Кьяра - Тамара Витальевна Михеева

в море. Они почитают морского владыку, что живет в глубине моря. Он огромен и страшен. У него два рога и длинный хвост, и когда он бьет этим хвостом, на море начинается шторм.

Я невольно улыбнулась. О, туатлин! Да ты, оказывается, местное божество! А Эрли продолжала:

– Я выращиваю цветы и разные травы, и молюсь богине земли, ее зовут Берегиня, потому что она бережет нашу землю и всех, кто на ней…

– Моя бабушка тоже травница, – перебила я.

– Значит, мы с тобой почти родственники, – засмеялась Эрли и тут же помрачнела. – У моей дочери Мии – ветер в пятках, и ее бог – это бог странствий, не дающий покоя под крышей родного дома.

Я промолчала, не зная, как ее утешить. Всю осень и зиму я продавала игрушки рядом с ней, я познакомилась с ее взрослыми красивыми сыновьями и подарила ее младшим дочерям деревянных кукол, я по-настоящему подружилась с ними со всеми, но никак не могла ей помочь найти Мию.

В сумерках я возвращалась на остров, а в голове моей рифмовалось: «Мия – Рия, Рия – Мия». Я потянула туатлина за левый рожек и похлопала по левой стороне головы, чтобы он повернул к Суэку.

Сады просыпались от зимней спячки. Деревья разворачивали листья, открывались солнцу. Первоцветы, южики и тиолы, раскрасили поляны белым и желтым. В Садах я знала каждый уголок, каждое дерево, каждый куст и клумбу, поэтому сейчас неслышно шла нашими тайными тропками мимо стражей, вглядываясь сквозь заросли то в одного, то в другого. Где-то среди них – Глен, и мне надо разыскать его. Стражей мы тоже всех знали, они редко менялись здесь. Вот толстый Бин, стоит навытяжку около озера, а это дремлет на посту Гио… Где же Глен? Я дошла уже до самого храма Семипряха, его двери были распахнуты настежь, а в окнах горел яркий свет. И вдруг услышала странный звук в стенах храма – будто кто-то с силой разорвал кусок ткани, а потом глухой рык. Против воли я подкралась к окну и заглянула внутрь.

Сначала я увидела огонь. Он горел высоко и ярко в выложенном камнями круге посреди комнаты. У огня сидела Пряха. На ней был темный дорожный плащ, сколотый у горла золотой брошью в форме веретена, будто она только что пришла. Лицо ее было искажено гримасой бессилия и ярости. Рядом стояла прялка. На лопаске был намотан светящийся ком шерсти. Я видела, как Пряха зачерпнула ладонью огонь из каменного круга и добавила его к этому кому. Я не верила своим глазам – она тянула нитку из огня! И проходя через ее скрюченные пальцы, на веретено наматывалась обычная шерстяная нить.

– Будь ты проклята! – рыдала старуха, и это рыдание было похоже на рев бешеного зверя. – Чертова нить!

Пряха отшвырнула от себя прялку так, что она грохнулась о каменный пол, а обрывки нити разлетелись и вспыхнули. Этот всполох будто обжег Пряху, она вскочила и закричала:

– Пропади ты пропадом! Приручить тулукта, выжить в ливневой неделе! Теперь она потащится в Северные холмы и тогда…

Она вскочила, кинулась к выходу и на пороге – исчезла. Вот только что была тут, я видела ее горбоносый профиль, всклоченные волосы, и тут же – нет ее. Пропала, растворилась прямо на пороге храма Семипряха.

Я постаралась стряхнуть с себя увиденное, забыть на время, чтобы подумать об этом после. Потом, не сейчас. Сейчас самое главное – найти Глена, увидеться с Рией.

Глен стоял на посту у алиановой рощи. Я вышла из-за дерева и встала перед ним. Глен вздрогнул и отшатнулся.

– Тсссс! Глен, это я, Кьяра.

Я сразу поняла, что случилось то, чего я так боялась, – по щекам Глена текли слезы, он беззвучно плакал на своем посту.

– Король выбрал Рию.

Ну конечно, ведь весна, бал прошел, скоро обряд… Значит, надо уходить отсюда прямо сейчас, некогда планировать и продумывать план побега.

– На балу он только с ней и танцевал, ты бы видела, Кьяра! Кьяра! Как ты оказалась здесь, ведь после обряда никто не возвращается… Что с вами делают там? Куда вы уходите?

– Тебе лучше не знать, – уверила его я.

– Рия плачет по ночам. Она так исхудала, что дьензвур боится, что король откажется от нее, но как он может отказаться, если об этом уже всем объявили? Кьяра, мне кажется, они пичкают ее какими-то травами, она стала рассеянной и все время хочет спать… Я боюсь за нее, и…

– Возьми себя в руки, – шикнула я, – я пришла, чтобы увести вас обоих отсюда, но мне нужна твоя помощь.

Глен вытер слезы, встал навытяжку. Он всю жизнь был стражем. Он привык выполнять приказы. Хорошо. Теперь надо добраться до Рии.

– Она живет в той же комнате?

Глен кивнул.

Все оказалось даже проще, чем я думала. Я добежала до озера, через открытое туалетное окно забралась в дом и дошла до комнаты Рии. Никто не охранял ее. Да и зачем? Никому в голову не могло прийти, что отсюда можно сбежать, а главное – что у кого-то из нас может появиться такая мысль.

Я проскользнула в комнату, закрыла за собой дверь, подошла к кровати и склонилась над Рией.

«Исхудала» – это еще мягко сказано. От крепкой, лучистой, светящейся Рии осталась только бледная тень. Она выглядела мертвой сейчас, в бледном свете луны, и я поскорее дотронулась до ее запястья, чтобы почувствовать биение сердца. Но прежде чем разбудить окончательно, я зажала ей рот, опасаясь, что она поднимет крик, увидев меня. И правильно сделала. Замычала Рия так, будто увидела призрака. Да я и была призраком.

– Тихо, тихо, это я, Кьяра. Глен ждет нас у лазейки, времени очень мало. Я пришла за вами, но, пожалуйста, молчи и делай все очень быстро.

На нее было больно смотреть, такой маленькой и хрупкой она стала.

– Я помогу тебе собраться, давай, Рия, милая, вставай, Глен ждет нас. – Я помогла ей сесть, потом встать на ноги. Я уговаривала ее, как Ньюке-Чоль, такой беспомощной она казалась мне сейчас. – Давай-ка наденем мое старое платье, оно же тебе еще впору, правда? Умница. А вот эти бусы положим в карман… Ты хочешь взять что-то? Нет? Тогда сейчас мы очень тихо спустимся вниз, хорошо?

Рия кивнула, мы вышли из комнаты. Я была в таком бешенстве от того, во что они ее превратили, что если бы сейчас навстречу мне вышла дьензвур или даже Асас, я бы задушила их голыми руками. Но никто не встретился нам. Невидимые и неслышные, словно тени, мы покинули Сады.

Сбежать из Садов, пробраться по