Ловец снов - Стивен Кинг

А фермер смеется:

Да ты, брат, в бреду!

Не водится рыба

В этом пруду.

Но рыба была, по крайней мере в воображении маленького героятой истории. Много рыбы. Большой рыбы.

Но вот под ним никаких больше всплесков. Никто не бьется окрышку, вот уже несколько минут. Может, рискнуть? Только взглянуть по-быстрому,приподнять крышку и захлопнуть снова, если…

Но…

«Сиди, как пришитый, приятель», — последнее, что сказалДжоунси, и, пожалуй, лучше его послушаться.

Джоунси скорее всего уже в миле отсюда, констатирует злобныйголосишко. В миле отсюда и мчится как угорелый.

— Ну уж нет, — громко сказал Бивер. — Только не Джоунси.

И слегка заерзал на закрытом сиденье, ожидая, пока эта штукаподпрыгнет, но ничего не произошло. Должно быть, давно уже в шестидесяти ярдахотсюда, плавает с дерьмом в сточном резервуаре. Джоунси сказал, она такаябольшая, что не пролезет в сток, но поскольку ни один из них ее не видел,трудно сказать наверняка. И так или иначе, в любом случае мсье Бивер Кларендонобречен сидеть на месте. Потому что пообещал. Потому что время всегда течетмедленнее, когда ты встревожен или испуган. И потому что он доверяет Джоунси.Джоунси и Генри никогда не обижали его, не издевались ни над ним, ни над Питом.И никто из них никогда не обижал и не смеялся над Даддитсом.

Бив смешливо фыркнул. Даддитс и его коробка для завтраков соСкуби Ду. Даддитс, лежа на животе, дует на одуванчики. Даддитс резвится назаднем дворе, счастливый, как птичка на дереве, а люди, называющие детишеквроде него не такими, как все, просто ни черта не понимают. Он действительноособый, не такой, как все, подарок их четверке от подлого поганого мира, откоторого обычно не дождешься прошлогоднего снега. Даддитс — нечтопоразительное, облагородившее их души, и они любили его.

5

Они сидят в углу светлой кухоньки, залитой солнцем — облакарассеялись, словно по волшебству, — пьют чай со льдом и наблюдают за Даддитсом,пьющим свой ЗаРекс (мерзкую на вид оранжевую бурду). В три-четыре огромных,захлебывающих глотка он приканчивает стакан и бежит играть.

Генри берет на себя роль рассказчика, объясняя миссисКэвелл, что парни всего лишь «вроде как толкали Даддитса из рук в руки, немногоразгорячились и порвали ему майку, ну и, мэм, испугали его и довели до слез».Ни слова о том, как Ричи Гренадо с дружками раздели Даддитса едва не догола икакую мерзость заставляли есть, а когда миссис Кэвелл спрашивает, знаком лиГенри с этими парнями, тот слегка колеблется и говорит «нет», просто какие-тостаршеклассники, имен он не знает.

Она смотрит на Джоунси, Бивера и Пита, но все старательнотрясут головами. Может, это и ошибка, и в будущем опасно для Даддитса, но онине способны так разом переступить законы и правила, которым подчинена их жизнь.Бивер и так не понимает, как они вообще посмели вмешаться, а остальные позжескажут то же самое. Они поражены не только собственной отвагой, но и тем, чтоухитрились не попасть на хрен в больницу.

Роберта грустно вздыхает, и до Бивера вдруг доходит, что оназнает многое из того, что они не досказывают, возможно, столько, что проведетбессонную ночь. Но тут она улыбается. Улыбается Биверу, и того словноиголочками пронизывает до самых ног.

— Сколько же молний на твоей куртке! — восклицает она.

— Да, мэм, — ухмыляется Бивер. — Это моя «Фонзи-куртка».Сначала ее старший брат носил, мои дружки над ней подсмеиваются, но я все равноее люблю.

— «Счастливые дни», — кивает она. — Нам тоже они нравятся. ИДаддитсу. Может, как-нибудь вечером зайдете, посмотрите с нами. С ним.

Улыбка становится чуть жалобной, словно она понимает чтоэтому не бывать.

— Да, было бы неплохо, — соглашается Бив.

— И то верно, — поддакивает Пит.

Несколько минут они молчат, глядя, как прыгает во двореДаддитс. Кто-то, видимо, отец, укрепил во дворе качели с двумя сиденьями.Даддитс пробегает мимо, толкает их, заставляя раскачиваться. Иногда оностанавливается, скрещивает руки на груди, поворачивает к небу круглыйциферблат физиономии со стертыми цифрами и смеется.

— Похоже, он в порядке, — говорит Джоунси, допивая чай. —Успел обо всем забыть.

Миссис Кэвелл, привставшая было, снова садится и растерянносмотрит на него.

— О нет, вовсе нет, — качает она головой. — Он помнит. Нетак, как вы или я, но многое. Сегодня ночью наверняка будет видеть кошмары, акогда мы с отцом зайдем к нему, не сумеет объяснить. Это для него хуже всего:не может сказать, что видит, думает и чувствует. Слов недостает.

Она вздыхает.

— В любом случае эти парни про него не забудут. Что, еслизахотят отомстить ему? Или вам?

— Мы о себе позаботимся, — говорит Джоунси, и хотя голос недрожит, взгляд куда-то убегает.

— Возможно, — кивает она. — А Даддитс? Я могу провожать егов школу, как когда-то, и, наверное, снова придется, хотя бы некоторое время. Ноон так любит сам возвращаться домой!

— Должно быть, это позволяет ему чувствовать себя взрослым,— вставляет Пит.

Она протягивает руку и касается пальцев Пита, отчего тотзаливается краской.

— Верно, это позволяет ему чувствовать себя взрослым.

— Знаете, — предлагает Генри, — мы могли бы провожать его.Мы все ходим в среднюю школу, и оттуда до Канзас-стрит рукой подать.

Роберта Кэвелл ничего не говорит на это: маленькаяженщина-птичка в цветастом платье внимательно смотрит на Генри, как человек,ожидающий «изюминки» анекдота.

— Вы согласны, миссус Кэвелл? — спрашивает Бивер. — Потомучто нам это запросто. Или не хотите?

Что-то странное творится с лицом миссис Кэвелл: под кожейпробегают крошечные волны судорог, одно веко приспущено, словно она собираетсяподмигнуть, а второй глаз в самом деле подмигивает. Она вынимает из карманаплаток и усердно сморкается. «Наверное, старается не засмеяться над нами», —думает Бивер.

Когда он говорит об этом Генри по пути домой (Джоунси иПитер уже разбрелись в разные стороны), тот изумленно таращится на него. «Незаплакать она старалась, вот что, — объясняет он и, помолчав, с насмешливойнежностью добавляет. — Дубина».

— И вы это сделали бы? — говорит она, а когда Генри киваетза себя и всех остальных, слегка изменяет вопрос: — Почему вы сделали бы это?

Генри оглядывается на друзей, словно говоря: «Может, хотькто-то выскажется на этот раз?»