Легенда об Эльфийской Погибели - Александра Рау

– И как же, по-вашему, я должен был поступить?

– Встать на сторону другой принцессы.

– В таком случае вы крайне неопытны в выборе орудий.

Богиня вздохнула, и прозвучало это… разочарованно – словно родитель, вложивший в ребенка все средства и силы, вдруг понял, что его старания пошли прахом.

– Я не посылала горному королю того пророчества, – неохотно призналась Матерь. Голос ее был тихим, словно эти слова дались ей с небывалым трудом. – Это был лишь неверно воспринятый сон.

– Разве не в силах аирати отделить одно от другого?

– Ответ на этот вопрос заставил тебя отправить к Отцу сотни невинных душ.

Даже доверие, тонкой нитью прошедшее сквозь наш разговор, не заставило меня открыть глаза. Скрываясь в темноте, я лелеял надежду, что сумею прогнать то, что ждало меня за ее пределами, однако колкие нотки лимона по-прежнему висели в воздухе. Прежде я не мог и подумать, что буду молить, чтобы ветер унес их как можно дальше. Впрочем, молить мне больше было некого.

– Я хотела наказать горного короля. Тысячелетиями я делала все, чтобы эльфы размножались и процветали, и вдруг появляется он, надменный и непоколебимый, утверждающий, будто я послала ему знак. – Богиня бросила последние слова с таким презрением, что я невольно поежился; казалось, что в меня летит нож и от него нужно быстрее увернуться. – Его самонадеянность могла лишить мира горных эльфов, ведь полукровки, желая оставить свой след, куда охотнее заводят потомство.

– Звучит так, словно фермер говорит о скотном дворе.

– Я живу ради того, что создаю, – без энтузиазма оправдалась Богиня. – Разве садовники не избавляются от сорняков, а скотоводы – от больных животных?

Я не мог возразить, ибо слова ее звучали логично, и все же они возмущали меня до глубины души. Кусочки мозаики постепенно складывались в полную картину.

– Выходит, Минерва – ваше орудие, чтобы наказать аирати. Но при чем здесь я?

– Ты должен был ей помочь. Я ожидала, что она очарует тебя, и вы будете вместе вершить справедливость, но вместо этого ты вонзил еще один кинжал в ее честолюбивое сердечко.

– Справедливость, – протянул я по слогам, пытаясь распробовать в безразлично брошенном слове хоть толику иронии. – Так вы называете то, что она хотела сотворить со всей эльфийской расой?

Богиня тихо рассмеялась, словно благородная дама, услышавшая неприличную шутку.

– Открой глаза, Аарон.

Из голоса исчезла прежняя враждебность, и я, поняв, что никогда не наберусь смелости, резко отдернул руки и поднял веки. Заплаканная, измученная лисица все так же стояла в шаге от меня, захлебываясь собственной кровью. Я разучился дышать. Ноги не удержали, и я рухнул на колени, ясно ощущая, как разваливаюсь на куски; рассыпаюсь в мелкую пыль, неотличимую от пыли дорог.

Тяжелая теплая рука погладила меня по волосам.

– Твое время пришло, – негромко произнес отец. Звук его голоса стал новым ударом по ребрам, выбивающим из легких воздух. – Я никогда не гордился тобой так сильно, как сейчас.

– Будь он настоящим, он бы никогда так не сказал, – прохрипел я, обращаясь к Богине. – Я уничтожил оба народа, чья кровь текла в его венах.

– Нет, Рири. Ты их спасешь.

Я поднял на отца робкий взгляд. Смотреть на его губы не было нужды – по морщинкам в уголках глаз я и так знал, что он хитро улыбался. Его образ был чуть прозрачным; солнечные лучи как будто проходили сквозь него. Он вытянул руку, и на секунду ладонь его застыла у моего лица – так, чтобы я мог почувствовать ее присутствие, но избежать касания.

– Слишком поздно, – горько прошептал я.

Ариадна обошла меня, встав плечом к плечу с полукровкой, что в детстве был ей другом, и потянулась к своей шее. Кулон с бледно-желтым камнем беспокойно колыхался в ее руках, не желая покидать хозяйку, но лисица все же протянула его мне. Я бросил на отца неуверенный взгляд, и тот обнял Ариадну за плечи; как ребенка, которого нужно приободрить. Он кивнул мне, и я принял подарок.

Камень упал в мою ладонь, утягивая цепочку за собой. Как только последнее звено перестало касаться руки лисицы, их с отцом тела стремительно растворились в воздухе. Я бросился вперед, пытаясь ухватиться за них, но пустота неизменно ускользала из рук.

– Нет-нет-нет, – взмолился я, отказываясь сдаваться. – Только не снова!

– Твое время пришло, – повторила Богиня. Птицы тихо запели, вторя ее словам. – Надень его.

Я не пылал желанием подчиняться приказам, но, не скрывая недовольства, сделал это. Цепочка едва не порвалась – с таким остервенением я пытался застегнуть ее, – и все же тонкие звенья были прочнее, чем казались на вид; тяжелый кулон лег на кожу так, словно был создан, чтобы оказаться на моей груди. Металл, из которого он сделан, показался мне шершавым, хоть тщательная полировка и отбрасывала ослепительные блики.

На лице Богини расплылась широкая, светящаяся улыбка. Казалось, это было первой искренней эмоцией из всех, что она продемонстрировала во время нашей беседы. Иначе тот прилив сил, что я ощутил, могло бы объяснить лишь присутствие у пруда иного, невидимого божества, по какой-то причине пожелавшего возродить мою проклятую душу.

– Заключим сделку?

Глава 19

АРИАДНА

Я покачнулась, словно под порывом сильного ветра, и в глазах потемнело, но вскоре силы вернулись, вспыхнув будоражащим огнем. Сердце стучало так сильно, что, казалось, было готово вырваться из груди. Руку холодил металл.

Териат сидел на земле, держа в руках бездыханное тело, и рыдания душили его существо. Кровь обильно вытекала из раны на тонкой шее. Я растерялась; его реакция заставила меня засомневаться в том, какие чувства таились в его душе.

– Эзара? – тихо позвала я. Голос охрип, но шум вокруг будто бы нарочно стих, чтобы мои слова достигли его слуха. – Эзара, ты меня слышишь?

Териат замер, словно источник слез в тот же миг высох, и поднял покрасневшие глаза. Изумление, с коим он разглядывал меня – так, будто видел впервые, – и кинжал, нашедший пристанище между моими пальцами, не поддавались никакому объяснению. Я вопросительно подняла брови, но в ответ услышала лишь неуверенный, нервный смех. Чуть поежившись, я списала это на испытанное им потрясение; хотя, признаться честно, более яростного бойца, чем он, той ночью было не найти.

Я приблизилась, заглядывая в испачканное запекшейся кровью лицо, и с удивлением обнаружила, что светящийся ободок вокруг зрачка полностью исчез.

– Ты… убила ее?

– Да, – неохотно произнесла я. Его вопрос прозвучал нелепо, ведь он видел все собственными глазами. – Рагна слишком рано ослабил свои чары. В отличие от меня Мине редко приходилось общаться со сталью, так что мне не составило труда предсказать ее атаку.

Пальцы заныли – с такой силой стискивала в руке кинжал, – и я отбросила оружие подальше. Териат еще раз взглянул на тело моей сестры и, покачав головой, аккуратно отпустил его на землю. Увенчанная изумрудами корона бесшумно скатилась с ее волос. Я вглядывалась в посеревшее лицо, столь знакомое и родное, и ужасалась; по большей части потому, что ничего не чувствовала. Любовь, что, как мне всегда казалось, я испытывала к Минерве, отныне была лишь отзвуком, не похожим на настоящую сестринскую связь; ненависть точно так же притупилась – я больше ее не боялась. Тонкие иглы стыда касались моего сердца, но не проникали глубоко – я знала, что сделала это не из тщеславия, а ради двух народов, живущих в ужасе лишь потому, что Богиня сотворила кого-то столь честолюбивого, как моя сестра, и потому мне нечего было стыдиться. Возможно, однажды я затоскую по ее колким речам и холодной душе, но сожалению путь был отрезан.

Териат положил руку на лицо Минервы и медленно опустил веки почившей зачинщицы битвы. Несмотря на вспыхнувшую в момент удара ярость, теперь ее лицо было спокойным и даже умиротворенным.

Интересно, какой была ее последняя мысль?

Эзара заключил меня в объятия столь крепкие, что я закашлялась. Он выпрямил спину, поднял меня в воздух и закружил, охваченный всеобъемлющим счастьем. Это настроение невольно заразило и меня. Перед глазами пролетали лица, некоторые я даже успевала рассмотреть; почти все взгляды были направлены на нас. Кидо все еще держал советника, сковав руки того за спиной, чего, в целом, было достаточно – пленник, казалось, не мыслил о побеге. Битва закончилась – все сложили оружие.

– Постой, – шепнула я Териату, и он послушно опустил меня на землю, приобняв за талию. Я еще раз оглянулась и внимательнее всмотрелась в толпу, но в темноте было сложно что-либо разглядеть. – Где магистр?

– Удрал, – мрачно