Выжившая. Дневник девушки из Варшавского гетто - Мириам Ваттенберг

из Львова приехали ее сестра и шурин, Роман Кантор, известный фехтовальщик. Во время российской оккупации он был инструктором по фехтованию в этом городе и добился больших успехов. Когда немцы вошли во Львов, ему пришлось бежать.

Сейчас прибывает много беженцев из районов, ранее оккупированных Советским Союзом. Везде, куда пришли немцы, они массово вырезали еврейское население. В Белостоке они согнали более тысячи евреев в большую синагогу, а затем подожгли ее со всех сторон[49]. Во многих небольших городах раввинов и руководителей общин вывезли на кладбище и расстреляли.

Эти беженцы рассказали нам одну очень любопытную историю. Незадолго до вторжения нацистов в Россию внезапно поползли слухи о том, что евреи в Варшавском гетто живут как в настоящем раю. Кто распространял эти слухи, неизвестно. Во всяком случае, в результате этого многие евреи не бежали вместе с советскими войсками, а отправились в Варшаву. Теперь они понимают, что слухи были делом рук нацистских агентов, которые таким образом заманили их в смертельную ловушку.

Охота на людей все еще продолжается. Часто слышны выстрелы, и опасно выходить на улицу. Единственный из моих знакомых, кто до сих пор навещает меня, несмотря на весь этот ужас, это Тадек Зайер. Я подозреваю, что его отец раздобыл для него какой-то документ, освобождающий его от отправки в трудовой лагерь.

Сегодня Тадек появился у нас, сияя от радости: у него появилась новая сестричка. Он пришел ко мне прямо из больницы, где видел новорожденного ребенка второй жены своего отца. Она не обращается с Тадеком как с пасынком, наоборот, они очень любят друг друга. Она ненамного старше его: ему только что исполнилось двадцать лет, а ей меньше тридцати.

Он с энтузиазмом говорил мне, какая красивая его новая сестра. Отец решил назвать ее Иланой. Тадек также рассказал мне о том, что матери принесли в больницу огромное количество цветов, и о том, что после ее возвращения домой они планируют провести тщательно подготовленный прием.

Он все говорил и говорил о заботе, которой окружена молодая мать в великолепной частной больнице, о двух медсестрах, ухаживающих за ней, и т. д., и т. п. А у меня перед глазами появились бездомные голые голодные дети, лежащие на пыльных улицах, дети со вздутыми животами и искривленными костлявыми ножками, и вдруг, точно очнувшись от дурного сна, я закричала: «Хватит! Замолчи!» Но я почти сразу же поняла: Тадек не виноват, что его отец разбогател на сомнительных сделках. Я пыталась побороть свое отвращение к молодому человеку, но не смогла и попросила его оставить меня под тем предлогом, что у меня болит голова. Он ушел очень грустный, с опущенной головой.

На данный момент наши театральные коллективы приостановили выступления. Наиболее активные члены групп больны или куда-то исчезли. Гарри прикован к своей кровати; его состояние становится все хуже и хуже. Болек перешел на арийскую сторону, и мы пока не знаем, что происходит с ним и с Митеком Фейном. Стефан работает в недавно открывшемся отделении еврейской почты.

Эдек Волкович выздоровел и снова служит в полиции. Он ни на минуту не снимает фуражку – и не из гордости, а из-за своей лысой, исхудавшей головы. Все, кто выздоравливает от сыпного тифа, бреют голову, чтобы не выпадали волосы. На улицах гетто можно увидеть множество женщин с бритыми головами, закутанными в платки в виде тюрбанов. Те, кто может себе это позволить, пользуются париками, но они дорогие и их трудно достать.

Эпидемия наносит ужасный урон. В последнее время смертность достигла 500 человек в день. Жилище каждого заболевшего сыпным тифом дезинфицируют. Квартиры или комнаты тех, кто от него умирает, практически залиты дезинфицирующими средствами. Отдел здравоохранения общины делает все возможное для борьбы с эпидемией, но нехватка лекарств и больничных мест остается главной причиной огромной смертности, а нацисты все больше затрудняют организацию медицинской помощи. Многие считают, что нацисты преднамеренно заразили гетто бациллами сыпного тифа, чтобы отработать методы бактериологической войны, которые они намерены применить против Англии и России. Говорят, что у сообщества есть неопровержимые доказательства этой теории от всемирно известных бактериологов, еврейских профессоров из Франции, Бельгии и Голландии, депортированных сюда нацистами. Таким образом, речь уже не идет о неадекватных санитарных мерах или переполненности гетто. Завтра нацисты могут распространить бациллы в чистейшей части гетто, где существуют образцовые санитарные условия[50].

Однако бациллы не признают ни расовых законов, ни границ гетто. Зафиксировано несколько смертельных случаев сыпного тифа на арийской стороне, заразились также и некоторые нацистские охранники. Но даже этот факт используется нацистами для антиеврейской пропаганды: теперь говорят, что евреи распространяют заразные болезни.

28 сентября, 1941

Сегодня я дежурила на выставке работ нашей школы. Самыми популярными являются натюрморты. Зрители любуются реалистично нарисованными яблоками, морковью и другими продуктами. Наши рисунки нищих менее удачны. Они ни для кого не являются открытием. Выставка пользуется огромной популярностью: ее посетили многие сотни людей.

В первом и втором залах выставлены графические проекты. Сначала идут композиции на разные темы, вырезанные из черной бумаги на белом фоне или в двух и более цветах. Представлены дизайны для пудрениц, обложек книг, газетных иллюстраций, фирменных бланков и товарных знаков. Затем идет отдел букв. Различные алфавиты показаны стилизованными буквами всех периодов – и так до современных печатных букв. Особенно великолепны готические и еврейские буквы. Они выполнены черной тушью на пергаменте с иллюминированными инициалами.

За выставкой букв и шрифтов следуют плакаты для коммерческих предприятий с индустриальной и фольклорной тематикой для театров, фабрик, кафе и магазинов. Все они выполнены с большой точностью, но при этом полны жизни, а расположение цветов отличается художественностью. Глядя на эти проекты, мне часто трудно поверить, что они дело наших рук в этих ужасных условиях.

Затем идет раздел пейзажей и портретов. Все обращают внимание на картины Здислава Шенберга, отличающиеся оригинальной композицией и блестящей перспективой. Не менее удачны и портреты. Мне сделали комплимент за портрет Инки Гарфинкель.

Многие хвалят графику одаренного молодого художника Манфреда Рубина. Педагоги пророчат ему большое будущее. У него много идей, и он особенно талантлив в иллюстрации. Он получил несколько крупных заказов от различных фирм гетто.

Отдельный уголок отведен текстильным рисункам. Благодаря тщательному исполнению и натуральности цвета эти проекты выглядят как настоящие образцы материалов. На фоне этих образцов представлены модные рисунки. Эффект весьма интересен. В этом разделе выделяются работы Инки Гарфинкель. Она смело и легко нарисовала великолепные модели платьев, а также интересные аксессуары. Я уверена, что если она переживет войну, то станет одним