📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаМаятник судьбы - Екатерина Владимировна Глаголева

Маятник судьбы - Екатерина Владимировна Глаголева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 91
Перейти на страницу:
их ждало новое бесплатное развлечение. Какой-то человек тащил за канат воздушный шар, в корзине которого вопил от страха его маленький сын. Корзина болталась поверх деревьев; вцепившись в ее края, бледный до синевы мальчик верещал не переставая. Толпа зашумела, накинувшись на мучителя с упреками. Тот отвечал, что мальчик должен передать императрице свиток со стихами, когда она выйдет на балкон, потому-то он и поднял его в воздух. «Сам полезай, а парнишку не мучай!» — кричали сердобольные зрители. Другие пытались втолковать жестокосердому отцу, что императрицы во дворце уже нет — уехала, и все это видели, но тот не верил. Шар удалялся по аллее под вопли охрипшего страдальца.

На берегу Сены под садом Тюильри торговали всякой снедью, на противоположном поставили палатки, и через час туда прибыло множество карет, запряженных шестериком, из которых выходили нарядные дамы и кавалеры в лентах. «Vive l’impératrice!» — кричали из толпы на всякий случай. Однако Мария-Луиза больше не появилась; скоро по набережной пробежал слух о том, что она уехала в Сен-Клу, не почтив праздник своим присутствием. «Политики» совершенно уверились в том, что Наполеон проиграл какое-нибудь сражение и жена отправилась плакать; прочие кривили губы: «Австриячка!»

Звуки труб положили конец этим спорам. Несколько лодок выехали навстречу друг другу; в одних сидели матросы в красной одежде, в других — в синей. Началось сражение: стоя в качающихся лодках, противники пытались столкнуть друг друга в воду шестом. Однако Мориц быстро сообразил, что бой нечестный: ни один из «синих» не упал, тогда как «красные» не могли устоять на ногах, а каждый новый всплеск толпа приветствовала криком: «L’Anglais est tombé!»[32]

Приятели вернулись на левый берег. К ужину в дом Бертолле явилось множество гостей, столы накрыли в саду под тенистыми липами. О войне почти не говорили: это было где-то там, далеко, и никого не касалось; в сумерках все пошли обратно — любоваться иллюминацией на Королевском мосту и Елисейских Полях.

В свое первое пребывание в Париже Мориц осмотрел только правый берег Сены. Господин Бертолле любезно устроил ему экскурсию, показав Пантеон с гробницами великих людей, Сорбонну и Дом инвалидов, восстановленный Наполеоном после революционных бурь. Его часовня должна была стать усыпальницей великих полководцев, и для начала император перенес туда прах Тюренна. Посетители толпились перед шпагой Фридриха Великого, которую Наполеон велел повесить в этой церкви после победы при Потсдаме. Тут же висели русские знамена, захваченные в 1807 году. Не удержавшись и позабыв о том, что он «месье Дюлон», Коцебу уверенно заявил французам, что эти знамена фальшивые: их изготовили в Варшаве.

Господин Бертолле изрядно повеселил доктора Летьера рассказом о розыгрыше, который часто проделывают с провинциалами. Их уверяют, что в Доме инвалидов содержится солдат с деревянной головой. Те сначала не верят; их все же ведут в помещения, где постояльцы, подговоренные шутниками, подтверждают, что человек с таким протезом действительно существует: вот его койка, он только что вышел. Заинтригованные простаки идут его искать, давая на чай то одному, то другому и слыша в ответ: «Да, он только что был здесь, вот его недопитый стакан. Да, недавно проходил по коридору, его позвали бриться». Дортуары, коридоры, столовая, кухня, умывальная — обойдя почти всю богадельню, гости попадали в садик, где их встречали дружным смехом.

В садике прогуливались инвалиды — на деревяшках, с пустым рукавом, с черной повязкой на глазу… Мориц посторонился, пропуская женщину, которая тащила за собой тележку со своим безруким и безногим мужем. Шла она довольно быстро, тележка подпрыгивала на неровных камнях, человеческий обрубок сносил это молча, хотя ему, должно быть, приходилось несладко. Подойдя к скамейке, женщина уселась на нее и принялась вязать чулок. Тележка оказалась прямо на солнце; инвалид смотрел в небо, беспомощно моргая слезящимися глазами.

На обратном пути в Суассон Коцебу никак не мог отогнать от себя эту картину: обреченная покорность на лице искалеченного войной человека и угрюмая суровость его жены, исполнявшей христианский долг без сострадания.

Встревоженная мадам Летьер поджидала их у ворот. В дом приходили жандармы! Она сказала им, что месье Морис уехал вместе с доктором к больному, чтобы ассистировать при сложной операции, и они ей поверили, но ему лучше немедленно явиться к коменданту. У Коцебу оборвалось сердце; доктор подвез его и остался ждать: он винил себя за то, что, возможно, навлек неприятности на своего постояльца.

Капитан де Класи был воплощением суровости. Он сухо объявил Морицу, что отныне тот должен являться на перекличку дважды в день, утром и вечером, и раз в неделю — на смотр к нему самому. Стараясь сохранять самообладание, Коцебу заверил его, что будет неукоснительно исполнять новые правила, а затем решился и спросил, чем вызвано изменение режима.

— Я не обязан давать вам разъяснения! — выкрикнул комендант.

Доктор просиял, увидев, что Мориц выходит на улицу без конвоя. Лошади устало плелись домой, как вдруг знакомый голос окликнул Коцебу из переулка. Это был Таберланд; он подбежал к дрожкам, поклонился Летьеру и заговорил с Морицем по-немецки: несчастье! Пятеро пленных бежали на север, намереваясь пробраться в Дюнкерк и оттуда морем отправиться в Англию; их схватили в Лилле, переслали в Суассон и заключили в тюрьму! Среди них Гюне!

Гюне! У Морица помутилось в глазах. Таберланд больше не знал никаких подробностей; они уговорились с ним завтра, после переклички, взять с собой доктора Куна, майора Свечина и, может быть, кого-нибудь из полковников, пойти к коменданту и попросить не запирать их друзей вместе с подлыми преступниками.

Сначала комендант и слышать ничего не хотел, но Све-чин и фон Менгден сумели задеть тайные струны его души. В чем преступление этих людей? В желании обрести свободу? Они никому не причинили зла, не покалечили, не обокрали, с какой же стати держать их вместе с убийцами и ворами? Разве сам капитан де Класи, окажись он на их месте, не попытался бы сбросить путы плена и вырваться из оков неволи?.. Необходимые распоряжения были сделаны, а Коцебу даже получил позволение навестить узников.

Мадам Летьер положила в корзинку две бутылки вина и целую жареную курицу. Мориц был этим смущен: он знал, что в семье доктора не водилось лишних денег, своих кур Летьеры не держали, а цены на рынке кусались… Он начал бормотать благодарности и обещания как-нибудь расплатиться, добрая женщина замахала на него руками и выпроводила.

Когда тюремный служитель отворил ему дверь, Коцебу застыл на пороге, растерянно скользя взглядом по изможденным, заросшим волосом лицам. Если бы Гюне не окликнул

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 91
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?