Призрак тайны - Даниэла Стил

Чарли не хотелось объяснять им, что никогда и ни при какихусловиях он не захочет уехать от своей Кэрол, пусть даже теперь она и непринадлежала ему. Для владельцев фирмы именно этот факт биографии Чарльзапредставлялся решающим. Теперь, когда жена от него ушла, по мнению руководствакомпании, у него не было никаких оснований отказываться от этого предложения. Сих точки зрения, Чарли был чуть ли не единственным сотрудником из всего штатафирмы, который не был обременен ни женой, ни детьми и мог легко сняться снасиженного места, чтобы отправиться туда, куда будет нужно. Ничто не мешалоЧарли оставить за собой домик в Лондоне, который он мог сдавать по крайней мередо тех пор, пока на его место не подыщут человека, способного успешноруководить нью-йоркским отделением фирмы. Но Чарли эти аргументы не убедили.

— Для нас это очень важно, Чарли, — вступилДжонс. — Говоря откровенно, нам просто не к кому обратиться с подобнымпредложением.

Чарли знал, что это действительно так. Шеф чикагского бюроне мог перебраться в Нью-Йорк из-за жены, которая болела раком легких ирегулярно проходила химиотерапию. Предлагать ему место в нью-йоркском бюро вэтой ситуации было просто невозможно. Что касалось нынешних сотрудников бюро,которое считалось ведущим в структуре фирмы, то ни один из них не обладалдостаточным опытом и квалификацией, чтобы успешно возглавить работу на такомответственном уровне. Чарли, таким образом, оставался единственным кандидатомна эту высокую должность, и отказ от нее мог неблагоприятно сказаться на егодальнейшей профессиональной карьере.

— Мы хотим, чтобы вы сначала хорошенько подумали,взвесили все «за» и «против», прежде чем дать окончательный ответ, —твердо завершил разговор Уиттакер, и Чарли невольно вздрогнул, представив себевсе возможные последствия отказа. Он чувствовал себя так, словно на него навсех парах мчался локомотив, а он даже не пытался сделать шаг в сторону, чтобыизбежать столкновения. Он просто не знал, как ему поступить. Больше всего емухотелось позвонить Кэрол, чтобы обсудить с ней ситуацию, но даже этого онсделать не мог.

В течение нескольких месяцев вся его прежняя жизньразрушилась. Сначала он потерял жену, а теперь его вынуждали оставить Европу,которую он полюбил всем сердцем. Все менялось, и менялось не в лучшую сторону —такова была реальность, в которой ему надо было продолжать жить. Джонс иУиттакер улетели в Нью-Йорк через два дня.

Чарли обещал им хорошенько подумать и сообщить о своемрешении, однако прошли две мучительные недели, а он так ничего и не решил. Хотяс самого начала он предчувствовал, что избежать возвращения в Нью-Йорк емускорее всего не удастся.

Он даже не мог придумать мало-мальски убедительнуюотговорку, что-то вроде «жена возражает против переезда». Уиттакер и Джонспрекрасно знали, что у него больше нет жены. И даже если бы она была, решениевсе-таки должен был принимать он. Через полмесяца Чарли пришел к выводу, что выборау него нет и он должен отправляться в Нью-Йорк. Отказ от предложения означал быкрушение его карьеры.

Сообщив наконец руководству о своем согласии, Чарли поставилусловием, что он займет кресло руководителя на срок не больше, чем двенадцатьмесяцев, и Артур Уиттакер, с которым он говорил, вынужден был скрепя сердцесогласиться на это, однако обоим было ясно, что за этот срок найти для Чарлизамену вряд ли будет возможно. По-настоящему квалифицированные архитекторы безработы обычно не сидели, поиски подходящей кандидатуры могли занять и полтора,и даже два года, и все это время Чарли придется исполнять обязанностируководителя бюро.

Что касалось места, которое Чарли освобождал в Лондоне —«временно!» — как заверил его Уиттакер, — то на период его отсутствия бюродолжен был возглавить Дик Барнс — нынешний заместитель Чарли. В том, что онсправится с работой, Чарли не сомневался. Дело было совсем в другом — Дик Барнсдавно метил на место Чарли, и теперь ему представилась поистине уникальнаявозможность наконец-то занять вожделенное кресло. Он был талантлив и опытен, иЧарли всерьез опасался, что если за время его отсутствия Дик не допуститникаких серьезных ошибок, то руководство фирмы сочтет его, Чарли, возвращение вЛондон нецелесообразным. Он мог застрять в Нью-Йорке надолго, а этого емусовсем не хотелось.

В конце концов он подписал контракт на год и занялсясборами. Руководство компании настаивало, чтобы Чарли приступил к работе до Дняблагодарения, а он все никак не мог расстаться со своей лондонской жизнью.

Кэрол, узнав о его новом назначении от одного общегознакомого, позвонила ему, чтобы поздравить и пожелать счастливого пути. Онаявно была удивлена, что Чарли согласился оставить Лондон. Она-то лучше другихзнала, как он любит изысканную и старомодную Европу.

— Я вовсе не считаю это повышением, — мрачносказал Чарли. В душе он был рад звонку Кэрол. Последние месяцы дались ему оченьнелегко, и он с трудом мог припомнить прежние счастливые дни, когда хорошеенастроение не оставляло его, а улыбки были естественны. С тех пор как Кэролушла от него, он не жил, а существовал, каждый день ожидая еще более плохихперемен.

— Меньше всего на свете мне хотелось бы снова оказатьсяв Нью-Йорке, — со вздохом добавил он.

Ему и правда очень не хотелось уезжать из Лондона. Кэролпрекрасно знала, как много для него значил этот город и счастливые годы ихсовместной жизни. Собственно говоря, она и позвонила ему в память об этихгодах. Кэрол хотелось подбодрить Чарли, вдохнуть в него надежду на новоесчастье, хотя она и знала, что Саймон не одобрит этот ее звонок. Правда, сам онрегулярно общался со своими бывшими женами, однако к настоящему моменту все ониуспели по несколько раз побывать замужем, и ни одна из них не предпринималаникаких попыток вернуть Саймона. Другое дело Чарли… Он цеплялся за Кэрол сотчаянием, с каким человек, падающий в пропасть, хватается за самый тонкийстебелек или камень.

— Не огорчайся, Чарли. Может быть, смена обстановкипойдет тебе на пользу, — успокаивала его Кэрол. — Год — это не такдолго, как кажется.

— А я чувствую, что мы расстаемся навсегда, —буркнул Чарли, устремив взгляд за окно своего служебного кабинета. За окномклубился обычный лондонский туман, но он видел не его, а лицо Кэрол, котороевставало перед ним так отчетливо и ясно, словно было нарисовано на оконномстекле. Кэрол по-прежнему была прекрасна — так прекрасна и желанна, что иногдаон даже жалел, что она не дурнушка. Впрочем, и в этом случае он вряд липерестал бы любить ее.

Предстоящая разлука рождала в его душе странное чувство.Пока он оставался в Лондоне, Чарли мог мечтать о том, как он случайностолкнется с Кэрол на улице, в кафе или в магазине. В Нью-Йорке это было уженевозможно — он никогда не сможет увидеть ее даже случайно.

— Просто не знаю, как я опять буду приспосабливаться кэтому городу! — сказал он, имея в виду Нью-Йорк.

— У тебя просто не было выбора, — благоразумнозаметила Кэрол.

— Не было, — послушно согласился Чарли.Обстоятельства отняли у него Кэрол, обстоятельства вынуждали его уехать, хотяон не хотел ни того, ни другого.