Точка обмана - Дэн Браун

— Я сверлила непосредственно над метеоритом. А также и вомногих местах по сторонам от него, всего в нескольких ярдах. Пропустить что-тобыло невозможно.

— И все-таки...

— Вопрос очень спорный, — продолжала Нора. — Солевыерасщелины встречаются исключительно в сезонных льдах, а именно в тех, которыеобразуются в прибрежных зонах и тают каждый сезон. А шельфовый ледник Милна —это «быстрый лед», который образуется в горах, сдвигается и уходит в море.

Какой бы удобной ни оказалась теория замерзшего планктонадля объяснения вашего странного феномена, тем не менее я могу гарантировать,что в этом леднике не существует сети замерзшего планктона.

Все снова замолчали.

Несмотря на опровержение теории замерзшего планктона,системный анализ данных, к которому привыкла Рейчел, не позволял ей покорнопринять отказ. Она инстинктивно понимала, что признание наличия замерзшегопланктона во льду под ними является простейшим решением проблемы. Этот логическийпостулат определялся законом экономии. Инструкторы НРУ внедряли его вподсознание агентов. В случае если существует много объяснений какой-топроблемы, правильным обычно оказывается простейшее.

Несомненно, если бы данные гляциологического исследованияоказались неверными, Нора Мэнгор теряла многое. Рейчел обдумывала вариант, прикотором Нора увидела планктон, поняла, что она совершила ошибку, определив ледкак монолитный, и теперь просто пыталась отвлечь от себя внимание.

— Единственное, что я знаю, — произнесла Рейчел, — так этото, что совсем недавно я выступала перед сотрудниками Белого дома и сказала им,что метеорит обнаружен в монолитном леднике, что он пролежал там, неподвергаясь внешним воздействиям, с 1716 года, когда было знаменитое «Юргенсольскоепадение». А теперь сей факт оказывается под сомнением.

Администратор НАСА мрачно смотрел на черную воду. Толландоткашлялся.

— Я вынужден согласиться с Рейчел. В полынье присутствует исоленая вода, и планктон. Независимо от возможного объяснения, шахтаопределенно не представляет собой замкнутое пространство. Мы не можем этоутверждать.

Мэрлинсон выглядел смущенным.

— Ну, ребята, конечно, не мне, как астрофизику, здесь что-тоговорить, но в моей области когда мы ошибаемся, то обычно примерно на миллиардлет. И с этой точки зрения так ли уж действительно важна небольшая путаница спланктоном и соленой водой? То есть я хочу сказать, что состояние окружающегометеорит льда ни в коем случае не влияет на сам метеорит. Окаменелости-то всеравно остаются. И никто не оспаривает их истинность. Если вдруг мы и совершилиошибку с образцами ледовой субстанции, до этого все равно никому не будетникакого дела. Важными остаются лишь доказательства внеземной жизни.

— Извините, доктор Мэрлинсон, — возразила Рейчел, — какчеловек, зарабатывающий на жизнь анализом информации, я не могу с вамисогласиться. Малейшее несоответствие в данных, которые НАСА представляетсегодня, моментально поставит под удар достоверность всего открытия. Включая иаутентичность окаменелостей.

Мэрлинсон буквально открыл рот от изумления.

— Что вы говорите? — возмутился он. — Окаменелости невызывают ни малейшего сомнения!

— Я это знаю. И вы знаете. Но если до общественности дойдетслух, что НАСА, зная правду, представило недостоверные сведения о леднике, то,поверьте мне, тут же окажется под сомнением и все остальное.

С горящими глазами в разговор вмешалась Нора:

— Мои данные о леднике вовсе не недостоверны! — Онаповернулась к администратору: — Я могу представить неопровержимые доказательстватого, что в леднике нет расщелины!

Администратор смерил ее долгим взглядом:

— Как?

Нора изложила свой план. Когда она закончила, Рейчел былаготова признать, что он звучит разумно. Однако администратор, похоже,сомневался.

— И что же, результаты будут положительными?

— Гарантирую стопроцентное подтверждение, — заверила егоНора. — Если где-нибудь возле шахты окажется чертова унция замерзшей соленойводы, вы все сразу это увидите. Даже несколько капель под микроскопом будутвыглядеть словно Таймс-сквер.

Лоб администратора под коротким ежиком волос превратился вгармошку — настолько он сморщился.

— Времени совсем мало. Через пару часов должна начатьсяпресс-конференция.

— Я вернусь через двадцать минут.

— Как далеко по леднику вам придется пройти?

— Совсем близко. Двести ярдов — вполне достаточноерасстояние.

Экстром кивнул.

— Вы уверены, что это безопасно?

— Я возьму сигнальные ракеты, — ответила Нора, — а крометого, со мной пойдет Майк.

Толланд вскинул голову:

— Я?

— Ты, Майк! Пойдем в связке. Пара сильных, надежных руксовсем не помешает, особенно если поднимется резкий ветер.

— Но...

— Доктор Мэнгор права, — вмешался администратор,поворачиваясь к Толланду. — Если уж она намерена идти, то ни в коем случае недолжна быть одна. Я бы послал кого-нибудь из своих людей, но, честно говоря,хотелось бы сохранить всю эту планктонную чепуху между нами, во всяком случае,до тех пор, пока не выяснится, проблема это на самом деле или нет.

Толланд с явной неохотой кивнул.

— Я тоже хочу пойти, — сказала Рейчел. Нора вскинулась,словно кобра:

— Черта с два!

— Мне кажется, — начал администратор таким тоном, словноидея только что пришла ему в голову, — будет куда безопаснее, если мыиспользуем стандартную квадратную конфигурацию связки. Если вы пойдете вдвоеми, не дай Бог, Майк поскользнется, вы его ни за что не удержите. Четыречеловека куда надежнее, чем два. — Он замолчал и посмотрел на Мэрлинсона: — Тоесть должны отправиться или вы, или доктор Мин. — Экстром оглянулся. — Акстати, где доктор Мин?

— Я уже давно его не видел, — ответил Толланд, — должнобыть, он прилег отдохнуть перед пресс-конференцией.

Экстром повернулся к Корки:

— Доктор Мэрлинсон, я не вправе требовать, чтобы вы пошли сними, однако...

— Какого черта?! — воскликнул Корки. — Разумеется, я отправлюсьсо всеми.

— Нет! — возразила Нора. — Вчетвером мы будем двигатьсянамного медленнее. Мы с Майком пойдем вдвоем.

— Вдвоем вы не пойдете. — Тон администратора не допускалвозражений. — Существует весомая причина того, почему в связке ходят именно вчетвером,и мы должны соблюдать все меры предосторожности. Меньше всего мне нуженнесчастный случай за пару часов до самой важной в истории НАСАпресс-конференции.