Фитч решил, что будет сидетьточно на том же месте, на котором сидел накануне, и делать то же, что делал.

Свенсон, специалист по наружному наблюдению,сомневался, что эта суета к чему-нибудь приведет.

— Не сработает, — сказал он.

— Почему? — поинтересовался Фитч.

— Потому что она вас увидит. Она что-то хочетсообщить, следовательно, следующий шаг сделает сама.

— Может быть. Но мне нужно знать, кто она?

— Расслабьтесь. Она вас найдет.

Фитч спорил с ним почти до девяти часов, потомпроворно побежал в суд. Дойл поговорил с охранником и убедил его показать имдевушку, если та вдруг появится.

* * *

В пятницу Николас выбрал Рикки Коулмен, чтобыпоболтать за кофе и круассаном. Это была привлекательная тридцатилетняяженщина, замужняя, мать двоих детей, работала она регистратором в частнойбольнице в районе порта и была фанатом здоровья: не признавала ни кофеина, ниалкоголя, ни, разумеется, никотина. Свои соломенные волосы стригла коротко, подмальчика, а ее очаровательные голубые глаза сквозь очки в изящной оправевыглядели даже еще красивее. Потягивая апельсиновый сок, она сидела в углу ичитала “Ю-эс-эй тудей”, когда заглянувший в комнату Николас заговорил с ней:

— Доброе утро Мы, кажется, вчера официально непознакомились?

Она улыбнулась, что делала всегда легко иохотно, и протянула руку: