Трое в Долине - Юрий Никитин

— Может быть, хоть эти, — сказал Олег с надеждой.

— Что? — не понял Мрак.

— Хоть эти начнут разговаривать.

— Сдурел, — удивился Мрак. — Таких, которые умеют, в армиюне берут. Да и сами не больно рвутся.

Олег вздохнул и расставил ноги на ширину плеч, перехватилпику поудобнее для долгого и нелепого боя. Добрый Таргитай, жалея Олега, всталот него справа, и когда всадники налетели так же молча и страшно, первым вышибиз седла красивого и сильного, развернулся и снес второго.

Мрак вытер с лица горячее и мокрое, поморщился: дурак мерыне знает, зря силы тратит, лупит так, будто скалы ломает, а не колотит головы,что по крепости уступают даже глиняным горшкам...

Когда от двенадцати остался один, невры видели, как этотуцелевший заставил коня попятиться, что вызвало у Олега радостный вздох: хотьодин понял, а у Мрака скептическую ухмылку: все они понимают, когда рога сшибутда и по голове шарахнут.

Всадник галопом помчался к основному войску, но оттуда и такуже двинулась целая масса конных, на этот раз впереди скакали два старых воинав богатых одеждах, которых Мрак счел воеводами. Обгоняя их, вперед вырвались натяжелых конях всадники в добротных доспехах, склонившись к конским гривам, авпереди свирепо блестели широкие наконечники копий.

Мрак посерьезнел, отодвинул изгоев и вышел навстречу. Онивидели, как напряглись и распустились мышцы на спине и плечах, а рукираздвинулись в стороны и замерли в ожидании, когда неуловимый миг отделяетжизнь от смерти в виде пронзающего тело острого железа, что рвет внутренности,ослепляет болью.

На него налетели сразу трое. Мрак колыхнулся, как тонкоедеревцо под ударами ветра, исчез, изгои видели только размытые движения, но дваседла разом опустели, в одном возник Мрак, уже со страшно вскинутым топором, нотут на них самих налетели, впервые к грохоту копыт примешались яростные крики,ругань, и Олег вынужденно заметался из стороны в сторону, защищаясь от ударов,от этой защиты пустели седла, он сам оказался в седле и частичкой сознания состыдом понял, что всегда подражает грубому, недалекому Мраку, ибо тот живетсреди таких же грубых и простых людей и знает, что делать, а вот он, Олег...

На одном коне, белом и красивом жеребце с огненными глазами,уже вертелся Таргитай и размахивал огромной булавой. Вокруг него возникалпростор, ибо певец часто попадал и по коням, те жалобно кричали и катились вдорожную пыль, как брошенные с размаху камешки.

Воеводы остановились на возвышении, молча и неподвижнонаблюдали за схваткой. К ним подъехали лучники, встали в три ряда. У каждого заспиной белел широкий колчан из бересты, полный длинных оперенных стрел, а лукитоже длинные, почти в человеческий рост.

Мрак наконец взревел страшно и зло. Предплечье оросилоськрасным, Олег подал своего коня в его сторону, вдруг да оборотню нужна помощь,но Мрак зло оскалил зубы, раненой рукой схватил одного несчастного и поднял ввоздух. Вопль прервался в зловещем хрусте костей. Воин обмяк и повис как мокраятряпка, а Мрак мощно швырнул его, едва не свалив коня, в сторону холма своеводами.

— Опять деремся! — вскричал Таргитай горестно. — Когда жеэто кончится!

— Никогда, — рявкнул Мрак окрыленно.

— Правда?

— А что мы — жабы?

— Жабы тоже бьются, — крикнул Олег.

— Вот видишь, — сказал Мрак. — Даже жабы...

— Но мы ж не жабы, — сказал Олег с тоской. — Мы не жабы!

Судя по лицу Мрака, он хотел сказать, что, тем более, будутдраться, кусаться, рвать зубами, но от холма раздался тягучий хриплый войбоевого рога. Уцелевшие из всадников начали подавать коней назад, на землебились раненые, сновали и сипло ругались сорванными голосами люди, уже нестрашные, уже раздавленные и униженные, брошенные в пыль и кровь.

Мрак со злой гордостью оглядел изгоев. Ни тот, ни другой нехотели драться, но вокруг них убитых и покалеченных не меньше, чем вокруг егоконя, теперь уже его. Сами забрызганы кровью, бока в красных потеках, копытаскользят в темно-красных лужах, но уже и кони пугливо слушаются новых седоков,и сами изгои даже не очень запыхались.

Он нагнулся, подхватил широкий щит, швырнул Олегу, второйбросил Таргитаю, оба поймали на лету, даже не шелохнулись, выбрал среди павшихи себе:

— Готовятся стрелами... Будьте готовы.

Олег и Таргитай укрыли себя со стороны холма щитами, у Олегавсе еще в руке копье, которым тот умеет бить и острием, и тупым концом, и дажесерединой, а Таргитай подбросил булаву, не слишком высоко, чтобы не остатьсябез оружия даже на миг, поймал и лихо завертел в пальцах, любуясь красивымтворением умелого кузнеца.

Лучники раздвинулись, давая дорогу воеводам. Оба поехалимедленно, стремя в стремя. Невры ждали молча, Олег попытался встретить ихпервым, но Мрак ткнул своего жеребца в бок, тот оттеснил коня волхва.

Не доезжая шагов пяти, воеводы остановились. Первый помолчал,суровый и неподвижный, невры тоже молчали, хотя Олег порывался начать разговор,но Мраку виднее.

— Вы не урюпинцы, — сказал, наконец, воевода.

— И не жаворонки, — ответил Мрак. — И не рыбы. Отец, тебепридется долго перечислять, кто мы «не». Вы чего такие злые? Идем себе, птичекслушаем, кузнечиков шугаем, никого не трогаем. И тут на тебе: бегут, кричат,топочут...

Воеводы переглянулись, второй смолчал, а первый сказал темже тяжелым голосом:

— Вы трое странствующих героев?

— Разве герои гуси, — усомнился Мрак, — чтобы ходить стаями?

Воевода осмотрел Олега и Таргитая, оба чувствовали егоцепкий взор, но вроде не совсем слуги, зачем оставаться в челяди, если в этоммире человека больше ценят за молодецкий удар по голове другого человека...

— Вы герои, — сказал воевода уже увереннее, — только длявашей тайной цели вам надо...

Крик, который нарастал издалека, заставил его прервать речь.Второй воевода уже развернул коня. Из-за леса неслась тяжелая конница, во главемчался на легком коне человек с боевым прапором. Ветер рвал и трепал полотнище,рот всадника был разинут в беззвучном крике. Конница, что мчалась за ним,выплескивалась и выливалась мрачными тяжелыми волнами.

Налетчики поспешно выстраивались для обороны, но было видно,что их либо сметут, как спелые колосья, либо изрубят в коротком бою, после чегопомчатся освобождать полон. А легкие всадники уже торопливо угоняли захваченныйскот и пленных, а кто отставал, нещадно убивали.

Воевода повернулся всем телом к изгоям, голос был тяжелым: