Кольцо - Даниэла Стил

– Стриптизерши и трансвеститы? – с любопытствомпереспросила Ариана.

Манфред усмехнулся:

– О, святая невинность! Как я тебя обожаю!

Тут он вспомнил, что ей всего на пять лет больше, чем былобы сейчас его погибшей дочери.

– Стриптизерша – это женщина, исполняющая под музыкусоблазнительный танец с раздеванием, а трансвестит – это мужчина, переодетый вженское платье. Трансвеститы тоже танцуют и поют, причем не особенно стесняютсяв выражениях.

Тут Ариана не выдержала и расхохоталась:

– Наверно, это очень смешно.

– Иногда, но не часто. Риттер ценит не юмор, а совсем другиекачества. Когда же представление заканчивается, вся публика… – Он не договорил,вспомнив, с кем имеет дело. – Не важно, Ариана. Одним словом, все этомерзость. Я ни в коем случае не хотел бы, чтобы ты там оказалась.

В последнее время отвратительные оргии все больше и большевходили в моду. Дом генерала Риттера в Грюневальде не был исключением, подобныхзабавников расплодилось видимо-невидимо. Казалось, бонзы третьего рейхаторопятся погрузиться в пучину разврата, осуществить самые извращенные своифантазии, пока их час не пробил. Манфред считал, что должен уберечь Ариану отвсех этих гнусностей. Но появиться с ней в обществе оказалось истиннымнаслаждением. Фон Трипп и забыл, как это приятно – прогуливаться средипраздничной толпы с очаровательной спутницей, ловить на себе завистливыевзгляды, любоваться сиянием, которое источает любимая женщина. Их уединеннаяжизнь в Ванзее не утратила своей привлекательности, но и светские развлечениясулили немало радостей.

– Ты не расстроен тем, что мы больше никуда сегодня не едем?

Он блаженно покачал головой.

– Есть еще один бал в Летнем дворце в Шарлоттенбурге. Там,наверно, будет весело. Но, думаю, у нас в Ванзее будет еще веселее.

Он бросил на нее взгляд, полный любви, и оба улыбнулись.

Вернувшись домой, они быстро поднялись в спальню и упалидруг другу в объятия.

На следующий день во время завтрака Ариана была непривычнозадумчива, и Манфред помалкивал, поглядывая на нее с озадаченным видом. Наслужбу в этот день идти было не нужно – в это воскресенье дежурил Гильдебранд.

Манфред и Ариана отправились на прогулку в Тиргартен. Напокрытом льдом Новом озере они взяли напрокат коньки и долго катались средипразднично одетой публики – мужчин в военной форме и хорошеньких женщин. Струдом верилось, что вокруг бушует война.

После катка Манфред отвез ее в кафе на Курфюрстендам, вквартал, который всегда напоминал Ариане Елисейские поля в Париже – перед самойвойной отец возил их с Герхардом во Францию. В кафе на Курфюрстендам собиралисьте немногочисленные писатели и художники, кто еще оставался в Берлине. Как иповсюду, преобладали мужчины в военной форме, но атмосфера была уютная,раскованная, и приятно расслабившаяся Ариана впала в полусонное состояние идаже зевнула.

– Устала, милая?

В этот момент вдали раздались завывания сирены и грохот бомб.Манфред и Ариана быстро вышли из кафе и направились к автомобилю.

Они ехали по Курфюрстендам, двигаясь в сторону Ванзее.Ариана прижалась к плечу Манфреда, взяла его под руку.

– Видишь вон ту церковь?

Он на миг оторвал взгляд от дороги и увидел знакомый силуэтцеркви поминовения императора Вильгельма.

– Да, вижу, а что? Ты вдруг решила удариться врелигию? – пошутил он, и они оба улыбнулись.

– Нет, просто я хочу, чтобы ты знал: мы с тобой обвенчаемсяв этой церкви.

– В церкви императора Вильгельма?

– Да.

Она взглянула на обручальное кольцо с бриллиантом.

Тогда Манфред обнял ее за плечи.

– Я запомню это, любовь моя. Ты довольна?

Бомбежка прекратилась – во всяком случае до поры до времени.

– Да, я никогда еще не чувствовала себя такой счастливой.

Когда пришли фотографии, сделанные на балу, позапечатленному камерой лицу Арианы было видно, что она не преувеличивала – еечерты буквально лучились счастьем. Снимки удались на славу: тонкая девушка сосветящимися любовью глазами и высокий офицер в парадном мундире, горделивоглядящий прямо в объектив.

В самом конце рождественской недели Манфред добился своего,и они отправились за покупками в универмаг «Грюнфельд», расположенный в самомцентре Берлина. Фон Трипп хотел пополнить гардероб своей невесты. Дело в том,что капитан фон Райнхардт все настойчивее требовал, чтобы Манфред перестализображать из себя затворника и не сторонился своих сослуживцев.

– Он на тебя сердится, да? – встревоженно спросила Ариана;они как раз ехали в машине по направлению к центру.

Манфред погладил ее по руке и улыбнулся:

– Нет. Но я уже больше не смогу изображать из себяотшельника. Конечно, мы не обязаны каждый вечер появляться в обществе, но времяот времени придется принимать приглашения на званые вечера. Ты это переживешь?

– Конечно. Давай поедем в гости к генералу Риттеру иполюбуемся на его переодетых мужчин, – лукаво предложила Ариана, иМанфред, не выдержав, рассмеялся:

– Перестань!

Они провели в универмаге целых три часа и вышли оттуда такнагруженные коробками, что разместить все покупки в машине оказалось не так-топросто. Ариане купили еще одно пальто, пиджак, полдюжины шерстяных платьев, триплатья для коктейля, бальное платье, очаровательный костюм, похожий на мужскойсмокинг, только вместо брюк длинная узкая юбка с разрезом на боку. И еще Арианаполучила в подарок длинное облегающее платье из золотой парчи, котороенапомнило ей наряды покойной матери.

– Господи, Манфред, зачем мне столько одежды?

Фон Трипп и в самом деле перестарался. Но ему было такприятно ее баловать. Наконец-то рядом с ним снова любимая женщина, которуюможно защищать, лелеять, развлекать, покупать ей наряды. Манфред и Ариана оченьсблизились: никогда еще она не чувствовала себя так естественно и свободно вобществе другого человека…

Впрочем, все новые наряды Ариане пригодились. Несколько разони с Манфредом ездили на концерты в филармонию, посетили официальный прием врейхстаге для членов законодательного собрания и военной верхушки; побывали на банкетев замке Бельвю, не говоря уж о многочисленных званых вечерах, проведенных вкомпании сослуживцев Манфреда. Понемногу берлинское общество привыкло видетьфон Триппа и Ариану вместе. Считалось само собой разумеющимся, что послеокончания войны эта пара поженится.

– Чего ты ждешь, Манфред? – спросил как-то фон Триппаодин из приятелей на вечеринке. – Почему бы вам не пожениться прямосейчас?