Аромат изгнания - Ондин Хайят

найти, чтобы удержаться на плаву. Наши жизни неотвратимо разошлись разными дорогами.

Кто прогонит демонов, преследующих ее в кошмарных снах? Кто обнимет ее, чтобы защитить от ее памяти? Сможет ли она выжить без меня? Разве мы не должны никогда не расставаться? Мама, что бы ты сделала на моем месте?

Ночи напролет я смотрела в потолок, отражая яростный натиск сомнений. Наконец я открылась Селене. Она взяла мою руку в свою и крепко сжала.

– Луиза, отпусти твою сестру, пусть летит к Богу или к кому угодно. Ты не в ответе за нее.

– Да нет же, в ответе! Ты не понимаешь? Как я могу ее оставить? Мы должны были всегда идти рядом. Мама поручила ее мне. Как я объясню ей, что бросила ее?

Наверно, в этот день Селене чуть больше открылась трагедия наших жизней.

– Ты не бросаешь ее, Луиза. Ты уважаешь ее выбор. Этого хотела бы и твоя мать.

Ее слова немного успокоили меня. Я ушла в свое убежище, к клумбе с цветами, у которой завела привычку укрываться.

Я все же решила в последний раз поговорить с Марией.

– Ты уверена, что хочешь стать монахиней?

– Луиза, я люблю Бога и хочу служить Ему.

Руки у меня опустились, и я позволила ей выбрать свой путь. Она получила особое разрешение и поступила в монастырь 3 марта 1917 года, в возрасте четырнадцати лет.

Мама, я сделала все, что могла. Теперь она спасена. Мы не пойдем вместе по дорогам мира. Моя сестренка будет монахиней. Коль скоро мне не надо больше оберегать ее, я выйду замуж.

И я взяла перо, чтобы написать письмо Жилю. Письмо, которое он никогда не прочтет, но все же оно останется где-то, скрытое в памяти времени.

Жиль,

Я пишу тебе, потому что выхожу замуж и не могу поверить, что не за тебя. Твое сердце бьется в моей груди. Я, наверно, должна тебе его вернуть, но я не знаю, где ты. Так что, если позволишь, оно побудет у меня еще немного. Щупая пульс моих грез, я слышу только одно – биение твоего сердца. Мое дало трещину и больше никуда не годится. Если бы оно билось благодаря батарейке, ее можно было бы заменить, но, боюсь, оно вправду разбито. Жиль, я знаю, что приют сгорел, но я не видела тебя мертвым. Поэтому в иные дни мне хочется верить, что ты еще жив. Я глупо ищу тебя на улицах Алеппо по воскресеньям, когда иду к Саламе. Я прижимаюсь лицом к стеклу машины Самира и смотрю, смотрю. Иногда мне кажется, что ты – встречный бродячий торговец или резвый мальчишка, бегущий по тротуару. Мне хочется крикнуть Самиру, чтобы он остановил машину, но я же знаю, что это не ты, поэтому молчу, и машина едет своей дорогой. Знаешь, я почти не пишу больше стихов. Иногда рождаются несколько слов в глубине моего молчания, но я так спешу протянуть к ним руку, что срываю их бутоны, и ничего не остается. Дедушка и ты – вы бы знали, что делать, но я-то ничего не знаю. Ты говорил, что у тебя необычайная память и тебе обязательно надо пережить много прекрасного, потому что ты обречен помнить все. Я тоже помню все и ночами молю о забвении. Я всего лишь Мальчик-с-пальчик и рассыпаю на Млечном Пути твое имя. Ответь мне, Жиль, ответь мне…

Я сложила письмо в форме птички. Осторожно опустила его в канавку и смотрела, как оно уплывает в тонкой струйке воды.

Сердце в море…

22

Талин закрыла тетрадь в шоке. Кровь Луизы, полная такой боли, текла в ее жилах. Ей вдруг захотелось, чтобы она вытекла из нее, захотелось избыть эти страдания. Только теперь она осознала все, что с рождения носила в себе, сама того не зная, что было закодировано в ее плоти, в ее душе. Ее детские страхи впервые предстали ей как последствие этого только что открытого ею прошлого. Почему ей никогда ничего не рассказывали о ее истории? Как могла Нона держать в секрете столько драм? Знала ли все это ее мать? Сцена ареста деда Луизы не давала ей покоя. Она нашла наконец объяснение своему повторяющемуся кошмару и осознала, как сильно то, что передается из поколения в поколение. Она тонула в тяжком наследии, о котором никто никогда при ней не упоминал. Запах испарины – металлический, железистый, кислый, смешанный с запахом нагретых камней – окутал ее. Запах пота, страха, смерти… Запах жгучего солнца в каменистой пустыне, крови, ненависти… Талин поспешно поднялась, разделась и встала под душ. Она терла кожу, чтобы удалить осевшее на ней прошлое. Бежать от своей собственной крови, от своей плоти, от своей ДНК, помеченной ужасом. Ей надо было проветриться. Она села в машину и минут двадцать ехала по дорогам вдоль побережья, ни о чем не думая. Почувствовав себя лучше, остановилась в тенистом парке, окружавшем мастерскую. Почти благоговейная атмосфера этого места успокаивала. На несколько часов она углубилась в работу над духами Ноны, но так и не нашла того, что искала. Сочетание ингредиентов было верным, но не хватало того, что преобразило бы аромат. Она задавалась вопросами насчет своего таланта, сомневалась в себе. Она-то думала, что эти духи, вдохновленные Ноной, получатся сами собой, что ей достаточно будет подумать о бабушке, чтобы свершилось чудо, но она обманывалась. Нона не подпускала к себе. Талин удавалось вычленить фрагменты ее личности, но полученный результат не был данью ее памяти. Конечно, амбра и ваниль давали композиции плоть, альдегид – силу и объем, роза – чуть сладковатую свежесть, толутанский бальзам – древесную теплоту, но этого было недостаточно. Какого-то ингредиента не хватало…

Когда Талин было четыре года, бабушка объяснила ей, что есть семь семейств, позволяющих классифицировать запахи по их характеристикам. Семейство гесперидных объединяет эфирные масла, полученные из кожуры таких фруктов, как бергамот, апельсин, лимон, грейпфрут… В семейство цветочных входят ароматы розы, жасмина, фиалки, сирени. Семейство папоротниковых состоит из древесных нот – лаванды, тимьяна, розмарина, широко используемых в мужской парфюмерии. Талин прибегала к ним, в частности, чтобы устранить женственность слишком свежего запаха. Семейство древесных состоит из сухих нот, например, кедр и ветивер, или теплых – сандал и пачули, к которым Талин питала настоящую страсть. Амбровые, или восточные, отличаются пудровыми и животными нотами. Талин любила эти сильные, грубоватые запахи. Кожаные же включают в себя запахи, выстроенные вокруг