Исчезающая земля - Джулия Филлипс

К восьми утра Ревмира добралась до рабочего места — стола в регистратуре. Сменщица быстро ввела ее в курс дела: освободилось столько-то коек, назначено столько-то приемов, слухи такие-то. Ревмира повесила пальто на спинку стула и кивнула. В приемном покое сидели двое мужчин; приемным покоем назывался обычный коридор со стенами, выкрашенными в зеленый цвет. Те, кто мог себе это позволить, оплачивали лечение в частных клиниках. Когда сменщица ушла, Ревмира подозвала одного из пациентов и спросила, на что он жалуется. Когда он открыл рот, она почувствовала тошнотворную вонь выпивки.

— Сядьте, — попросила она. Ревмира подозвала второго пациента, просмотрела его карту и проводила на осмотр.

Утром пациенты приходили по очереди: крупная дама, Валентина Николаевна, на лучевую терапию; подросток с воспаленным аппендиксом на грани разрыва; сноубордист со сломанной ногой — его вкатили в лифт, на куртке мокрые полосы от растаявшего снега. Сначала все обращались в регистратуру, там сидела Ревмира. Она направляла одних на рентген, других на УЗИ, а третьих в операционную. Звонили врачи, диктовали назначения. Ревмира сообщала статистику по потоку больных. Пришел пациент со стрелой от лука в правом плече; она заставила его заполнить бумаги левой рукой и лишь после этого проводила к врачу.

Когда в коридоре снова осталась всего пара пациентов, у Ревмиры появилась минутка навести порядок на рабочем столе; степлер она положила вдоль длинного края блокнота. Отпустила все мысли. Написал Артем: вызывают в горы на спасательную операцию. В ответ она пожелала ему удачи. За дверью светило солнце. Воздух стоял почти весенний. Наконец пришла практикантка, и Ревмира смогла пообедать.

В ординаторской она взяла почитать журнал. Особенно не вчитывалась, просто держала его перед собой, а сама вспоминала летний день накануне начала занятий в институте. Впереди пятый курс, они с Глебом женятся. На нем костюм, на ней простые туфли на невысоком каблуке. Волосы она заплела в косу. Когда оба сказали «да», Глеб так крепко обнял Ревмиру, что ей захотелось сейчас же родить ему детей.

Может, это и хорошо, что она не забеременела. Если бы пришлось хоронить мужа с младенцем на руках, куда бы она пошла потом? Чем бы занималась?

Много лет спустя Артем узнал, что не может иметь детей. Ревмира столько повидала за свою жизнь, что не удивилась. Вот и еще одна потеря — сколько их уже было? Да и Камчатка теперь не самое подходящее место для детей. Взять хотя бы сестру Ревмиры Аллу. Была дочь, и нет ее. Этнические группы, в которых они росли, стали разобщенными, о них забыли, теперь легко потеряться. Родители воспитывали Ревмиру в крепкой семье, в традиционном селе, где жили принципиальные люди, процветала местная культура, в социалистической стране высоких достижений. Той страны больше нет. На ее месте не осталось ничего.

Ревмира помешала остывающий суп. Влюбленные Ревмира и Глеб погибли под обломками старого мира. Спустя десять лет она снова пришла в загс. Хотя они с Артемом женились в том же здании, их пригласили в другой зал, церемонию вел другой сотрудник по законам уже другой страны. Все те места, куда после торжества они ездили с Глебом: целоваться у памятника Витусу Берингу и на вершине Никольской сопки, — теперь изрисованы граффити и завалены мусором. Даже университет изменился. Каждую осень Ревмира ездила туда, чтобы забрать медицинские карты студентов. Впервые приехав в институт после выпуска, она зашла в кабинет, где когда-то увидела Глеба. Одни чужие лица.

Первый муж погиб, Советский Союз развалился. Страна, молодость Ревмиры, ее планы на жизнь изменились в одночасье. С самого начала работы в больнице она сидела у постели сотен умирающих, она знала смерть в лицо: последний вздох, хрип, тишина. Точно так же один за другим ушли ее родители. Ревмире их не хватало. Она давным-давно смирилась со своей участью — тосковать по тем, кто ее покинул. А таких много. Даже Вера Васильевна ушла. Но прекраснее Глеба никого не было. Его смерть глубоко потрясла ее, и с годами боль не утихала.

Было бы проще, если бы Ревмира умерла вместе с ним. Не лучше, а проще. Вот бы и она ехала в той машине. Как часто она себе это представляла!

Вернувшись за стол в регистратуре, она вспомнила свои мысли о смерти. Его машина, дорога, гололедица перед рассветом. Свадьба, его объятия, сын, которого у них не было, дочь. Двадцать седьмое февраля. Ревмира не верила, что это не сон.

Завибрировал телефон. На экране появилось имя: звонит жена коллеги Артема. Ревмира наклонила голову и ответила на звонок:

— Да, Инна.

На другом конце провода тишина. Потом Инна сказала:

— Кое-что произошло.

Вокруг Ревмиры бормотали, вздыхали и стонали пациенты. Лбом она чувствовала гладкую поверхность стола. Холодную. Она не поднимала лица. Ждала.

— По рации передали. Пытались связаться с нами. С тобой. Артем пострадал, — сказала Инна. — Мне очень жаль, Рева. Прими мои соболезнования.

Она продолжала.

Сказала, камень. Сказала, ударил в голову. Сказала, потерял сознание. Больно не было. Врачи пытались его реанимировать. Потеряли. Все случилось слишком быстро. Так и сказала.

Ссутулившись в кресле, Ревмира оглядела свою форму. Хлопковые брюки. Инне ответила, что не понимает.

Женщина повторила. Камень. Спасательная операция, заблудился лыжник. Его нашли, так она сказала. А потом упал камень. Артему на голову. Не больно. Несчастный случай. Череп. Изгиб его шеи, скулы, глаза, смотревшие на Ревмиру сегодня утром, а позади мягкий белый свет в окне.

— Ясно, — ответила Ревмира.

Она повесила трубку. Кто-то подошел к регистратуре, она жестом руки попросила подождать. Где сейчас Артем? Не помнит. Стоит перезвонить Инне или нет? Ревмира разблокировала телефон и посмотрела на имя на экране. Быть такого не может. Она открыла сообщения. Пальцы медленно набирали текст Артему. Нужно пересказать ему то, что она услышала от Инны.

Артем пострадал. Так она сказала. Ревмира примет его даже с инвалидностью. Слабого. Покалеченного. Главное — живого.

Она подняла взгляд. Инна стояла перед стойкой регистратуры. Ревмира посмотрела на часы. Время пролетело незаметно.

— Я отвезу тебя домой, — сказала Инна. Глаза у нее воспалились. — Они все еще в горах.

— Да, я понимаю, — ответила Ревмира.

Инна ушла. Кто-то потрепал Ревмиру по плечу. Пришла сменщица, сказала, что Ревмира может идти. Инна вернулась. Ревмира проверила, взяла ли пальто. Вышли из больницы. Артем погиб.

Ревмира убедилась, что пристегнула ремень безопасности. Ей это далось нелегко. Руки не слушались. Она сосредоточилась на том, как двигаются пальцы, как сгибаются суставы. Желтоватые ногти на фоне черного ремня.

Глеб погиб в аварии, с тех пор Ревмира ненавидит машины. Теперь придется ненавидеть еще и камни. И снег. Телефонный звонок. Кофе с сахаром. Запах завтрака на кухне. Она подумала, это какая-то ошибка, но нет. Это правда. Артема больше нет.