Грех и молния - К. Ф. Брин

Только когда я присоединилась к остальным, я заметила сидящего в сторонке Хардинга. На сей раз он не напугал меня своим незаметным появлением.

– Только не нужно рассказывать мне еще о каком-нибудь левом чуваке, которого нужно спасать, – устало бросила я, проходя мимо него. – Это того не стоило.

– Уверена?

– Да-да, уверена. Отвали, Хардинг, ладно? Проживу несколько дней и без тебя.

Он с привычной ухмылкой прижал руку к груди:

– Ах, какая обида!

Покачав головой, я пошла дальше, думая о битве. С Флорой разобрались, впереди встреча с Лидией, и это еще до начала Саммита. Оставалось надеяться, что второй полубог за неделю будет… подобрее. Я устала от борьбы за право оставаться свободной.

Страх скрутил мне нутро. Ну-ну, мечтать не вредно…

Глава 21

Дилан

Дилан проскользнул в кафе перед самым закрытием. Все мышцы болели, веки слипались от усталости, однако позволить себе отдых он пока не мог. Ему еще предстояло много работы.

Полубог Киран, Алексис и вся их компания уехали вскоре после того, как перевезли всех раненых в город. Верные своему слову, они не уговаривали Дилана присоединиться к ним. Киран просто дал ему визитную карточку, пожелал удачи – и ушел.

Да уж. Если бы на этом все и закончилось, Дилан с радостью выбросил бы их из головы. Что-то в их группе было не так, что-то не складывалось, и Дилану не хотелось бы понять, что именно, уже после того как он примет кровную клятву.

Но та дерзкая девочка, подопечная Алексис, задержалась, когда остальные ушли. Она вытащила из кармана сложенный листок, явно в спешке вырванный из блокнота. Глядя прямо перед собой, она держала бумажку двумя пальцами на уровне живота:

– Киран думает, что ты с трудом сводишь концы с концами.

– У меня достаточно средств.

– «Достаточно» означает «очень мало». Вот.

Она не пошевелилась, продолжая держать листок между собой и Диланом. Выражение лица девочки было нарочито равнодушным, словно они беседовали о птичках или еще каких-нибудь пустяках.

– Что это?

– Гребаная бомба. – Она закатила глаза. – Только не говори Лекси, что я ругалась. Это номер счета. Просто возьми эту чертову бумажку и сунь в карман, чтобы те придурки позади меня не поняли, что происходит.

Изо всех сил сдерживая улыбку, он подчинился. Несмотря на юный возраст этой особы, ослушаться ее было страшновато. Ощущалась в девчонке какая-то жесткость, безжалостность, словно у дикой кошки.

– Полубог тебе ни к чему. – Она отступила на шаг. – Ты не хочешь, чтобы один из них налаживал твою новую жизнь, потому что тогда он все про тебя вызнает. Разумно. Но тебе все равно нужны деньги, а эти парни не всегда носят с собой наличку. На этой бумажке – информация для доступа к оффшорному счету и логин с паролем от электронной почты. Войдешь в ящик – измени пароль. Войдешь в банк – тоже. Это исключит меня из уравнения. Переведи деньги на свой счет. Этот закрой. Я не смогу им воспользоваться после тебя. Без обид, но ты ж понимаешь, о чем я. Баланс там двести кусков. Выбери скромный городок, где жизнь подешевле, и это будет хорошим стартом. Удачи.

И она развернулась, чтобы уйти.

– Подожди-подожди. – Дилан схватил ее за рубашку. – О чем ты вообще? Это Алексис тебе поручила?

Девочка раздраженно обернулась:

– Все-таки они правы – в роду Зевса одни куклы Кены с пластиковыми башками. Ты клевый, но этого недостаточно, чтобы выжить, братан. Нет, Лекси мне этого не поручала. И ты лучше не говори ей, или у нас будут проблемы, у меня и у тебя. Не знаю, в курсе ли ты, но папаша Кирана был псих. И если Киран пойдет по его стопам, нам придется сматываться. Лекси решает сердцем, так что она не готовится к худшему, но я-то думаю головой. Если нам придется бросить этого полубога, у меня будет возможность это сделать. На твою долю выпали мои худшие кошмары, и помочь тебе – самое меньшее, что я могу сделать. Прячь свою магию чуть получше, лады? Теперь, когда стало известно, что ты жив, многие будут на тебя охотиться. Лекси здорово подпортила тебе жизнь, и на твоем месте я бы однажды напомнила ей об этом. А до тех пор… – Она кивнула на карман Дилана. – Удачи. Надеюсь никогда больше тебя не увидеть.

– Так меня ненавидишь?

Ее безжизненный взгляд высказал все, что девочка думала об идиотизме Дилана, и отчего-то это показалось ему забавным.

– Если я не увижу тебя снова, это будет означать, что никто больше тебя не нашел. Если ты хочешь свободы, я надеюсь, ты ее получишь.

– А как же ты? Это куча денег для девочки твоего возраста. Как ты вообще их раздобыла?

– Воспользовалась щедростью Кирана – ну, или его желанием произвести впечатление на Лекси – и начала откладывать. Уверена, сейчас он уже в курсе, что я это делаю, но не знает, сколько именно я присвоила и куда дела. Они все думают, это просто забавная игра, помогающая бедной маленькой чеширке чувствовать себя чуть более защищенной, а я и не против. Игра это только для тех, кто не привык выживать. – Девочка снова кивнула на его карман. – Это первый счет, который я завела, он корявый. Все равно пришла пора от него избавляться. С тем же успехом я могла пожертвовать эти деньги на благотворительность.

– Я не благотворительная организация.

– Здорово, а то бы тебе пришлось заявить о пожертвовании и заплатить налоги. В общем, удачи. Прости, что помешали тебе жить.

И она ушла, оставив Дилана в полном ошеломлении.

Он видел, что девочка на сто процентов искренна, и говорила она на его, Дилана, языке. Ее ситуация была прямо противоположной – она была чеширом в магическом мире, а не наоборот. Но счет с деньгами действительно существовал, в точности как она сказала. Телефонный код доступа и данные учетной записи были указаны в электронном письме, отправленном в этот же день. У Дилана имелось все, чтобы перевести деньги на свое второе вымышленное имя, а потом закрыть счет. Что он и сделал, быстро и без проблем.

Взял двести тысяч долларов у девочки-подростка, которая украла их у полубога и отдала их ему – просто так, потому что Дилан в них нуждался.

Это все происходит наяву?

Он вырвался из кошмара магического мира в беспросветно одинокое существование, чтобы… что? Что ждет его теперь?

Пришла пора проститься с той жизнью, которую Дилан вел последние полтора десятка лет.

В кафе