Чёрный, как тайна, синий, как смерть - Елена Бриолле

Здесь поворот направо. В нос ударил запах табака и ваксы – черномазый паренёк предлагал прохожим почистить обувь. Нет, сегодня не до этого. Его ждёт важное свидание. Надо спешить. Ещё один поворот. Пахнет свежей булкой – скоро он будет на месте. Сколько времени? Уже начинает смеркаться… Ему открывают двери, и ноги быстро несут его на второй этаж.

В комнате никого нет. Служанка уже всё убрала. Он снимает шляпу, оставляет трость у двери, вынимает из папки лист бумаги и кладет его на пол посреди комнаты лицевой стороной вниз. Так… Ещё чуть-чуть, и всё будет готово. Осталось только привести себя в порядок.

В ванной комнате все туалетные принадлежности с готовностью ждут своего хозяина. Он умывается, полощет зубы «антисептической и ароматной зубной водой доктора Пьерра», смазывает нижнюю часть лица специальной сывороткой, чтобы борода и усы приобретали тот вид, который французы называют «манифик», и смотрит на себя в зеркало. Не хватает какой-то мелочи… То, о чём он часто забывает… В прошлый раз она так на него смотрела, что сразу стало понятно, что без духов никак не обойтись. Он берет флакончик ароматной воды от «Франсуа Коти» и сбрызгивает волосы и шею.

Затем закрывает на миг глаза и пытается успокоиться. Через минуту, слегка ссутулившись, он неуверенными тихими шагами подходит к дивану, наклоняется и вытаскивает из-под него чемодан, обитый тёмно-коричневой кожей. Вытащив из кармана ключик, он горячей рукой вставляет и поворачивает его в замке. Раздаётся щелчок, и чемодан открывается.

На улице начинает дуть ветер. Надо срочно закрыть окно, чтобы он не разметал по комнате листы, которые достались ему с таким трудом. Повернул шпингалет – теперь комната превратилась в оазис тишины и покоя. Он достаёт из чемодана один листок за другим и бережно раскладывает их на полу. Скоро они снова увидятся. Сейчас-сейчас…

Сколько времени? Уже почти девять. Значит, пора. Он идёт открывать бутылку вина и наливает два бокала: себе и ей. Садится на пол перед разложенными бумагами, ставит бокалы рядом и, сделав первый глоток, замирает в ожидании.

Её присутствие, словно факел, освещало собой его страхи и сомнения и превращало их в неосознанную творческую энергию. Девушка словно говорила: «Смотри, здесь нет никаких чудовищ! Можешь спокойно спать и видеть волшебные сны!» Она создавала себе образ и жила в нём. Она будоражила и успокаивала. Каждый художник забывал с ней о себе, о своём эго, стиле и технике, полностью забываясь в её мире грез, которые казались такими близкими и осязаемыми. И каждый был рад грезить наяву, доверяясь движениям своих рук и собственному чувству прекрасного. Девушка была тем источником живой красоты, при виде которого мужчины становились мужчинами, а художники чувствовали в себе желание творить. Творить не ради своих картин, а ради того, чтобы передать в них энергию жизни и сделать из своих полотен спички, зажигающие души людей.

Неизвестно, что бы произошло, если бы такой ценный источник вдохновения продолжал крепнуть и смущать умы… Если бы она прожила дольше, то могла бы вдохновить ещё очень многих… Как бы ему этого не хотелось! Ему хотелось сохранить её только для себя. Стереть для всех и оставить себе каждый её взгляд, каждый жест, каждый взмах руки, сложить их в свой личный чемодан и унести с собою эту коллекцию в будущее. Если ему не удастся оставить след в истории своими действиями, своим творчеством, то такой след позволит ему оставить эта удивительная коллекция. Не просто скопление серийных предметов, а небольшая коллекция уникальных вещей. Коллекция для тех, у кого есть знания и вкус.

Если бы она продолжала позировать, то со временем стала бы новой Сарой Бернар или Мата Хари в искусстве. Люди приходили бы смотреть на её красоту, а не на его картины. Кому нужен художник номер двадцать пять, когда есть такая натурщица? Поэтому он сделал то, что должен был сделать: обрубил источник вдохновения для других, оставив его для себя. И теперь люди будут собирать не картины с её изображением, а картины, подписанные его именем.

Художник сделал ещё один глоток вина. Настенные часы показывали девять часов вечера. Настал час их свидания… Час эстетики и обладания.

Он повернул листок, который принёс с собой, лицевой стороной вверх и посмотрел на остальные разложенные на полу прямоугольники. По телу пробежала волна приятного тепла. Со всех эскизов множеством глаз на него смотрела София. Она флиртовала с ним, то улыбаясь, то томно прикрывая глаза… Казалось, её облик звал его за собой, а он словно бежал за ним вслед по зеркальному лабиринту, вытягивая вперед руки, чтобы не уткнуться носом в собственное отражение. Он ликовал, и в его нескромной душе клокотал гром.

В город пришла долгожданная гроза. В закрытое окно забили струи воды, но из темноты своего храма он только смеялся над водной стихией. Теперь он собрал почти полную коллекцию, где эскизы, написанные с Сони, стали камнями той крепостной стены, на которую он может подняться и посмотреть на всех свысока.

Теперь мёртвая Соня продолжала жить в нём.

Глава 25

Кожа без мяса

На улице Пастурель в парижском квартале Марэ раздавались крики запоздалых клиентов кафе. Николь пару раз чуть не столкнулась с весёлыми выпивохами, которые, качаясь, топали домой. В воздухе смутно чувствовалось приближение дождя. Голова кружилась, девушка хватала ноздрями воздух, но сознание того, что она только что сделала с Габриэлем, до сих пор не позволяло ей спокойно вздохнуть полной грудью.

Подойдя к входной двери трехэтажного дома, она дрожащей рукой простучала ритм первых слов детской песенки: «Зелёная мышка бежала по травке…» Через несколько секунд ей открыли.

– Как всё прошло? – спросил её мужской голос.

– Всё как ты и говорил… – Николь огляделась по сторонам и вошла в вестибюль дома.

– Прекрасно! Как ни крути, но Ленуар – полицейская ищейка, и таким лучше не мельтешить у нас под ногами… Мне нужно было успеть первым. Ключ я тоже раздобыл.

– Винсент!.. Он не просто полицейская ищейка!.. – В голосе Николь прозвучали такие искренние нотки возмущения, от которых Пьерель почувствовал почти физическую боль.

– Вы были с ним близки?..

Николь развязала шейный платок, сложила его в свою сумочку и выдохнула:

– Нет… Этого не потребовалось… Давай не будем терять время, у нас его и так немного.

Пьерель задержал на Николь взгляд ещё на пару секунд, но потом повернулся к непривычно широкой лестнице и пошёл на второй этаж. Девушка устремилась вслед за ним.

На площадке было две двери, но