Призрак тайны - Даниэла Стил

Они никогда не принимали решения не иметь детей — они простостарались по возможности избежать этого, и преуспели. В последние годы ониговорили об этой возможности все реже и реже, и единственное, что изредкабеспокоило Чарли, так это то, что после смерти родителей у него не осталось навсей земле никого, кроме Кэрол. У него действительно не было ни бабушек, нидедушек, ни теток, ни дядьев, ни племянников, ни двоюродных братьев или сестер.Все, что у него было, — это Кэрол и их счастливая жизнь вместе. Кэрол быладля Чарли всем, и теперь он понимал это как никогда остро. Во всяком случае, онтвердо знал, что, если бы ему представилась возможность изменить что-либо всвоем прошлом, он бы не стал менять ничего.

С его точки зрения, их совместная жизнь была настолькоблизка к совершенству, насколько это только возможно. За все десять лет он ниразу не почувствовал не только раздражения, но даже легкого недовольства,связанного с Кэрол; когда бы он ни заговорил с ней, когда бы ни взглянул, онанеизменно казалась ему какой-то свежей и новой — и прекрасной. Конечно, бывало,и они спорили, но это случалось очень редко, и им всегда удавалось прийти ксоглашению задолго до того, как появлялись первые признаки серьезногоконфликта.

Ни Чарли, ни Кэрол никогда не имели ничего против того, чтоим часто приходится расставаться, ибо почти каждый месяц то один, то другойотправлялся в длительную деловую поездку. Напротив, эти разъезды, казалось,лишь еще больше сближали их и укрепляли их отношения. Для Чарли, например, предвкушениескорой встречи делало каждое возвращение в Лондон особенно волнующим изахватывающим. Спеша домой, он любил воображать себе, как Кэрол лежит накушетке с книгой или дремлет в гостиной возле камина, уютно устроившись вплетеном кресле, которое он привез ей из Италии. Чаще всего, правда,оказывалось, что, когда он прилетал из Милана, Токио или Брюсселя, Кэрол всееще была на работе, но, когда она приходила, она всецело принадлежала емуодному.

И это, кстати, неплохо ей удавалось. За всю их совместнуюжизнь Кэрол не дала Чарли ни малейшего повода считать, будто работа для нееважнее, чем он. Даже если ей попадалось какое-нибудь особенно трудное дело иличересчур капризный и требовательный клиент, она прилагала максимум усилий,чтобы Чарли не догадывался об этом. Она заставляла его чувствовать себя так,словно весь ее мир вращается вокруг него… И на протяжении девяти чудесных,волшебных, незабываемых лет Чарли действительно был для Кэрол средоточием всегосамого лучшего, самого желанного и дорогого. И вдруг… вдруг все кончилось, иЧарли почувствовал себя так, словно его жизнь внезапно потеряла всякий смысл.

Самолет уже давно оторвался от земли и, набрав высоту,повернул на запад, в сторону Нью-Йорка, но Чарли, погруженный в свои печальныемысли о прошлом, не замечал этого. Увлечение Кэрол Саймоном началось в прошломавгусте, ровно пятнадцать месяцев назад. Он знал это достоверно, потому что вконце концов она рассказала ему все. Кэрол всегда вела себя с ним честно.Честно и правдиво, и он мог упрекнуть ее только в одном — в том, что онаразлюбила его.

Тогда Кэрол и Саймон вместе отправились в Париж, чтобыработать над каким-то сложным делом, которое в итоге заняло у них большеполутора месяцев. Дело действительно было важным, к тому же судебные слушания постояннопереносились из-за поступления новых исков, и Кэрол работала так напряженно,что ей не хватало времени даже на то, чтобы хотя бы позвонить Чарли. Да извонить ей особенно было некуда, поскольку сам он в это время вел трудные исложные переговоры с крупными заказчиками в Гонконге, что в свою очередьтребовало от него максимального напряжения сил. На протяжении полных трехмесяцев он летал в Гонконг почти каждую неделю, и постоянные осложнения имелкие проблемы, которые ему приходилось решать, едва не свели его с ума.Свободные часы, когда он мог побыть с Кэрол, выпадали редко, однако, по ее жесобственным словам, это не могло служить оправданием того, что она сделала.Дело вовсе не в его занятости или длительном отсутствии, объяснила она Чарли.Просто так сложились обстоятельства… Судьба, Саймон…

В Париже Кэрол как будто прозрела. Саймон показался ейсовершенно необыкновенным, замечательным, и Кэрол неожиданно для себявлюбилась… Любовь поразила ее как молния, сбила с ног, закружила, понеслакуда-то, и хотя Кэрол знала, что это не правильно, что так быть не должно,сопротивляться внезапно вспыхнувшему чувству у нее не было сил. Сначала она ещекак-то пыталась бороться, пыталась подавить в себе все, что она испытывала кнему, однако очень скоро Кэрол поняла, что все бесполезно. Слишком давно онавосхищалась Саймоном, слишком долго он ей нравился, а тут, работая в тесномконтакте, они оба вдруг обнаружили, что между ними довольно много общего.Когда-то давно подобным же образом начинались отношения Кэрол с Чарли, и онхорошо помнил, каким прекрасным и волнующим казалось ему тогда все вокруг.

Когда же, когда все вдруг изменилось? Когда все стало нетак? Чарли несколько раз задавал Кэрол этот вопрос, и она отворачивалась, не всилах вынести его жалобный и молящий взгляд, но ответить так и не смогла. Былсерый дождливый день, они бесцельно бродили по пустынным улицам Сохо, и Чарлистарался доказать Кэрол, что все осталось по-прежнему, что они все так жесильно любят друг друга и что быть вместе — для них и счастье, и судьба, ноКэрол только смотрела на него и молча качала головой. Его слова не убедили ее.Нет, сказала она сквозь слезы, отныне совместная жизнь станет для них мукой.Все изменилось, и они должны расстаться. И без того, сказала она, каждый из нихфактически жил своей собственной, отдельной жизнью, проводя слишком многовремени с чужими, посторонними людьми, и у каждого из них появились своижелания, свои нужды, свой круг общения, наконец. И при всем, этом, сказалаКэрол, их чувство так и не выросло, так и осталось таким, каким оно было десятьлет назад.

Чарли не понял тогда, что она имеет в виду. Разве мало онилюбили друг друга, когда поженились? Но спросить он не решился, а Кэролпродолжала медленно убивать его, испытывая при этом мучения не менее сильные,чем он. На протяжении многих лет, сказала Кэрол, то он, то она, а то и обавместе постоянно находились в разъездах. Должно быть, незаметно для себя онаустала от разлук и научилась ценить общество Саймона, с которым день за днемвстречалась на работе и ездила в командировки. К тому же, добавила Кэрол,Саймон относится к ней совсем не так, как Чарли.

— Как, как он относится к тебе?! — взмолилсяЧарли, и Кэрол честно попыталась объяснить, но так и не сумела найти правильныхслов. Но он все равно понял, что дело было не в поступках Саймона; дело было вдругом — в мечтах, чувствах, невысказанных желаниях, которые подспудно копилисьи зрели в душе Кэрол. Все дело было в крошечных, малозаметных деталях, в техмилых мелочах и причудах, которые пробуждают любовь, даже если ты этого нехочешь.

Когда Кэрол кое-как растолковала ему все это, она заплакала,и Чарли заплакал тоже.

Уже уступая, сдаваясь Саймону, Кэрол твердила себе, что этобудет легкая, ничего не значащая интрижка. Она утешалась тем, что мало кто изее знакомых не ходил налево, поддавшись настроению минуты или капризу, и твердообещала себе, что не позволит своему увлечению перерасти во что-либо серьезное.Для Кэрол это был первый роман на стороне, и она отнюдь не собиралась делатьничего такого, что могло бы разрушить их с Чарли семейную жизнь. Тогда она ещедумала, что любит его.