Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Когда эта улица наконец оборвалась, а на ней поместилось быцелое племя древлян, пошла улица кожевников, и Ольха вдыхала ароматы кож, самыхразных и по-разному сделанных, а потом пересекли улицу оружейников, но она былауверена, что их улица не короче хлебниковской, потом проскакивали черезкварталы красильщиков, еще каких-то ремесленников… Наконец, когда Ольха усталадивиться огромности города, – его уже и городом не назовешь, это что-тодругое, большее, только слова такого нет, – пошли терема добротные,богатые, искусно срубленные.

Голова шла кругом от богатства и убранства теремов: резныеставни, коньки, богато украшенные стены, крыльцо, окна, но потом кони вымахнулина другую улицу… и у нее перехватило дух, будто дубиной ткнули в живот.

Здесь высились настоящие хоромы. В два-три поверха, сосветлицами и горницами, украшенные еще богаче, со странными цветными окнами.Заборы из толстых бревен, а ухоженные деревья полностью скрывают первые дваповерха.

На следующей улице хоромы были в три, а то и четыре поверха.Ольха сжалась, чувствуя себя маленькой и жалкой. Как она могла рассчитыватьвоевать с такой мощью? Киевский князь возьмет народ с одной улицы, получитсятакое войско, что все племя древлян забросают щитами, как глупую и жадную девкурутуллов.

Киевский князь научился собирать силы соседних племен раньшедругих, поняла она обреченно. Кого кнутом, кого пряником. Кому достаточнопросто показать кулак, грозно цыкнуть, а где и кровь льется как вода. Но Киевуже силен и богат. На их крови, на полюдье, на тяжелой дани.

Дружинники начали попадаться за три квартала до детинца.Перед воротами во двор княжеского терема их стояло около дюжины. Все рослыегиганты в кольчужных рубашках до коленей, с широкими пластинами доспехов, востроконечных шлемах. Половина с длинными мечами, остальные при боевых топорахи коротких копьях.

Их пропустили во двор, не задавая вопросов, только кричалиИнгвару что-то одобрительное. Его любят, подумала Ольха с удивлением. И нестрашатся. Эти дружинники, из чужих отрядов, тоже разговаривают как с равным.

При виде детинца она снова ощутила себя маленькой ипотерянной. Весь нижний поверх сложен из каменных глыб! Сколы блестят, будто ихеще вчера ломали горные великаны и вбивали здесь в землю. А над первым поверхомеще три – из толстых ошкуренных бревен, с широкими окнами… Она протерла глаза,думая, что мерещится. Во всех окнах блещет, переливается едва заметная радуга.Какая-то особенная кожа бычьих пузырей?

Двор вымощен камнями, вбитыми в землю так плотно, что землине видно. А трава если и пробьется, тут же стопчут. В Искоростене же, вспомнилаона со щемом, лишь перед княжьим теремом мостили весеннюю грязь, да и тожердями и хворостом.

Тяжелые кони русов звонко били подковами. Из-под ног летелиискры, будто кресалом били по гигантскому огниву. Двор был огромен. На немпоместился бы град Искоростень… И весь двор вымощен каменными плитами!

С широкого крыльца за ними очень внимательно следили пятерогигантов русов. Все в булате, с головы до ног обвешаны оружием, шлемы надвинутына глаза. Солнце так играет на выбритых подбородках, что кажутся вырубленнымииз тех же глыб, что и плиты в основании терема.

Ингвар соскочил с коня, подал ей руки. Павка привычноперехватил ножом веревку под брюхом коня. Ольха попыталась спрыгнуть сама, ноИнгвар, угадывая ее изнеможение, подхватил почти на лету. Она пошатнулась,уперлась ладонями ему в грудь. Несмотря на вспышку гнева, ощутила теньблагодарности. Ноги занемели, могла бы упасть на потеху киевским русам.

– Спасибо, – сказала она нехотя.

– Не за что, – ответил он, донельзя удивленный,что она знает такие непривычные для лесной зверюки слова. И даже иногдапользуется. Хотя наверняка здесь какой-то подвох. Сейчас укусит, лягнет илихотя бы поцарапает.

Он наблюдал сузившимися глазами, как она сделала нетвердыйшаг по каменным плитам. Лицо ее побледнело, но не хочет показать слабости передненавистными русами. Что ж, он сумеет ей доказать, что ее сила ничто передсилой Киева! И перед его силой, Ингвара Северного.

Он шел сбоку и на полшага сзади, готовый к любойнеожиданности. Павка и без его приказа связал ей руки за спиной. Можно бы иразвязать, подумал Ингвар невольно, теперь она в их городе… Нет, сперва надозаслужить. А пока пусть знает, что непослушание карается быстро и жестоко.

С крыльца сбежала, часто стуча сафьяновыми сапожками,молодая девушка. Она была в богатом платье, украшенном жемчугом, кокошникрасшит жемчужинами покрупнее, но что привлекло внимание Ольхи, так это ееудивительно чистое лицо с большими сияющими глазами.

Девушка с разбега кинулась к Ингвару. Он улыбнулся,наклонился к ней, слегка обнял. Ее глаза расширились в удивлении, Ольхепоказалось, она ждала, что молодой воевода подхватит ее на руки, закружит,прижмет к груди.

Ингвар сказал неловко:

– Дай тебе боги здоровья, Бузина. Ты всегда менявстречаешь первой.

– Это только тебя, мой сладкий.

Ольха фыркнула. Кровавый пес мог быть кем угодно, дажехитрым и умелым, что доказал молниеносным покорением рутуллов, но сладким можнообозвать только в насмешку. Девка красивая, ничего не скажешь, только умишкомбог обидел… Хотя, ежели присмотреться, то всего-то и есть, что кукольноеличико. А еще неизвестно, что там под дюжиной одежек подложено в нужных местах.А на голове, может быть, и волос вовсе нету, недаром наворотила два платка, асверху еще и нелепый кокошник!

Ингвар обнял Бузину чуть крепче, погладил по голове. И опятьона ахнула, ждала иного. Ольха видела, что бедная девка прямо лезла на него,как древесная лягушка на дерево, но он вынужденно краем глаза следил за своимполоном, потому у бедной ничего не получилось. «Боится, что сбегу дажездесь, – поняла Ольха с презрением. – Сколько копий вокруг меня, рукисвязаны, а он следит налитыми кровью глазами!»

– Ладно, ладно, – сказал он торопливо. – Мненадо к Олегу. Он здесь?

– Наверху, – ответила Бузина обиженным, как уребенка, голосом.

– Мне надо с ним повидаться.

Отрок подхватил поводья коня, Ингвар кивнул своимдружинникам на Ольху. Древлянскую княгиню тут же подхватили, как куль смякиной, и, цепко придерживая за локти, потащили к крыльцу. Девушка, которуюзвали Бузина, попробовала идти рядом с Ингваром, хваталась за его плечо, но тотбойко взбежал по ступенькам, почти задевая бедром перила, и ей пришлосьотстать.

Лишь вдогонку она крикнула:

– Полонянку куда отдашь?

– Князь решит, – отозвался он, не оборачиваясь.

– Если что, я бы взяла. У меня одна челядница захворалаи померла.

– Князь решит, – повторил он торопливо.

Русы стражи сдвинулись перед дверью в терем. Они были сИнгвара ростом, но в тяжелых панцирях выглядели как железные башни. Шлемы былис личинами, сквозь прорези недобро поблескивали светлые глаза северян. Ольхавпервые видела шлемы с личинами, ей стало страшно, словно дверь загородили нелюди, а железное отродье Ящера.