Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

всегда помогала настроиться на нужный лад. Джина в раздражении надавила кнопку Backspace и начисто стёрла абзац, над которым работала последние полчаса. Потом отодвинула компьютерное кресло и размашистым шагом пересекла кабинет. Остановившись возле кукольного домика, она окинула взглядом уютные комнаты, обставленные игрушечной мебелью. Внизу располагалась прихожая, гостиная, кухня и прачечная с маленькой стиральной машиной. Наверху – кабинет и две спальни, хозяйская и гостевая. Сейчас в гостевой спальне, на игрушечной кровати, сидел пожилой ямаец, которого Джина нарекла Стариной Томасом. Его берет в цветах ямайского флага был залихватски сдвинут на затылок, в уголках нарисованных глаз залегли хитрые морщинки. Впрочем, не он сейчас интересовал Джину, а две куклы, которые находились на первом этаже, в гостиной. Рыжая Синтия и шатен Роберт. Сейчас они изображали главных героев «Капель крови». Джина усадила Синтию, одетую в скромное платье, в кресло. А Роберта передвинула к окну. Случалось так, что пока Джина стояла над домиком, строчки диалогов сами начинали складываться в голове. Словно коллекционные куклы были актёрами, которые разыгрывали спектакль для единственного зрителя. Как правило, это помогало преодолеть писательский «затык», но только не сегодня. Синтия и Роберт (именно так звали героев недописанного романа) упорно молчали. И в этом молчании Джине уже начинало мерещиться что-то издевательское.

Сюжет «Капель крови на шипах розы» в очередной раз обыгрывал историю Золушки. Синтия была неопытной, но талантливой выпускницей Гарварда. Роберт – плейбоем и наследником миллиардной компании, куда главная героиня устроилась на работу. Разумеется, их вспыхнувшей страсти мешали все, кому не лень – токсичная и манипулирующая мать Синтии, семья Роберта и главное – его властный отец, грозивший лишить сына наследства. Он же искушал возлюбленную Роберта щедрой взяткой, необходимой на лечение её пожилой матери. В финальной сцене герои, само собой, должны были сделать выбор в пользу любви, отказавшись от материальных благ.

– Что, если мать Синтии окажется симулянткой? – пробормотала Джина и шагнула к шкафу, где рядами стояли куклы. На стеклянных полочках можно было отыскать кого угодно, от фотомоделей и школьниц до военных и разносчиков пиццы. Пара нижних полок отводилась под реквизит. Ещё позавчера Джина вытащила оттуда коробочку с надписью «Хэллоуин». Пластмассовые тыковки и скелетики по традиции расположились перед кукольным домом, вместе с детьми-ряжеными.

– Иди-ка сюда… – Джина сняла с полки старуху вредного вида, в домашнем халате и бигуди. Вернулась к домику и поставила куклу между Синтией и Робертом.

– И как, спрашивается, Синтия узнает, что её мать – симулянтка? – задумчиво произнесла Джина. И, обращаясь к старухе, добавила: – Сама бы ты в жизни не призналась, что морочила всем голову… что, если тебя сдаст доктор?

Джина вернулась к шкафу, достала кукольного врача, покрутила его в руках и поставила обратно, между космонавтом и дальнобойщиком. Нет, не пойдёт. Такой поступок будет выглядеть странно. Придётся перекраивать всю арку, связанную с доктором, подбрасывать читателю прозрачные намёки, что он в сговоре с пациенткой. Идея не безнадёжная, но на такую работу требовалось больше времени!

Дверной звонок заставил Джину дёрнуться, как от лёгкого удара током. Последнее, что ей сейчас требовалось – незваные гости. В раздражении захлопнув дверцу, Джина вышла из кабинета. Непрошеный гость не убирал палец с кнопки, как будто по соседству горел дом или кто-то умирал, и звонок продолжал разрываться.

– Кого ещё черти принесли?.. – бормотала Джина, спускаясь по лестнице. – Иду, иду!.. Да хватит уже трезвонить!

Распахнув дверь, она увидела на пороге чертёнка с рогами, чудовище Франкенштейна и мексиканского рестлера. Все трое разом заорали «Сладость или гадость!», протянув удивлённой хозяйке корзины в виде хеллоуиновских тыкв.

– А, ну да… – погрузившись в сюжетные перипетии, Джина совсем забыла, что сегодня – канун Дня Всех Святых. И что вечером соседские дети сделают всё возможное, чтобы не дать ей нормально поработать. – А который час?

– Время делиться конфетами! – чертёнок выразительно тряхнул корзинкой, на дне которой громыхнули немногочисленные леденцы.

Джина ещё вчера поставила рядом с дверью вазу с конфетами. Отсыпав троице положенное угощение, она захлопнула входную дверь и поднялась на второй этаж. Дело близилось к вечеру, а финальная сцена так и не сдвинулась с мёртвой точки. Что, если мать Синтии просто отдаст концы и тем самым избавит дочь от моральной дилеммы?.. Нет, чёрт побери. Это бы выглядело так, словно проблема разрешилась сама собой. На курсах литературного мастерства ей говорили так не делать. «Герои должны сами преодолеть все…» – дверной звонок взвизгнул, прервав размышления Джины.

– Да что ты будешь делать?! – резко развернувшись на пороге своего рабочего кабинета, единственная знаменитость Голд Ривер буквально слетела с лестницы. На этот раз, распахнув дверь, она увидела черепашек-ниндзя.

– Наш учитель заболел! – парнишка в красной повязке продемонстрировал Джине игрушечную крысу, которую держал за облезлый хвост. – Ему помогут только конфеты!

«Ладно, это хотя бы креативно!» – подумала Джина, протягивая руку к вазе с конфетами.

Проводив черепашек, она шагнула к распределительной коробке, установленной справа от двери, рядом с ключницей. Пока она возилась с настройками, пытаясь понять, как отключить звонок, из динамика снова донеслась раздражающая трель, а из-за деревянной створки – хихиканье. Зачерпнув полную пригоршню конфет, Джина распахнула дверь. Видимо, вид у неё был не самый приветливый, потому что традиционное «Сладость или гадость!» прозвучало как-то неуверенно. Высыпав конфеты в подставленную корзинку, Джина вернулась к распределительной коробке и просто обесточила её.

В кабинет Джина поднималась не в лучшем расположении духа. Она ненавидела дедлайны, ненавидела Хеллоуин и, кажется, уже начинала тихо ненавидеть собственных персонажей. Приблизившись к игрушечному домику, она окинула взглядом часть стола, представлявшую собой тротуар и небольшой фрагмент проезжей части. Здесь располагался почтовый ящик на столбике, искусственный газон и уличные фонари, в которых имелись батарейки. А ещё перед дверью кукольного дома столпились ряженые.

Взяв машинку – синий джип, который составлял часть диорамы – Джина прокатила её по лужайке и врезалась в кукол, раскидав их по столу. Досталось и почтовому ящику, который улетел куда-то в угол комнаты. Оставив в покое машинку и кукол, Джина вернулась за компьютер. Она успела перечитать последнюю написанную страницу, когда с улицы послышался протяжный визг тормозов, испуганные крики и металлический грохот. Вскочив с кресла, Джина выглянула из окна.

Синий джип врезался в фонарный столб, в десятке метров от дома Джины. Её почтовый ящик улетел в сторону и теперь лежал посреди проезжей части, как смятая консервная банка, нанизанная на столбик. Над капотом поднимался дымок, и Джина застыла, глядя на эту картину. А ещё на лужайке перед её домом кто-то лежал. Когда снизу послышался душераздирающий детский вопль, двойной стеклопакет