Призрак тайны - Даниэла Стил

После ухода Кэрол Чарли жил как в бреду, переходя отбезумного отчаяния к безумной ярости и обратно. Ему с трудом удавалосьсосредоточиться на своей работе, и лишь усилием воли он заставлял себяисполнять свои обычные служебные обязанности. Он перестал встречаться с друзьямии часто вечерами сидел в одиночестве перед остывшим камином, вспоминая Кэролили размышляя над превратностями жестокой судьбы, нанесшей ему такойнеожиданный удар.

Он никак не мог поверить в то, что все это случилось с нимна самом деле, хотя живые, осязаемые факты были, как говорится, налицо. Вглубине души Чарли все еще лелеял надежду, что увлечение Кэрол окажетсянепродолжительным, что оно пройдет так же неожиданно и быстро, как проходитвесенняя лихорадка, и что в один прекрасный день Кэрол выздоровеет. Саймон могразочаровать ее каким-то своим поступком или словом, неожиданным проявлениемстариковского упрямства или подозрительности, наконец, он мог вообще оказатьсяне тем, за кого она его принимала. Чарли молил бога, чтобы что-то заставилоКэрол изменить свое мнение о Саймоне, разочароваться в нем, но все было тщетно.Наоборот, они выглядели очень счастливыми и довольными — во всяком случае, нафотографиях в газетах и журналах, которые Чарли со злобой рвал на клочки ишвырял в камин.

Его тоска и боль стали такими сильными, что порой Чарликазалось: еще немного, и они прикончат его. Острое чувство одиночества неоставляло его ни на мгновение, и даже ночью Чарли иногда просыпался от звукасобственного голоса, зовущего ее по имени.

Когда эта пытка становилась невыносимой, Чарли звонил ей, ноэто доставляло ему еще большие страдания. Даже по телефону голос Кэрол звучалтак пленительно, так мягко и эротично, что у Чарли горло перехватывалосудорогой, ноги становились ватными, а на лбу выступали крупные капли пота.Иногда он притворялся, будто Кэрол уехала в командировку или на выходные, чтоона уже едет домой и вот-вот откроет дверь и войдет, но и это ему не помогало.Не помогало потому, что Кэрол не возвращалась. Возможно, он потерял еенавсегда.

Домик, который они вдвоем когда-то с такой любовьюблагоустраивали, выглядел теперь неопрятным и заброшенным. Кэрол забрала всесвои вещи, и ничто уже не выглядело таким, как когда-то, ничто не напоминало опрежних, счастливых временах. Чарли чувствовал себя здесь словно на пепелищесвоих надежд и желаний. Все его мечты оказались разбиты вдребезги, жизнь лежалав руинах, и у него не было никакого желания собирать черепки, чтобы строить еезаново. Чарли ни во что больше не верил и ни на что не надеялся.

Коллеги Чарли по работе не могли не заметить происшедшей сним перемены. Бледный, исхудавший, с темными кругами под глазами и потухшимвзглядом, он являл собой жалкое зрелище. Чарли стал раздражителен и нетерпим ичасто принимался спорить из-за пустяков, на которые раньше не обратил бывнимания. С друзьями он перестал встречаться, а если его приглашали навечеринку — отвечал неизменным отказом. В глубине души он был уверен, что всеего друзья давно очарованы Саймоном и приглашают его только по привычке или,что было еще хуже, из жалости. Сам он не желал ничего слышать ни о Саймоне, нио Кэрол, а слова сочувствия были ему не нужны. Несмотря на это, он никак не могудержаться и прочитывал все сообщения в уголке светской хроники, в которыхговорилось о них. Саймон Сент-Джеймс и его очаровательная супруга на приеме утакого-то, Саймон Сент-Джеймс и его супруга отправились на уик-энд в курортноеместечко такое-то, Саймон Сент-Джеймс с супругой посетил выставку такую-то… Каквидно, мистер Сент-Джеймс был весьма общительным джентльменом, вот толькокаждое такое сообщение оставляло на сердце Чарли рубец, словно выжженныйкаленым железом.

И всегда с ним была Кэрол, его Кэрол… Чарли знал, что онатоже любит вечеринки, однако никогда они не ходили на приемы так часто. Должнобыть, для нее это было важно, и теперь ее желания сбывались. Вот только егоместо рядом с ней оказалось занято.

И самым страшным было то, что Чарли не мог не думать обэтом, как ни старался.

На смену весне пришло лето, но мучения Чарли только усилились.Он знал, что Саймону принадлежит большой кусок земли на южном побережье Франции— как раз между Бюли и мысом Сен-Жан, и что там есть не только роскошная виллас садом, но и причал, возле которого стоит огромная красавица яхта. Он виделвсе это своими собственными глазами, когда несколько лет назад они гостили уСаймона, и теперь образ Кэрол — светловолосой, загорелой Кэрол наглянцевито-желтой палубе яхты — неотступно преследовал его. Несколько раз Чарлиснилось, будто произошло крушение и Кэрол тонет, и тогда он просыпался,снедаемый сильнейшим беспокойством, к которому примешивалось острое чувствовины. Чарли был почти уверен, что не может желать Кэрол смерти, и все же поройему казалось, что этот сон лишь отражает его глубокие, подсознательные желания.

На всякий случай он обратился к психоаналитику, чтобыпосоветоваться насчет своих кошмаров, однако это ничего не дало. Состояние еговсе ухудшалось, и к сентябрю Чарли Уотерстон превратился в человека, совершеннораздавленного свалившейся на него бедой.

Как-то в начале осени Кэрол позвонила ему, чтобы сообщить,что она подала на развод, и Чарли не удержался и спросил, продолжает ли онажить с Саймоном. Впрочем, ответ он знал заранее и, даже не видя ее лица, могбез труда представить себе и выражение глаз Кэрол, и то, как она слегканаклонила голову.

— Ты же знаешь, что — да, — ответила она, хотя ейочень не хотелось причинять Чарли страдания. Но и лгать тоже было бесполезно —он все равно бы догадался. Ну почему, в который раз спросила себя Кэрол, Чарлиникак не может смириться с тем., что произошло? В конце концов, так сложилисьобстоятельства, над которыми никто из них не властен. И вовсе не ее вина, что сСаймоном она чувствует себя счастливее, чем когда бы то ни было. Они провеливдвоем поистине волшебное, беззаботное лето, и жизнь, когда не надо ждать, ненадо страдать от одиночества и считать дни до новой встречи, неожиданнопришлась ей по вкусу, хотя прежде она принимала частые отлучки Чарли какдолжное.

В августе они отправились на виллу на юг Франции, и Кэролпознакомилась со всеми друзьями Саймона, которые ей, неожиданно для нее самой,понравились. Да и сам Саймон делал все, что было в его силах, чтобы угодить ей.Он называл ее своим идеалом, своим сокровищем, своей единственной настоящей любовью,и Кэрол ни минуты не сомневалась, что он с ней вполне искренен. Кроме того, оназаметила в его характере новые черточки, которые прежде не бросились ей вглаза. Саймон неожиданно оказался очень нежным, открытым и каким-тонезащищенным, чего никак нельзя было предположить, наблюдая за ним, к примеру,на процессе, когда Саймон в пух и прах разносил адвокатов противной стороны.

Иными словами, за прошедшие три месяца ее чувство к Саймонустало еще сильнее, еще глубже и осознанней, однако Кэрол не стала делиться этимс Чарли. Она не хотела причинять лишнюю боль ни ему, ни себе, ибо только теперьей стало окончательно ясно, какими пустыми, лишенными какого бы то ни былосодержания были их отношения с Чарли. И он, и она вели себя как настоящиеэгоисты, как люди, с головой ушедшие в себя; их брак был простой формальностью,ибо на самом деле они двигались по жизни параллельными курсами — лишь изредкакасаясь друг друга, но никогда не пересекаясь.