Кольцо - Даниэла Стил

Второго мая на трех языках передали приказ о прекращенииогня. Русскую речь Ариана не поняла, немецкому извещению попросту не поверила,но, когда те же самые слова повторили на английском, она поняла, что война и всамом деле закончилась. При этом выстрелы не прекращались; в окрестныхкварталах по-прежнему шел бой. Но в небе больше не раздавалось гудениясамолетов, последний акт драмы разыгрывался на земле. Мародеры громили соседниедома, не обращая внимания на то, что многие берлинцы оставались дома. В Ванзееграбежи продолжались три дня, затем воцарилась зловещая, неестественная тишина.Впервые за несколько недель не было шума, грохота, криков. Лишь изредкамолчание нарушали чьи-то голоса, потом вновь наступала тишина. Ариана сиделаодна, прислушиваясь. Какофония сменилась безмолвием пятого мая.

Как только рассвело, Ариана решила отправиться на поискиМанфреда. Если город захвачен союзниками, необходимо выяснить, где муж, что сним. Теперь он больше не должен оборонять рейхстаг, ведь рейх больше несуществует.

Впервые за долгое время Ариана поднялась наверх, в своюспальню, и оделась как можно скромнее: натянула шерстяные чулки, старыебашмаки, теплую бесформенную юбку. Сверху надела свитер и куртку, а пистолет Манфредаспрятала в карман, под перчатку. Больше она ничего с собой брать не стала – онаведь не собиралась уезжать из Берлина, хотела только найти своего мужа. Еслиотыскать его не удастся, она вернется домой и будет ждать. Выйдя на улицу,Ариана чуть не задохнулась от свежего воздуха, и еще она ощутила едкий запахдыма. Ариана села в свой маленький «фольксваген», включила двигатель, нажала наакселератор.

Понадобилось всего двадцать минут, чтобы добраться до центрагорода. Ариана смотрела в окно и не верила своим глазам: улицы были заваленыобломками, дальше ехать было невозможно. На первый взгляд казалось, что отцентра Берлина совсем ничего не осталось. Однако, приглядевшись, Арианаувидела, что некоторые здания были изуродованы пулями и осколками – здесь многодней подряд шел ожесточенный бой. Ариана все осматривалась по сторонам, не всилах до конца уяснить масштабы произошедшей трагедии. Однако она поняла, что вмашине до рейхстага не добраться. Дав задний ход, Ариана вырулила в неприметныйпереулок и постаралась поставить машину так, чтобы она не слишком бросалась вглаза. Ключи она положила в карман, проверила, на месте ли пистолет, потужезамоталась в шарф и отправилась дальше пешком. Она знала лишь одно – нужнонайти Манфреда.

Но на улице ей встречались лишь британские и американскиесолдаты, двигавшиеся по направлению к рейхстагу. Кое-где, правда, встречались изеваки из числа местных жителей. Они пугливо поглядывали на победителей, многиеявно намеревались покинуть город. Уже в непосредственной близости от рейхстагаАриана встретила и немецких солдат: грязные, оборванные, валившиеся с ног отусталости, они жались друг к другу, окруженные американскими конвоирами. Уамериканских солдат вид был такой же усталый и грязный, но в руках они держалиавтоматы. Глядя на военных, Ариана поняла, до какой степени отчаянной была этапоследняя схватка. Вот к чему привели ее страну фашисты… Пять тысяч немецкихсолдат обороняли рейхстаг, и каждый второй погиб. В это время мимо повели ещеодну колонну военнопленных. Ариана ахнула, увидев среди них Гильдебранда. Лицоу лейтенанта было в синяках и кровоподтеках, лоб обмотан окровавленным бинтом,он смотрел прямо перед собой невидящим взглядом. Ариана замахала рукой,бросилась к Гильдебранду. Он должен знать, где Манфред. Однако ее сразу жеостановили двое американских конвоиров. Ариана стала умолять по-немецки, чтобыони ее пропустили, но американцы не слушали. Тогда она во весь голос позвалаГильдебранда:

– Гильдебранд! Гильдебранд! Где Манфред?

Лейтенант обернулся и посмотрел куда-то влево. Арианапроследила за его взглядом и застыла на месте от ужаса. На мостовой ровнымиштабелями были сложены трупы, собранные для транспортировки на кладбище.Изорванные в лохмотьях мундиры, искаженные предсмертной гримасой лица. Ариана медленнодвинулась вдоль страшной шеренги и почти сразу же, словно по воле судьбы, нашлатого, кого искала.

Она узнала родное лицо не столько рассудком, сколькосердцем. Ариана застыла на месте, отказываясь верить. Рот ее раскрылся, норвавшийся из горла крик так и остался беззвучным. Даже американцы не моглиоттащить ее от убитого. Ариана опустилась рядом с ним на колени и вытерла грязьс его лица.

Она просидела так почти час. Потом до нее внезапно дошелсмысл случившегося. Ариана поцеловала Манфреда в закрытые глаза, провела рукойпо его лицу, вскочила и побежала прочь. Она мчалась со всех ног по направлениюк тому переулку, где оставила свой маленький автомобиль. Там уже возились двоемужчин, пытавшихся завести мотор. Решительно сузив глаза, Ариана вытащилапистолет, направила его на своих соотечественников и заставила их поднять руки.Потом села в машину, захлопнула дверь и, по-прежнему держа пистолет наизготовку, включила зажигание. Из переулка она выехала на задней передаче,развернулась и погнала машину вперед.

Теперь ей было нечего терять, не для чего жить. Межразрушенных домов бродили мародеры – немцы, иностранные солдаты, в числекоторых попадались и русские. Берлин еще не испил чашу страданий до дна.Возможно, ее убьют. Ну и пусть, какая теперь разница. Однако она обещалаМанфреду, что попытается спастись. Слово нужно держать.

Ариана быстро добралась до Ванзее, бросила в машину заранееприготовленные вещи. Из съестного взяла вареный картофель, хлеб, немного мяса.Не забыла деньги, парижский адрес, томик Шекспира. Обручальное кольцо Манфредаона оставила на пальце – пусть только попробуют отобрать у нее эту реликвию.Оставила она и венчальное кольцо, и его перстень. Если кто-то попытаетсяотобрать у нее эти кольца, она будет стрелять. Губы Арианы были решительносжаты, глаза прищурены. Она села в машину, положив пистолет рядом с собой.Бросила последний взгляд на дом, где жила с Манфредом; к горлу подступилидушераздирающие рыдания. Человек, который спас ее, ушел из жизни. Ушелнавсегда. Подавленная этой мыслью, Ариана почувствовала, что может умереть –прямо здесь, сию минуту. От Манфреда у нее осталось всего одно письмо, полноенежных слов и обещаний. Он написал это письмо на следующий день после того, какони занимались любовью в первый раз. И еще Ариана захватила с собой фотографии– те, что были сняты на Рождество, снимки, сделанные на балу в королевскомдворце, несколько карточек из Тиргартена, а также портреты его первой жены идетей. Незачем чужим глазам пялиться на эти снимки. Они принадлежат ей, Ариане.И Манфред тоже принадлежит ей – до конца ее дней.

Слившись с многотысячным потоком беженцев – главным образомпеших и велосипедистов, хотя изредка в этом потоке попадались иавтомобили, – Ариана поехала в западном направлении. Союзники не пыталисьостанавливать женщин, стариков и детей, в панике бежавших из обреченногогорода. Смотреть на все это было невыносимо. Несколько раз Арианаостанавливалась, чтобы помочь очередному несчастному. В конце концов онапоняла, что подобные остановки небезопасны – всякий раз кто-то непременнопытался отобрать у нее машину. Посадить к себе она рискнула лишь двух пожилыхженщин, которые были ей бесконечно благодарны. Они жили в Далеме, но сейчасмечтали только об одном – поскорее унести ноги из города. Их магазин наКурфюрстендам утром был разгромлен, их мужья погибли, и обе боялись, что имтоже не суждено остаться в живых.