Вердикт - Джон Гришэм

— Нет. Кое-кто мне не нравится.

— А ненавидели ли вы кого-нибудь, кто работалтам тогда, когда работали в компании и вы?

— Нет. У меня было несколько врагов, но непомню, чтобы я кого-то ненавидел.

— А как насчет людей, которым вы учинилисудебный иск?

— Нет. Опять же это были мои враги, но онилишь делали свое дело.

— Значит, вы любите своих врагов?

— Не то чтобы люблю. Знаю, что человек долженстремиться к этому, но это трудно. Не припоминаю, чтобы я утверждал, что люблюих.

Кейбл пытался нащупать хоть малейшую зацепку,которая даст основания утверждать, что Криглер действовал из мстительных побуждений.Если упоминать слово “ненависть” как можно чаще, быть может, оно западет вголову кому-то из присяжных?

— Что побудило вас выступить здесь в качествесвидетеля?

— Это сложный вопрос.

— Деньги?

— Нет.

— Может быть, мистер Pop или кто-нибудь другой,кто работает на истицу, заплатили вам, чтобы вы сюда пришли?

— Нет. Они согласились возместить мне дорожныерасходы, но это все.

Менее всего Кейбл хотел бы, чтобы Криглероткрыто обнародовал причины, по которым он согласился выступать свидетелем. Онкосвенно коснулся их, отвечая на вопросы Милтона, а на видеопленке он подробнообъяснял их в течение пяти часов. Было совершенно необходимо переключить его надругую тему.

— Вы когда-нибудь курили сигареты, мистерКриглер?

— Да. К несчастью, я курил двадцать лет.

— То есть вы хотели бы, чтобы этого не было?

— Конечно.

— Когда вы начали курить?

— Когда поступил на работу в компанию, в 1952году. Они тогда поощряли своих сотрудников к курению. И сейчас тоже.

— Вы верите, что за эти двадцать лет причиниливред своему здоровью?

— Несомненно. Я счастлив, что не умер, какмистер Вуд.

— Когда вы бросили?

— В 1973-м, после того как узнал правду оникотине.

— Считаете ли вы, что нынешнее состояниевашего здоровья каким-то образом страдает из-за того, что вы курили двадцатьлет?

— Конечно.

— Считаете ли вы, что компания несет какую-тоответственность за ваше решение начать курить?

— Да. Как я уже сказал, курение тампоощрялось. Мы могли покупать сигареты по половинной цене в ведомственноммагазине. Каждое собрание начиналось с того, что по кругу пускалась пачкасигарет. Это было неким непременным ритуалом.

— Ваши кабинеты проветривались?

— Нет.

— Насколько задымлены были помещения?

— Очень сильно. Прямо над вашей головой всегдависело синее облако дыма.

— Значит, вы обвиняете сегодня компанию в том,что здоровы не настолько, насколько, вы считаете, могли бы быть?

— Компания имеет к этому немалое отношение. Ксчастью, я сумел избавиться от пагубной привычки. Но это было нелегко.

— И за это вы затаили неприязнь к компании?

— Ну, скажем, я жалею, что по окончанииколледжа попал именно в эту, а не в какую-нибудь другую индустрию.

— Индустрию? Вы имеете зуб на целую индустрию?

— Я не являюсь поклонником табачной индустрии.

— И поэтому вы здесь?

— Нет.

Кейбл полистал свои записи и быстро сменилнаправление.

— Далее. У вас была сестра, мистер Криглер, нетак ли?

— Была.

— Что с ней случилось?

— Она умерла в 1970 году.

— От чего она умерла?

— От рака легких. Она курила по две пачки вдень около двадцати трех лет. Курение убило ее, мистер Кейбл, если вы этохотите знать.

— Вы были близки с сестрой? — спросил Кейбл сдостаточным состраданием, чтобы смягчить жестокую необходимость вынеститрагедию на всеобщее обозрение.

— Мы были очень близки. Она была моейединственной кровной родственницей. — Вы тяжело перенесли ее кончину?

— Да. Она была необычной личностью, мне до сихпор не хватает ее.

— Мне очень неприятно вытаскивать это на свет,мистер Криглер, но это относится к делу.

— Ваше сочувствие тронуло меня до глубиныдуши, мистер Кейбл, но ничего относящегося к делу в этом нет.

— Что она думала о вашем курении?

— Оно ей не нравилось. Умирая, она умоляламеня бросить курить. Вы это хотели услышать, мистер Кейбл?

— Только если это правда.

— О, это правда, мистер Кейбл. За день до еекончины я пообещал ей бросить курить. И бросил, хотя на это мне понадобилосьтри долгих года. Видите ли, у меня выработалась привычка, мистер Кейбл, как и умоей сестры, потому что компания, производящая сигареты, компания, котораяубила ее и могла бы убить меня, намеренно поддерживала высокий уровень никотинав сигаретах.

— Итак...

— Не перебивайте меня, мистер Кейбл. Никотинсам по себе не канцерогенен, вы это знаете, просто это яд, яд, к которому выпривыкаете, и поэтому наступает день, когда канцерогены одолевают вас. Вотпочему сигареты в сущности опасны.

Кейбл наблюдал за ним с полным спокойствием.

— Вы закончили?

— Я готов выслушать следующий вопрос. Но неперебивайте меня снова.

— Разумеется, примите мои извинения. Итак,когда вы впервые пришли к заключению, что сигареты по сути своей опасны?

— Точно сказать не могу. Да ведь это, знаетели, дело известное. Ни тогда, ни сейчас не нужно было быть гением, чтобы этопонять. Но окончательно я прозрел, вероятно, в начале семидесятых, после тогокак закончил свое исследование, после того как умерла моя сестра и незадолго дотого, как я увидел позорную докладную.

— В 1973-м?

— Что-то около того.

— Когда вы оставили службу в “Пинексе”?