Робкие создания - Клэр Чемберс

Рядом с ней на матрасе ровно посапывала Луиза.

– Я хотела его уберечь! И ты это прекрасно знаешь, – ответила Элси.

Уильям так и не узнал, чем закончился этот разговор, – вой сирены ознаменовал конец воздушной тревоги – и тетушка Луиза вдруг резко села и сказала:

– Селвин, это ты?

Повисло неловкое молчание, потому что трагедию, случившуюся с его родителями, Селвином и Альмой, упоминали редко, и никто не знал, как реагировать, когда эта тема все же всплывала в разговоре.

– А почему три пайка делятся на четверых? – спросил Уильям у тетушки Роуз, когда они остались одни. – На детей разве не дают карточек?

– Ох, Билли, да не слушай ты все подряд. Просто мы с Элси решили поворчать.

– Я не виноват, что подслушал. Вы прямо надо мной переговаривались.

– Прости. Возьми конфетку. Мне их мистер Харрисон подарил.

Они взяли по конфете и на мгновение замолчали, рассасывая шоколад, чтобы растянуть удовольствие.

Она пододвинула коробку поближе.

– Держи их у себя наверху. У тебя больше силы воли, чем у меня.

– А что это за перепись, про которую ты говорила? – продолжал расспросы Уильям.

– Ах, ну… Слушай. – Тетушке Роуз и вправду не хватало силы воли. – В самом начале войны нужно было заполнить анкету и указать всех, кто проживает в доме. Тетя Элси решила, что тебя лучше не вписывать, чтобы никто не знал, что ты здесь.

– Но если меня здесь нет, то где я?

– Официально – нигде. И это хорошо. Потому что тогда никто не спросит, почему ты не ходишь в школу. Но вот продуктовую карточку на тебя не выдают – и это действительно досадно.

– То есть нам не хватит еды? – дрожащим голосом спросил он. Перспектива постоянного голода пугала его, пожалуй, даже сильнее бомб. Уильям всегда был голоден, если не считать кратковременного ощущения сытости сразу после еды. Тетушки и так давали ему вдвое больше, чем брали себе, – жаловаться не на что. Ему вспомнилось, что в детстве еда казалась досадной помехой, которая отвлекала от по-настоящему важных дел, например от игр в парке, и он злился, когда тетушки зазывали его обедать. Вот бы сейчас получить все те несъеденные булки и куски торта и добавку, от которой он тогда отказывался.

– Билли, ну что ты! Конечно хватит, – пообещала тетушка Роуз, глядя на него влажными глазами.

Несколько дней спустя клумбы не стало: кустарники и луковицы выкопали, землю разровняли, провели аккуратные борозды. Остался лишь розовый куст в углу. И как бы в ответ на это он всего за одну ночь буквально взорвался цветением – огромные пушистые бутоны заявляли о своем праве на жизнь. Тетушка Роуз срезала несколько полураспустившихся бутонов и поставила в вазу в гостиной, чтобы они отдали дому свой аромат. Опавшие лепестки она собрала в миску и отнесла к себе в спальню. Вблизи они источали сладковато-мыльный запах чистоты. Уильям и сам был бы не прочь получить такой букет – в его комнате стоял затхлый душок старых книг и еще более древней мебели. Но он знал, что мужчинам цветы не положены, и просить не стал.

– Чем это пахнет? – спросила Элси в своей обычной прямолинейной манере, заглянув на кухню в поисках клубка шпагата, как раз когда Роуз меняла воду в вазе.

– Это “Комт де Шамбор”, – ответила та. Название показалось Уильяму фамилией какого-то злодея из Дюма, а не названием розы из кройдонского сада. – Та самая, которую ты пощадила.

– А, точно, – сказала тетушка Элси, подумав, что нашла идеальный компромисс. – Очень приятный аромат.

На следующий день роз стало еще больше – на этот раз дюжина белых, с длинными стеблями, завернутыми в папиросную бумагу. Тетушка Роуз припрятала их под летним пальто. Уильям сидел на лестнице, от скуки наблюдая за тем, как между перилами паук плетет паутину. Роуз тихонько вошла и хотела было юркнуть на второй этаж, но ее перехватила тетушка Луиза.

– О, а это что? – спросила она, тронув обертку. И добавила вполголоса: – Очередной подарок от мистера Харрисона?

– Да.

Заливистый смех тетушки Роуз зазвенел не хуже люстры в коридоре – тетушка Элси отобрала у нее букет и завернула в марлю, чтобы уберечь от бомбежки. Затем наклонилась и что-то прошептала Луизе на ухо – та только сдавленно ахнула.

Ужин в тот вечер запаздывал. Такого еще никогда не было. Уильям лежал на кровати с книгой, но никто его никуда не звал. Пришлось отвлечься от злоключений Эдмона Дантеса в замке Иф и пойти выяснить, в чем дело.

Готовкой не пахло – значит, в лучшем случае будет холодная закуска. Хотя, насколько он помнил, с прошлых приемов пищи ничего подходящего не осталось. Зато с кухни доносились голоса: тетушки не громко, но, кажется, ругались друг с другом. Уильям остановился на нижней ступеньке лестницы, не пытаясь прятаться – это было бы нечестно, – и прислушался.

– Хорошая возможность, говоришь? – говорила тетушка Элси. – Разве что для тебя!

– Уильяму тоже понравится в Каршалтоне. Нас там никто не знает. Мы снова сможем жить как нормальные люди!

– Выходи за своего мистера Харрисона, если хочешь. Но Уильяма никуда не пущу. Совсем с ума сошла. Ты только представь себе, сколько будет вопросов!

Уильяма будто ударило током – сердце подпрыгнуло и заколотилось, как птица, заточенная в каминной трубе. Он уже слышал эту фамилию: до сегодняшнего дня так называли просто одного из коллег тетушки Роуз, щедрого дарителя шоколада и других вкусностей. Но теперь Уильям почувствовал угрозу. Этот незнакомец собирается жить с ними? Или, еще хуже, увезти тетушку Роуз? От одной мысли о таких грандиозных переменах земля ушла у него из-под ног.

– Но это, может быть, мой последний шанс!

– Что ты ему сказала про Уильяма?

– Ничего. Ни слова.

Раздался металлический щелчок зажигалки, потом – жадный вдох.

– Нельзя просто так взваливать ответственность за четырнадцатилетнего мальчика на другого человека. Он может не захотеть брать на себя такое бремя.

– Я думаю, он согласится. Он на все ради меня готов, – сказала тетушка Роуз.

– А как ты объяснишь, почему у него нет документов и он не ходит в школу? Ты и пикнуть не успеешь, как к нам заявятся власти. – Голос тетушки Элси был резким и острым, как лезвие ножа.

– Да вы меня просто сгноить тут хотите!

– Ишь чего выдумала! Как будто держит тебя кто! Ты всегда ходила куда и когда хотела!

– Мы просто защищаем Уильяма, – впервые осторожно высказалась тетушка Луиза.

– Чтобы мы тут с ним до конца своих дней сидели взаперти!

– Зачем ты так говоришь, Роуз?