«Я собираю мгновения». Актёр Геннадий Бортников - Наталия Сидоровна Слюсарева

другу на нос, замираем у камеры, потом обводим взглядом область подбородка… Но метод, видно, действенный – недаром Вера Петровна Марецкая, посмотрев фильм, долго потом спрашивала, продолжается ли у меня роман с Гурченко. Поверила!

Накопил настроение

Вечерняя съемка проходила у Большого театра. Долго подготавливали площадку, поливали асфальт. Оператор посоветовала, чтобы я отошел подальше, накопил настроение. Я послушался и стал ходить вдоль стены. После десятого прохода меня взяли «под белые руки», как говорится, два милиционера и отвезли в отделение. Выяснилось, что я вышагивал взад-вперед возле правительственного подъезда. И это вызвало подозрение. Когда прозвучала команда «Мотор!», исполнителя не оказалось не только в кадре, но и поблизости.

Гипс артисту не помеха

На съемках в Польше я упал с лошади и сломал ногу. Так в гипсе и прибыл в Одессу на пробы следующего фильма. Меня утвердили. А гипс не сняли. Действие проходило на корабле. Пришлось передвигаться по винтовым лестницам, палубам, к концу дня нога гудела. А братья-актеры (их много собралось: лето в Одессе!) – со своими «милыми» шуточками. За ужином непременно объявят на весь зал, что, мол, сейчас Геннадий Бортников будет танцевать!

Ну, я потом отомстил! Не всем острякам, только одной, но отомстил. Вел концерт и, представляя Бестаеву, сказал: «Сейчас актриса, великолепно сыгравшая у Параджанова в фильме «Тени забытых предков», исполнит знаменитую сцену купания! (Это, если помните, было первое «ню» во всем послевоенном советском кино).

«Конечно не шпионом»

Есть фильмы, которые производят огромное впечатление не только на публику, но и на тех, кто играет в них. Таким фильмом стал для меня «Взорванный ад», который снимали в Германии совместно со студией ДЕФА. Дорог мне он прежде всего своей строгой документальностью. В его основу легли документы военного архива. Герой фильма – лицо действительное, не вымышленное. Когда была закончена работа над фильмом, то мы собрались на его просмотр. Волновались ужасно: а вдруг не получился. Расселись. И тут директор киностудии вводит незнакомого мужчину.

– Кто это? – спрашиваю.

– Тот, кого ты играл на экране.

«Как же так, – думаю я, – ведь он остался в Германии. Потом его следы потерялись. Все считали его погибшим. Не может этого быть!»

Во время просмотра фильма я больше глядел не на экран, а на человека в углу. А он сидел с непроницаемым лицом, на котором нельзя было прочесть ничего, кроме вежливой заинтересованности зрителя. Просмотр окончился. Все поздравляли друг друга. И тут режиссер сказал мне:

– Пойдем. Представлю тебя ему.

– Николай Николаевич Крылов, – произнес гость.

На мой вопрос, кем же он теперь работает, пошутил:

– Конечно, не шпионом.

– Какое ваше мнение о фильме? – с волнением спросил я.

– Если будет продолжение, покажите вашего героя со всеми слабостям, которому не чужды растерянность, страх. В те годы я не был таким умницей, каким вы меня сыграли. Ведь героями не рождаются…

«Я же его знаю!»

Идут съемки фильма «Квартира». Снимается эпизод у винного магазина. Не в павильоне, а у настоящего магазина, где выстроилась натуральная очередь. Артисты должны влиться в эту очередь, сыграть стычку, или, как сейчас бы сказали, разборку, а я по роли должен разнимать дерущихся. Первый дубль прошел неплохо, с меня лишь сбили шляпу. Во втором – заехали по плечу. На третьем дубле я опять врываюсь в толпу, и вдруг кто-то, дыша перегаром, бросается на меня с криком: «Братва! Я же его знаю! Он не в первый раз лезет в очередь, бей его! Спас меня другой алкаш, который узнал меня… по телепередаче «Будильник»! «А я то думал, что она – детская!»

Коварный бальзам

Однажды на съемках в Риге мы прогуливались с Фаиной Раневской по Домской площади. Зашли в одно кафе. Кофе там подают с рижским бальзамом. И, видимо, узнав Раневскую, и думая услужить, налили ей в кофе двойную дозу бальзама. Отведав, она попросила вторую чашечку. И на второй чашечке ее повело. Крупно. Я это понял, к сожалению, не сразу. Через какое-то время она мне говорит: «Что-то со мной происходит: я хохочу, как безумная, как будто меня щекочут в бане».

Мы вышли из кафе, у нее было прекрасное настроение. На улице она стала задирать прохожих, которые косо на нее посматривали, спрашивая: «Я что плохо выгляжу?» Когда мы подходили к гостинице, она предложила грянуть песню.

Кончилось все плачевно, потому что меня вызвали на коллегию театра и объявили, что нельзя спаивать великих артистов.

Стихотворение Г. Бортникова

Не уходи

Не уходи, зачем расставаться?

Люди так легко теряют друг друга.

Не уходи, если можешь, не уходи.

Не уходи, мне нужен час –

Молчать, не говорить, а слушать.

Не бойся непонятных глаз,

И рук ласкающих, которые не душат.

Не уходи, мне нужен час,

Чтобы глаза мои понятней стали.

Смотри, смотри, как жалок я сейчас,

пытаясь растопить кусочек стали.

Не уходи мне нужен час,

я не могу в жестокое поверить.

Не уходи мне нужен только час,

В который я и сам не в силах верить.

Переводы Г. Бортникова (с французского)

ЖАК ПРЕВЕР

Улица гобелен

Может быть, нет меня.

Может быть, нет вас.

Может быть, ничего в этой жизни нет.

И все-таки, что-то есть!

Между рядов деревьев

На улице Гобелен –

Статуя мрамора серого

Меня захватила в плен.

Сегодня – воскресенье.

В кино не попасть совсем.

А птицы смеются над всеми,

Глядя по-людски на землю.

А статуя меня целовала,

Но нас никто не видел,

Кроме слепого ребенка,

Что пальцем на нас указал.

ЖАК ПРЕВЕР

Какая есть – такая есть

Какая есть – такая есть,

Так уж я создана.

Веселюсь, когда мне весело,

А смеюсь всегда.

Мой каблучок высок и остр.

Моя талия тонка. Мои груди упруги.

Мои глаза с поволокой. Против всего этого,

Что вы можете поделать, месье?

Да, я любила когда-то.

Кто-то любил меня.

Как дети, которые играют в любовь.

Я просто умею любить.

Какая есть – такая есть,

Так уж я создана.

Веселюсь, когда мне весело,

А смеюсь всегда.

Какая есть – такая есть,

Что вам надо месье?

Какая есть – такая есть,

Что вам надо месье?

Какая есть – такая есть,

Что вам надо месье?

Какая есть – такая есть,

За что? Месье?

ЖАК ПРЕВЕР

Когда я буду умирать

Вот, когда я буду умирать,

Но когда-нибудь это случится.

Все мы смертны.

Когда-нибудь придет конец.

Вот, когда я буду умирать,

Я полезу на самую высокую гору,

И я позову с собой в дорогу всех своих лучших друзей:

Кошек и собак.

Мы полезем на эту гору,

И, когда мы достигнем вершины,

Я сяду и буду ждать.

И вот, когда я почувствую, что я уже умираю,

Когда я почувствую, что мне уже нечего терять,