Выжившая. Дневник девушки из Варшавского гетто - Мириам Ваттенберг

пессимистично и говорят, что их, вероятно, отправят в Треблинку. Я даже не хочу об этом думать. Мы, соединенные общей судьбой, жили рядом с ними столько месяцев, а теперь должны расстаться.

22 октября, 1942

Неужели это правда наша последняя ночь в Павяке? Возможно ли, что завтра мы уедем? До наступления темноты мы устроили прощальный ужин в комнате, где жили интернированные мужчины. Мы ели репу, и наш представитель, мистер С., выступил с речью перед двадцатью одним американским гражданином. На стол мы поставили два маленьких американских флага, которые я хранила в чемодане как реликвию с начала войны. Настроение было приподнятым. На Ноэми В. была надета шелковая накидка, похожая на элегантное вечернее платье. Она читала и пела песни. Я тоже спела несколько английских песен. Надзиратели наблюдали за нами, и у меня сложилось ощущение, что они нам завидуют.

23 октября, 1942

Мы ужасно подавлены и разочарованы. В десять утра все американские граждане, евреи и неевреи, числом около ста пятидесяти человек, вышли во двор тюрьмы, готовые к отъезду. Внезапно появились Бюркель и комендант Павяка и гневными голосами приказали всем интернированным в течение двух минут выстроиться перед воротами. Это вызвало страшную панику, потому что граждане Южной Америки не ожидали, что их тоже вышлют. Они немедленно бросились за своими чемоданами и, даже не закрыв их, летели, кувыркаясь, к воротам, чтобы не опоздать. Чуть позже прибыл комиссар Николаус и сказал, что для женщин в транспорте нет места и что они уезжают завтра. Затем мужчин увезли на грузовиках. Женщины едва успели попрощаться со своими мужьями. Я только успела поцеловать отца, и мы не обменялись ни словом. Мать пребывала в состоянии полного замешательства. Мы вернулись в комнату, и я упала на свой матрас в шляпе и пальто.

Через час вернулись все граждане Южной Америки. Выяснилось, что приказ распространялся только на граждан США. Но Бюркель намеренно все перепутал, чтобы вызвать панику и разочарование.

Мы рады, что отец уехал. У него нет американских документов: на самом деле он польский гражданин, и здесь ему постоянно грозила депортация в Треблинку. В лагере он будет по крайней мере находиться под надзором Швейцарской биржевой комиссии. Мистер Ш. и мистер Г. в таком же положении, что и мой отец: они мужья американок. Отец, должно быть, уже в поезде. Увидим ли мы его когда-нибудь снова?

30 октября, 1942

По приказу комиссара Николауса нас всех осмотрел тюремный врач. Тех, кто болен, приказано освободить и отправить на арийскую сторону. Этот врач – поляк немецкого происхождения и использует немецкие методы. По его мнению, мы все здоровы. Однако он освободил миссис Ш., у которой серьезное заболевание глаз, ее дочь, миссис К., а также трех ее внуков, беременную женщину на седьмом месяце, миссис Диту В., у дочери Крыси которой кожное заболевание, и миссис С., жену нашего представителя, у которой воспаление суставов. Все освобожденные женщины получили разрешение жить на арийской стороне.

Глава XV

И снова кровавые дни

15 ноября, 1942

Гетто снова переживает кровавые дни. С девятого по двенадцатое прошла еще одна облава. На этот раз немцы потребовали большое количество рабочих из портных и сапожных мастерских. Мы надеялись, что нацисты оставят выживших в гетто в покое, поскольку официально их теперь всего 40 000 человек. В первый день новой бойни я увидела в окно несколько пожилых полицейских-евреев, проезжающих мимо на рикшах. Среди них я узнала комиссара Герца. Заметив меня, он сначала слегка улыбнулся, потом отдал честь и поехал дальше, опустив голову.

Руководителями новой депортационной кампании являются Брандт и его помощник Орф, которые ранее руководили регистрацией иностранных граждан в гетто. Некоторое время Орф также был нашим начальником в Павяке. Этот высокий, красивый белокурый мужчина всегда проявлял вежливость, всегда улыбался, и, по общему мнению, он считался исключением среди немцев, так как был не способен причинить вред человеку.

Теперь выясняется, что герр Орф, который сейчас находится в отпуске в Германии, был главным убийцей и что именно на нем лежит ответственность за самые ужасные преступления. Рассказывают, что однажды он, с улыбкой разговаривая с одним евреем, вдруг выхватил револьвер и выстрелил в голову другого еврея, стоявшего поблизости. Затем он повернулся и выстрелил в еврея, с которым так вежливо разговаривал. Однажды мы видели, как, стоя под нашими окнами, он что-то обсуждал с группой женщин в очень рыцарской манере. Это происходило в самый разгар депортационной кампании. Наш надзиратель сообщил нам, что отпуск он получил в награду за большие заслуги во время депортационной кампании и что он собирается провести две недели в Германии, где его жена только что родила ребенка. Получается, этот убийца будет ласкать своего новорожденного младенца окровавленными руками.

Сегодня полицейские-евреи привели в Павяк несколько коров[82]. Судя по всему, их реквизировали с еврейских молочных заводов. Возможно, это последние коровы в гетто. Теперь предводители штурмовиков и нацистские чиновники Павяка будут лучше питаться.

Комиссар Николаус продолжает давать новые обещания по поводу нашего отъезда. Теперь назначенная дата – 16 декабря, но никто не воспринимает его всерьез.

Становится все холоднее и холоднее, дует морозный ветер и идет снег. Тюремная кухня каждый день выдает нам немного угля для нашей печи. Но этого количества хватает только на час-два. Сейчас часто приходят посылки для нейтральных граждан, которых давно выслали. Отправители этих посылок не знают, что люди депортированы и, возможно, их уже нет в живых. Мистеру С. удается завладеть этими пакетами, ибо немецкая деловитость – сильно преувеличенная легенда. Он раздает их содержимое тем, кто в этом больше всего нуждается. Немцы не особо хорошо разбираются в наших именах. Очень часто в этих пакетах находятся картофель, морковь и другие овощи, которые мы можем приготовить у себя на плите.

Наша подруга София К. каждую неделю отправляет нам посылку с хлебом, картошкой и луком. Приходят посылки и для женщин, освобожденных по состоянию здоровья и живущих в настоящее время в отеле на арийской стороне. Они связались со скрывавшимися там евреями, семьи которых интернированы в Павяк. Они спасли миссис П. и ее маленькую дочь. Это сумела сделать Дита В., подкупив некоторых чиновников гестапо значительной суммой денег. Теперь несчастная миссис П. вне опасности.

Недавно она также добилась освобождения своей матери и ее сестер Туси и Ноэми, а также миссис С. с ее шестнадцатилетним сыном Мартином, шестидесятилетней миссис Р. и мистера К., его жены и трехлетнего сына Ричарда.

Парагвайский паспорт прибыл для мистера