Грех и молния - К. Ф. Брин

Флору. – Вваливаются как к себе домой, размахивают деньгами, орут на всех, требуя, чтобы простые смертные плясали вокруг них и исполняли все прихоти. Но тот темноволосый мужчина и его люди были весьма вежливы. И щедры. Чаевые!

Дилан кивнул и отпил кофе:

– Он и его люди определенно другие, в этом ты права. Я сказал себе, что никогда больше не буду… работать на кого-то из них. Никогда. Но если я вернусь в магический мир, мне придется. И либо я выберу сам, к кому мне… примкнуть, либо кто-то другой, к примеру, та рыжая, сделает это за меня.

– Хм-м-м… Звучит как-то неправильно.

– У меня особая магия, а магический мир – жестокое место.

– Теперь я это точно знаю, вот почему я поселилась здесь. Я простая женщина и жить хочу просто. Я просто не поспеваю за всей этой ерундой. Но где бы ты ни оказался в итоге, ты встретишь два типа людей – тех, кто помогает другим, и тех, кто думает только о себе. Думаю, если ты выберешь первых, то не ошибешься.

Он задумчиво отхлебнул еще кофе.

Мэг хихикнула, вновь привлекая его внимание.

– Что?

– Да нет, ничего. Просто интересно все складывается.

– Что именно? – не понял Дилан.

– У этого человека магия воды, так?

– Да, он полубог Посейдона.

– Ага, Посейдона. А тебя зовут Дилан.

– И?

Она сдвинула брови, хотя и продолжала улыбаться:

– Ты что, никогда не интересовался, что означает твое имя? – Дилан ответил женщине недоуменным взглядом, и она покачала головой, колыхнув седыми кудрями. – Мне нравится узнавать значение имен и смотреть, подходят ли они людям. Твое имя переводится как «сын моря» или «рожденный океаном». Раньше оно казалось мне неподходящим, но теперь… Что ж, может, это твое призвание.

Киран

Через два дня после возвращения домой из Западной Виргинии Киран сидел в своей библиотеке, думая об одном неотложном деле, и неприятное ощущение не давало ему покоя. Он не испытывал ни гордости, ни удовольствия от того, что собирался сделать. Его огорчало, что до этого вообще дошло.

Однако откладывать он себе позволить не мог. У Кирана был месяц, чтобы спланировать встречу с полубогом Лидией, и ситуация несла в себе слишком много переменных факторов. Требовалось предусмотреть все возможные сбои, все возможные исходы, все возможные стратегии, которыми Лидия вооружилась против него и Алексис. Киран вел свою возлюбленную и своих людей в огненную яму, из которой нужно было каким-то образом выбраться, не сгорев.

Заметив явившегося на зов дворецкого, Киран встал. Старик переминался у открытых дверей, держа серебряный поднос с чайником и чашками.

– Входи, Содж.

– Да, сэр.

Обвисшие брыли Соджа тряслись, когда он двигался. Чем ближе он подходил к своему молодому боссу, тем выше задирал подбородок и поджимал губы. Да уж, невозмутимости старику явно недоставало.

– Пожалуйста, присядь. – Киран закрыл двери.

Содж закончил выгружать чайный сервиз с подноса на кофейный столик, стоящий между двух стильных и на удивление удобных кожаных кресел.

– Присесть, сэр?

– Да, Содж, будь добр.

Киран вернулся на свое место и подождал, пока дворецкий, явно чувствующий себя неловко, усядется в кресло напротив. Старик не привык, чтобы с ним разговаривали как с равным, не привык сидеть в присутствии хозяина дома. Содж пробыл слугой дольше, чем Киран жил на свете, и всегда к нему относились как к слуге. Сам Киран всегда думал о нем именно так. Молчаливый помощник, который всегда под рукой, но никогда не путается под ногами. Именно поэтому Киран и допустил ошибку. Именно поэтому он всех подвел.

– Пожалуйста, сэр, это неподобающе. Кто будет разливать чай?

– М-да… чай.

Киран просил кофе.

Словно прочитав его мысли, Содж вновь поджал губы:

– Цивилизованные люди пьют чай. Культурные люди. Ваш отец пил чай до самой смерти.

– У моего отца была непереносимость лактозы, и он терпеть не мог кофе без молока или сливок. Так что, в пику молоку, он стал портить свой чай сахаром. Едва ли это признак цивилизованного и культурного человека.

– Вы никогда не понимали тонкостей жизни, – пробормотал Содж, отворачиваясь.

– Можешь разлить чай, если это доставит тебе удовольствие, – сказал Киран.

– Да, сэр.

Дворецкий встал, и это потребовало от него явных усилий. Годы давали о себе знать, ведь теперь кровная клятва Валенса и сопутствовавшие ей привилегии остались в прошлом.

– Содж, до моего сведения дошло, что кто-то из моих сотрудников общался с полубогом Нью-Йорка Флорой.

Содж напрягся:

– О?

– Она и ее команда появились в Западной Виргинии буквально на день позже меня.

– Звучит весьма прискорбно. Ее люди, должно быть, почти так же хороши, как ваши.

Дворецкий закончил наливать светло-коричневую жидкость в изящную чашку, расписанную фиолетовыми цветами, – возможно, ее покупала еще мать Кирана. Потянулся к серебряной ложечке, торчащей из серебряной сахарницы, – такие нравились его, Кирана, отцу. Валенс никогда не упускал возможности продемонстрировать свое богатство.

Киран поднял руку:

– Мне, пожалуйста, без сахара. А вот от молока не откажусь.

Старик фыркнул:

– Я не принес молока, сэр. Вам вредно.

Киран вздохнул: Содж не облегчал ему задачу.

– Хорошо. И нет, ее команда далеко не так хороша, как моя. Большинство из них теперь мертвы, несмотря на то, что Флора взяла с собой самых лучших и самых талантливых. Теперь у нее открыто немало вакансий. Ты случайно не ищешь работу?

Содж отступил, сцепив руки за спиной. Себе он чаю не налил и садиться снова не собирался. Киран решил не настаивать.

– Я не имею желания участвовать в крысиных бегах при чужом полубоге, спасибо большое, – надменно произнес дворецкий.

– Тогда мне интересно, почему ты постоянно передаешь ей секретную информацию, подслушанную тобой в этом доме, Содж.

Киран поставил локти на подлокотники кресла, сцепил пальцы в замок и застыл в ожидании.

Содж расправил плечи. Раскаяния у него на лице не было. Как и сожаления, как и страха.

После минуты, проведенной в молчании, стало ясно, что старик не собирается опровергать обвинения. Что ж, тут надо отдать ему должное.

– Ты поставил меня в затруднительное положение, Содж, – продолжил Киран, опустив руки и откинувшись на спинку кресла. – Я хотел отдать дань уважения тому, как к тебе относился мой отец, хотел, чтобы ты сохранил свой дом, но я просто не могу позволить тебе оставаться здесь, если ты и дальше планируешь делиться с кем-то нашими секретами. После этого предательства я уже не могу тебе доверять.

– Я не сделал ничего такого, чего не делали вы, – ответил Содж. – Вы проникли в дом своего отца под надуманным предлогом, вызнали его секреты, шпионили за ним, как грязная