Кости сердца - Колин Гувер

class="p1">Рейк Беннет, 30.08.2006 г.

Ее нет

Я встретил твою маму, когда она стояла у воды,

ступни зарыв в песок.

Я жалею, что не набрал того песка,

не запасся им впрок.

Теперь гадаю, есть ли среди мириада песчинок вокруг

Хоть толика тех, по которым она ступала?

Или все их давно смыло в ту воду,

что ноги ее омывала?

Рейк Беннет, 16.07.2007 г.

Дорогой Шон,

Каждое дитя рано или поздно мечтает увидеть другие края,

и потому я решил: пусть твоим домом будет лодка.

Но, боюсь, ты сбежишь и из этого дома вскоре.

Если так, это моя вина.

Ведь я убежден, что когда человек говорит: «Мне надо домой»,

Он должен думать о море.

Рейк Беннет, 03.01.2008 г.

В пакете по меньшей мере двадцать стихотворений и писем. Лишь некоторые из них адресованы сыну, однако из прочитанного у меня сложилось впечатление, что Самсон не врал мне о Рейке. Тот действительно жил в море. Вот только Самсон умолчал, что жил там вместе с ним.

27

– Бейя Грим?

Моментально вскакиваю со стула. Отец тоже встает, но я не хочу, чтобы он шел со мной к Самсону.

– Тебе идти необязательно.

– Я не пущу тебя одну! – категорично заявляет он, словно это решение не обсуждается.

– Пап, пожалуйста. – Вряд ли Самсон захочет со мной откровенничать при отце. – Пожалуйста!

Он сухо кивает.

– Ладно. Жду тебя в машине.

– Спасибо!

Охранник проводит меня в большой зал. Там несколько столиков, и почти за каждым сидят посетители и заключенные.

Да, зрелище безрадостное. Впрочем, я готовилась к худшему. Почему-то была уверена, что меня усадят в кабинку со стеклянной перегородкой и я даже прикоснуться к Самсону не смогу.

Мгновенно нахожу его взглядом: он сидит один за столом в противоположном конце зала. На нем темно-синий комбинезон, а не пляжные шорты, как обычно. Это немного меня отрезвляет, возвращает к реальности.

Самсон наконец поднимает голову и, заметив меня, сразу встает. Не знаю, почему я думала, что он будет в наручниках, – к счастью, это не так. Я бросаюсь к нему и падаю в его объятия. Он крепко прижимает меня к себе.

– Прости, мне очень стыдно, – говорит он.

– Знаю.

Спустя несколько секунд я с огромным трудом отстраняюсь – не хочу, чтобы у Самсона были неприятности. Сажусь напротив.

Самсон берет мою руку, сжимает ее в ладонях и кладет на стол.

– Я очень многое должен тебе рассказать. С чего начнем?

– С чего угодно.

Какое-то время он обдумывает свой будущий рассказ. Я накрываю его руки свободной рукой, и теперь на столе лежат друг на дружке четыре наши ладони.

– Все, что я говорил тебе о своей матери, – правда. Ее звали Изабель. Мне было пять, когда все случилось, и хотя я почти не помню, как нам жилось до ее смерти, я точно знаю, что после все резко изменилось. Рейк мой отец, об этом я действительно умолчал. Когда мама умерла, на суше ему стало совсем невмоготу. Он словно не мог представить жизни там, где ее нет. В конце концов отец забрал меня из школы, и несколько лет мы жили на лодке. А потом Дария отняла у меня и его.

– Ты это имел в виду, когда говорил, что Дария разбила тебе сердце?

Он кивает.

– А где ты был, когда начался ураган?

Самсон стискивает зубы, как будто ему не хочется заново переживать те мгновения. Затем опускает голову и произносит:

– Отец завез меня в церковь – там укрылись от урагана многие местные, но сам не остался. Хотел проверить, надежно ли пришвартована лодка, ведь на ней была вся его жизнь. Обещал вернуться до наступления темноты. Больше я его не видел. – Самсон поднимает глаза. – Я хотел остаться на полуострове, однако ураган практически все разрушил. Укрыться было негде, жить не на что… В общем, пришлось уехать. Если бы я кому-то признался, что отец пропал, меня бы отдали в приют, так что на следующие несколько лет я стал невидимкой. В итоге прибился к одному приятелю из Галвестона, зарабатывали на хлеб всякой мелкой работой – косили траву и прочее. Именно он подошел к нам тогда в ресторане. Мы были еще дети и творили черт знает что… В итоге нас, конечно, взяли.

– Почему тебя обвиняют в поджоге?

– Вообще-то я был ни при чем, в том доме рабочие напортачили с проводкой, но без меня пожар бы не разгорелся. Я проник в дом и включил свет. Поэтому формально виноват все-таки я. – Самсон сплетает пальцы с моими. – Узнав об очередном ордере на арест, я решил в последний раз приехать сюда, а потом явиться в полицию с повинной. Не знаю, на что я надеялся – попрощаться с прошлым или найти отца… В итоге мне удалось и то, и другое. А еще я нашел тебя и не захотел расставаться. – Большим пальцем Самсон поглаживает меня по тыльной стороне левой руки. – Я знал, что посадят меня надолго, поэтому решил сперва дождаться твоего отъезда, а потом уже сдаться. – Он вздыхает. – Что еще ты хочешь обо мне знать?

– Откуда у тебя код от сигнализации?

– Хозяин не стал мудрить – использовал в качестве кода номер дома. Элементарно.

Кто-кто, а я не имею права осуждать Самсона, я не лицемерка. Могу только восхититься его навыками выживания.

– Ты собирался поступать в Военно-воздушную академию?

Он вновь прячет взгляд, не в силах смотреть мне в глаза. Качает головой.

– Сначала я в самом деле хотел податься в военно-воздушные силы. План был такой, да, – пока я все не профукал. Про семейную традицию я лгал, как и про многое другое. Мне нужна была легенда, чтобы жить в этом доме, но я не хотел тебе врать – никому не хотел. Просто…

– У тебя не было выбора, – заканчиваю за него я, потому что знаю об этом не понаслышке. – Ты сам говорил, что одни плохие поступки происходят от внутренней слабости, а другие – от силы. Ты врал не потому, что слаб.

Самсон делает медленный вдох, словно боится переходить к следующей теме. Когда он наконец поднимает голову, его лицо, взгляд – все меняется. От этого взгляда меня словно придавливает каменной плитой.

– Вчера по телефону ты сказала, что не поедешь в Пенсильванию.

Это утверждение, а