Падение Башни Искушения - Аньинь Ду

стране! – Цзялянь в восторге захлопала в ладоши, ее глаза наполнились радостью и восхищением.

– Без этого никуда! Миссия моего поколения рода Юйвэнь – оберегать наше государство, а мой отец – первый воин нашего времени. Ну ладно, будет нам. Барышня Мужун, теперь вы можете спать спокойно.

Получив похвалу от любимой девушки, Юйвэнь Сюн несказанно обрадовался. Про себя он решил отвезти Цзялянь на следующее утро к «беспристрастному стражу Будды», чтобы временно устроить ее в его поместье. Через какое-то время он снова посватается к ней, а учитывая статус его семьи, ни «страж Будды», ни старшая сестра Цзялянь не будут против. Так он наконец добьется своего и не столкнется более с насмешками.

Обдумывая все это, он украдкой смотрел на Цзялянь. Она лежала, откинувшись на дерево, и казалась такой хрупкой, красивой, беспомощной и легкой – ей просто необходим кто-то, кто будет ее оберегать. И он с благодарностью возьмет на себя эту задачу.

Искрящиеся на горизонте звезды постепенно скрылись за облаками, ночь шаг за шагом отступала с горы Дахэйшань. Не в силах больше бороться с усталостью, Юйвэнь Сюн прилег и заснул, не заметив, как небо на востоке посветлело.

Глава 12

Цуй Вэньтин: девушка, играющая на пипа

Склонившись над столом в Абрикосовой Башне, Цуй Вэньтин сосредоточенно рисовал. Он был от природы почтителен к родителям, трудолюбив и прилежен в учебе, добр к низшим по статусу и уважителен к традициям и церемониям. В нем было много женского – белая кожа лица, начитанность, вежливость, а еще он обожал цветы абрикоса и потому высадил вокруг своего жилища множество абрикосовых деревьев. Абрикосовая Башня была его укромным уголком.

Цуй Вэньтин так погрузился в рисование, что не заметил, как в комнату вошел его отец Цуй Жусу. Встав за спиной сына, он вытянул вперед меч и острием проткнул фигуру служанки, только намеченную юношей на бумаге.

– Ах ты неуч в шелковых штанах, когда же ты уже прекратишь? – глухим голосом прикрикнул он на сына, подумав, что тот рисует непристойные картины придворной жизни, и схватил бумагу, намереваясь разорвать ее в клочья.

– Батюшка, это какое-то недоразумение! Я лишь упражнялся в рисовании! – Застигнутый врасплох, Цуй Вэньтин повернулся к отцу и попытался объясниться.

– Дай сюда! Ты еще дерзить вздумал? Какое неуважение к старшим! Все книги, что ли, прочитал уже, время свободное появилось? – Столкнувшись с упрямым сопротивлением сына, Цуй Жусу внезапно пришел в ярость.

– Слушаюсь, отец!

Увидев гнев родителя, Цуй Вэньтин склонил голову и скрепя сердце двумя руками передал ему неоконченную работу. После того как несчастье постигло дом Мужун, отец стал невероятно раздражительным и вспыльчивым.

– На колени! Каков девиз Повелителей Хэнани? – с каменным лицом обратился Цуй Жусу к сыну.

Он поспешно разорвал бумагу на мелкие кусочки, и теперь они кружились в воздухе, плавно покачиваясь, будто хлопья снега.

– Мудрость и величие, – четко ответил Цуй Вэньтин, плюхнувшись на колени и еле сдерживая негодование.

– Ну так не забывай о мудрости и величии. Вэньтин, я скоро отправляюсь на далекую границу защищать Бэйцзян от врагов и беру с собой твоего старшего брата, чтобы он познал боевые искусства на деле. Ты же останешься на страже нашего рода, это большая ответственность, а потому ты никак не можешь вести себя как избалованный маленький ребенок из богатой семьи.

– Отец, это несправедливо, почему вы не берете меня с собой? – Цуй Вэньтин давно мечтал покинуть столицу, которая напоминала ему тюрьму, и отправиться во внешний мир, полный тайн и загадок.

– Тебя? Тебе всего шестнадцать, да к тому же разве ты сильнее своего старшего брата, лучше, чем он, владеешь боевыми искусствами или стрельбой из лука? Ты что, думаешь, мы отправляемся туда отдыхать и охотиться? Мы сражаться едем, наши жизни на кону будут! – фыркнул в ответ Цуй Жусу.

Он тоже служил в подчинении Мужун Синя, и вся эта ситуация с провалившимся переворотом свалилась на него как снег на голову. Он страшно боялся, что его величество решит досконально во всем разобраться и подвергнет его наказанию. К счастью, все обошлось тем, что его отправляют с войском на границу, чтобы дать отпор неприятелям и вернуть в столицу матушку и тетушку государя. Вместе с ним поедет еще один сановник – «Бог войны» Юйвэнь Цзэ и его старший сын Юйвэнь Сюн, обладающий отличными боевыми навыками. Так что есть шанс, что это задание будет успешно выполнено.

– Хорошо, слушаюсь. – Цуй Вэньтин не хотел вступать с отцом в спор, а потому почтительно склонил голову, подчиняясь ему.

Отец всегда читал нотации, прежде чем выйти из его комнаты.

– Крепко запомни. Я запрещаю тебе общаться с непорядочными людьми, особенно с этим монахом Цяньмином. Я также запрещаю тебе гулять и пьянствовать, искать непристойных удовольствий. Как следует учись, обучайся боевым искусствам и следи за домом, – с каменным лицом напутствовал Цуй Жусу.

Договорив, он успокоился и ушел.

– Красавицы и вино – вот две главные радости мужчины! «Я запрещаю», куда это годится, а как же веселье? – сплюнул Цуй Саньцзинь, слуга Цуй Вэньтина, заступаясь за хозяина и поднимая с пола клочки бумаги.

– Все так хорошо, жаль, что наставник Цяньмин не рядом, скучно без него. – Цуй Вэньтин вытянул шею и, увидав, что отец оседлал лошадь и уехал, расстелил новый лист бумаги и снова принялся за рисование.

– Это точно! Только договорился о встрече с наставником Цяньмином на послезавтра – вино, мясо и стихи, неужели теперь придется нарушить обещание?

Цуй Санцзинь был усердным и внимательным слугой: закончив подметать пол, он быстро сбегал вниз и принес чай.

– Нет, обещание нарушить нельзя, – подумав, ответил Цуй Вэньтин, отложил кисть и отпил глоток горячего чая.

Наставник Цяньмин с детства рос в монастыре. Он был одарен от природы: основы буддийского учения, декламация стихов и каллиграфия – во всем он был хорош. К тому же он обладал живым характером и не ограничивал себя мелочными запретами монастырской жизни, а потому легко сошелся с Цуй Вэньтином – с первой встречи они стали близкими друзьями.

Втроем они напивались и веселились без удержу: Юйвэнь Сюн закатывал рукава, брал в руки меч и начинал демонстрировать свои навыки, Цуй Вэньтин парой взмахов кисти выводил иероглифы, а Цяньмин декламировал молитвы и священные гимны. За это в народе их в шутку называли «три столичных таланта».

В назначенный день, когда пришло время зажигать фонари, Цуй Вэньтин, Юйвэнь Сюн и Цяньмин втроем пришли в публичный дом Хуаньцайгэ,