Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

ничего себе… давно такого не видел. — В голосе великана слышалась ностальгия.

Глядя на устройство, способное изуродовать ногу, Жюль наконец понял, как сильно жители Виктори ненавидят систему и тех, кто ей служит.

Уильямс высунулся наружу.

— Мы нашли твой сучий медвежий капкан, ниггер!

— Зачем ты это крикнул? — спросил детектив.

— Он убегает.

— Значит, такова наша стратегия? — удивленно спросил Беттингер. — Эта штука могла отхватить мою ногу, а ты…

— Это не он поставил капкан — ниггер, который крутится рядом и никогда ничего не делает. Но ты не понял. Он сбежал. Его нет.

Тут только Жюль сообразил, что произошло.

— Значит, ловушек больше нет?

— Большой логичный коп наконец дождался «да».

Глава 10

Насекомый свидетель

Беттингер наступил на замерзшую лужу кетчупа и направился к заднему офису. Приблизившись, он осветил фонариком углы и обнаружил гнилые ящики, заплесневелые половицы и ржавые полки. Детектив продолжал изучать помещение до тех пор, пока не убедился, что неприятных сюрпризов больше не будет.

Затем Беттингер сжал рукой в перчатке дверную ручку и повернул ее. Заскрипел металл, щелкнула щеколда. Жюль осторожно приоткрыл дверь на долю дюйма, потом отступил к ближайшим полкам, взял банку с кофе и бросил ее в открывшуюся щель. Снаряд ударил в дерево, и дверь распахнулась.

— Полиция!

Беттингер быстро осветил фонариком внутреннее помещение, и комната показалась ему необитаемой. Он вошел и направил луч фонарика на бетонный пол, где обнаружил пару красновато-коричневых следов. Из высохшей крови торчали сотни бледных кусочков колен жертвы.

— Ты еще жив? — послышался далекий голос Доминика.

— Я на месте.

— Ищи большие черные следы. И носовой платок с инициалами.

Жюль отдал бы пятьдесят долларов за работающую электрическую лампочку и в десять раз больше за другого напарника.

Он достал нож, раскрыл лезвие и опустился на колени возле пятен. Затем внимательно изучил мелкие кусочки плоти жертвы и узкие белые осколки костей. Ничего нового Беттингер узнать не сумел.

Затем он встал и обошел улики. Все пятна шли параллельно, из чего следовало, что Элейн Джеймс не сопротивлялась во время изнасилования, совершённого на полу. Не исключено, что ее убили в другом месте, а сюда принесли для актов некрофилии.

Несмотря на то что детектив любил свою двенадцатилетнюю дочь не меньше, чем сына (а иногда и больше), расследования подобного рода вызывали у него сомнения: стоило ли женщинам появляться в мире, где полно чудовищ-мужчин?

— Нашел что-нибудь? — Из-за акустики магазинчика голос Доминика доносился словно из детской рации.

— Смотрю.

Жюль направил луч фонарика вдоль темной линии, где соединялись пол и стена. Что-то сверкнуло, и он опустил руку с фонариком, чтобы заглянуть в большую щель.

И увидел пару шевелящихся усиков.

Перед Беттингером предстал самый большой таракан из всех, что ему доводилось видеть — что было весьма примечательно, ведь он трижды побывал с женой и детьми во Флориде[66]. Детектив медленно приблизился к насекомому, которое и не собиралось отступать.

— Ты видел, что здесь произошло?

Усики зашевелились, точно брови мудреца, отвечающего на каждый вопрос, который ему задают, вопросом, не имеющим смысла.

Жюль отвернулся от насекомого и принялся тщательно изучать пол, пытаясь отыскать все, что могло не попасть на невнятные (и неполные) фотографии, сделанные на месте преступления. Холод стал быстро пробираться под его парку, и очень скоро он уже дрожал.

Взгляд, брошенный в углубление у стены, подтвердил, что происходящее все еще вызывало у таракана интерес.

— Я проголодался, — объявил Доминик напарнику, таракану и всему кварталу.

Беттингеру оставалось осмотреть совсем небольшой участок пола, когда он кое-что заметил. Детектив опустился на колени, чтобы изучить свою находку — в данном случае несколько пересекающихся царапин. Они выходили из центральной точки, находившейся чуть глубже, но все еще поверхностной. Не больше чем в двух футах от звездочки он разглядел вторую, очень на нее похожую. А потом повернулся направо и обнаружил еще одну группу таких же царапин.

Полицейский встал, отступил на шаг и снова посмотрел на свою находку. Вместе три звездочки образовывали идеальный равносторонний треугольник.

Он сообразил, что это означает, и на него накатила волна омерзения.

— Чертов штатив!

Полный отвращения детектив закончил осмотр магазина и вернул его в распоряжение владельца-таракана.

* * *

— Мерзавец снял кино? — спросил Доминик, направляя свой роскошный серебристый автомобиль на юг по Гансон-стрит. — Вроде фильма с настоящим убийством?

— Не думаю, что ее убили там.

— Он снимал после того, как она умерла? — Уильямс свернул на улицу, где покрытие дороги было практически уничтожено. — Наверное, получилась долбаная скукота.

— Я использовал бы другое существительное.

— Существительное, — осторожно повторил капрал, словно боялся, что у него на языке появятся бородавки.

— Если мы не узнаем ничего нового после вскрытия, то допросим проституток — попытаемся найти девиц с такой же татуировкой или тех, кто знает, что она означает.

— Я занимался другими делами, пока не появился ты. И у меня есть важные в…

— А теперь будешь заниматься этим расследованием, — перебил коллегу Беттингер.

Доминик стиснул кулаки на руле. Его повязки заметно сместились, но он ничего не сказал.

Машина продолжала ехать на юг.

Вскоре полицейские покинули пределы Дерьмовии и въехали в Сортир, где сумеречное солнце окрасило потрескавшийся асфальт улиц и сломанных людей в цвет мочи. И хотя было четыре часа дня, большинство выглядели так, словно они только что проснулись.

Глава 11

Отвращение к розовато-лиловому и белому

В джинсах и свитере, потяжелевший после горячего обеда, Беттингер вошел в кабинет в задней части своего дома в Стоунсбурге, в два шага пересек маленькую комнату и сел перед компьютером, окруженный тоскливым розовато-лиловым цветом, в который прежние обитатели (очевидно, они были слепыми) решили выкрасить стены. Включив компьютер, полицейский начал второе расследование за день. На этот раз ему не требовалась помощь напарника.

Он напечатал слова: «Доминик», «Уильямс», «полиция» и «Миссури» и нажал на клавишу ввода. Больше двадцати миллионов ссылок отвечали выбранным критериям запроса. Тогда Жюль немного изменил начальные условия, добавив «Виктори» и «детектив». И вновь нажал на ввод.

Теперь результатов поиска получилось 3842.

Беттингер посмотрел на первую ссылку, гласившую: «Обвинения в жестоком обращении, выдвинутые против двух полицейских детективов из Виктори…»

Он нажал на кнопку мыши. Вращающееся колесико сменилось цифровой статьей в виде обычной, газетной (с искусственными складками и потертостями, что выглядело глупо).

Заголовок гласил: «Обвинения в жестоком обращении с Себастьяном Рамиресом, выдвинутые против двух полицейских детективов из Виктори, сняты. Подозреваемый остается в критическом состоянии». Сразу под заголовком были помещены фотографии Доминика Уильямса и коротышки с орлиным носом и пятнистой кожей.