Путь к вершинам - Геннадий Петрович Исаков

памирском способе перехода речек вброд, когда несколько человек держат друг друга за плечи. О трех туристских правилах: забыть слово «надо», обращенное к другим, а не к себе, не искать виноватых, и — побольше юмора! То есть не вставай в диктующую позу и не сыпь ценными указаниями, а…

Перебив меня, заревел магнитофон. Я созрел для того, чтобы перекидать кассеты куда подальше. Но это был Высоцкий.

Здесь вам не равнина,

здесь климат иной,

идут лавины

одна за одной…

Есть вещи, о которых лучше всего расскажет песня, ей не надо мешать. Пусть она позовет к непривычным радостям, туда, где вершины стеклянно подернуты льдом, где приближаешься к пределу своих сил — и отдаляешь его, открывая новое не только в окружающей среде, но и в себе.

На обед сварили вермишелевую кашу на молочной смеси «Малютка». Те, кому поварихи предлагали добавку, менялись в лице и просили рецепт этого жуткого клейстера, дабы отныне питаться им и только им.

Девочки помогли мне привести в божеский вид изрядно обсвиняченную поляну. На обратном пути я несколько раз пересчитывал спутников по головам, слева направо и справа налево. Все девятеро были в наличии. Попозировали перед фотоаппаратом, тесно сгрудившись на огромном валуне, принесенном когда-то селевым потоком, и — ходу, ходу. Жумыч правильно угадал, что часа через четыре начнется дождь. Но первые капли застали нас уже на шоссе.

Чему научились они за эти два дня? Приснится ли им чудесный голубой огонь и ветер, не знающий покоя?

Похоже, никаких преображений не произошло, все оставалось прежним. На тропе растянулись и стонали, девочек от поклажи не освободили, только Гульнара грациозно хромала налегке.

Из автобуса весь отряд вышел на площади Абая, хотя многим удобнее было ехать до конечной остановки…

СТАЛАКТИТОВЫЕ ХОРАЛЫ

Подходы к этой загадочной пещере Беломестнов разведал в прошлом году. Слыхивал давно, что есть она возле села Тюкавкино. В километре ниже ее течет ручей, который считается целебным. Люди к нему приезжают издалека, дикарями живут в палатках и шалашах, излечивая свои болячки и недуги. Зимними утрами над входом в пещеру клубится сизый пар, наслаивается иней, образуя причудливые фигуры. Это, естественно, служит предметом досужих фантазий. Мол, на зиму в глубочайшем подземелье собирается множество змей, от их дыхания идет странный пар, напитанный ядом, и кто вдохнет его, упадет замертво. А что там на самом деле?

Беломестнов собственноручно проверил экипировку Петровича, отдав ему лучшее свое снаряжение. Идти вдвоем, конечно, веселее. Если бы вторым был не дражайший племянничек. Предстоящая экспедиция его нисколько не привлекала. Петрович согласился на нее от нечего делать, скучая в деревенской ссылке, где и развлечься-то нечем.

И вот перед ними раскрылась огромная трещина в известняковых горбах, чем-то напоминающая пасть. С непривычки небось задумаешься — останешься ли жив, шагнув в нее, во владения вечной ночи…

— Оробел? — спросил Беломестнов, обернувшись, ощущая знакомый зуд нетерпения.

Он не стал бы настаивать на том, что его подозрение соответствует истине. Пусть бы Петрович опроверг его горячо и начисто или отшутился. Но тот привычно заморщил нос в недовольной гримасе:

— А че там? Лезьте сами…

Этого рослого и лохматого семиклассника прислала Беломестнову его сестра, со слезной просьбой подержать у себя летом, по возможности построже. Родственных отношений с ней он почти не поддерживал. Она работает в торговле, а он у нее никогда ничего не просит. Однако тут, похоже, припекло ее с бедовым отпрыском. Учиться не хочет, шляется неизвестно где, курить стал. В городе у него сложилась шальная, на все способная компания, без присмотра он себе таких приключений найдет!.. Беломестнов согласился легко, не подозревая, какую обузу приобретает.

Впуская постороннего в свою жизнь, всегда приходится что-то ломать. Но большинству своих привычек Беломестнов не изменил. Поставил раскладушку, на которую Петрович брякался так, что пружины взвывали. Стал почаще готовить свое фирменное блюдо — жареные пельмени, поскольку магазинные при варке разваливаются. А на сковороде с маслицем лихо подрумяниваются за две минуты, сохраняя надлежащую форму. Петрович привез копченой колбасы. Квартиру он осмотрел внимательно, как бы покупая ее, и оценил, кажется, невысоко.

Жулька, второй постоянный обитатель холостяцкой берлоги Беломестнова, заметно побаивается гостя, жмется по углам. В присутствии дяди Петрович относится к ней спокойно, безразлично, наедине, видать, обижает. Спрашивать бесполезно, правды все равно не добьешься.

Псина увязалась когда-то за Беломестновым на улице, в чрезвычайно замурзанном виде. Он отмыл ее и носит ей столовские косточки, заворачивая их в носовой платок. Когда он ругается с Петровичем, она беспокоится, скулит, вертя мордой и не находя виноватых. Всю дорогу до Тюкавкино она изнывала от жары и с разбегу припадала к встреченным лужам, поднимала ногу возле каждого более-менее приметного камня, по-своему помечая маршрут.

Узкий лаз — спелеологи называют такие шкуродерами — после нескольких зигзагов привел к уютному гроту, тысячу бликов на боках которого рождало пламя свечи. Тут нужна именно свеча, от фонарика ложатся слишком резкие тени и портят впечатление. Тихо. Лишь изредка осыпаются невидимые камушки да звякнет капель — со стен сочится теплая, отдающая сероводородом влага…

Грот не был тупиком, скорее походил на предбанник, — полуобрушенный ход вел куда-то дальше. Едва Беломестнов успел подумать о том, что можно попробовать разобрать завал, как у него сердце похолодело. Сзади появился Петрович. Оставленный наверху для связи и страховки, он, конечно же, пренебрег уговором, ринулся демонстрировать независимость и бесстрашие. Без каски, не обвязанный веревкой, будто вышел прогуляться на бульвар!

— Здрасьте. Где гадюки? Дайте мне, а то помру.

И позвал к выходу, в упор не видя Беломестнова, как бы даже претендуя перехватить бразды правления в свои руки…

Никаких змей в пещере не было и в помине. Развеялась любопытная легенда с ее безосновательными страхами.

Жалеть ли об этом? Очарования и разнообразия в окрестных местах не убавилось. Здесь только гидрография бедновата. Редкие речушки теряются в песках. Сливаясь, они утрачивают прежние названия и образуют новое. Еще никем не исследовано Тюкавкино, одна из первых казачьих застав на окраине державы. Сотник Тюкавкин в прошлом веке построил у гор крепость с двумя башнями и земляными рвами в семь аршин глубиной, завел первые сады и огороды на привычный ему воронежский манер.

А там — похожие на сказочных животных, скачущие вольным каменным табуном скалы Маргуцека. Две из них словно уперлись лбами, кинувшись навстречу друг дружке, — Маргуцек на здешнем наречии означает «бодаются»… Шерловая гора, на которой встарь добывали полудрагоценный камень, — недаром созвучно ее имя со словом «перл». Отмытые дождем кристаллы