Вердикт - Джон Гришэм

— В 1982-м.

— Значит, вы продолжали работать на компанию,которая производила продукт, который вы считали опасным для здоровья?

— Да.

— Какое жалованье вы получали в 1982 году?

— Девяносто тысяч долларов в год.

Кейбл сделал паузу, прошел к своему столу, гдеему вручили еще одну стопку юридических документов, которые он принялся читать,покусывая дужку очков, затем повернулся к свидетельской стойке и спросилКриглера, почему он возбудил дело против компании в 1982 году. Криглерзабеспокоился и вопросительно посмотрел на Рора и Милтона. Кейбл подробнейшимобразом разбирался в деталях событий, приведших к той тяжбе, безнадежноусложненной, основанной на личных причинах, допрос свидетеля стал буксовать иедва ли не остановился вовсе. Pop протестовал, Милтон протестовал, а Кейблделал вид, что никак не может понять, почему, собственно, они так протестуют.Адвокаты собирались перед судейским столом, спорили, апеллируя к судье Харкину,а Криглер за свидетельской стойкой выглядел все более усталым и измотанным.

Кейбл упорно настаивал на вопросах, касающихсяслужбы Криглера в “Пинексе” в течение последних десяти лет, и недвусмысленнонамекнул, что есть свидетели, которые могут опровергнуть его показания.

Хитрость почти удалась. Не в состояниипоколебать разрушительное впечатление от показаний Криглера, защита решиланапустить тумана на жюри. Если свидетель непоколебим, следует сразить егомалозначительными подробностями.

Однако Николас объяснил присяжным смысл этойуловки, напомнив коллегам во время полдника о том, что он окончил два курсаюридического колледжа и кое-что в этом смыслит. Невзирая на возражения Хермана,он ясно выразил свое возмущение тем, что Кейбл поливает грязью свидетеля исмущает присяжных.

— Он считает нас дураками, — горько заметилНиколас.

Панические телефонные сообщения из Билоксиспровоцировали падение акций “Пинекса” до семидесяти пяти с половиной пунктов кмоменту закрытия биржи в четверг, падение стоимости крупных пакетов на четырепункта тоже объяснялось драматическими событиями, происходившими в судеБилокси. Во время прежних процессов выступавшие в качестве свидетелей бывшиеслужащие табачных компаний говорили о пестицидах и инсектицидах, которымиобрабатываются поля, а эксперты связывали действие этих химикатов с раковымизаболеваниями. Это не производило особого впечатления на присяжных. На одном изпроцессов бывший служащий обвинил своего прежнего нанимателя в том, что тотобрабатывал младших подростков с помощью рекламы, изображавшей тощих,обаятельных идиотов с прекрасными зубами, наслаждавшихся всеми видами курения.Тот же наниматель соблазнял старших подростков-мальчишек, распространяярекламу, на которой ковбои и владельцы шикарных автомобилей олицетворяли собойжизненный успех с неизменной сигаретой в зубах.

Но тогда присяжные не признали справедливостиобвинения. Однако ни один из прежних служащих никогда еще не наносил такогосокрушительного удара, как Лоренс Криглер. Постыдную докладную от 1930 годавидело множество людей, но суду она никогда предъявлена не была. ВерсияКриглера была настолько достоверна для присяжных, насколько мог мечтать любойадвокат обвинения. Тот факт, что судья Харкин позволил Криглеру описатьдокладную присяжным, будет горячо оспариваться, независимо от того, ктовыиграет процесс.

Криглера быстренько вывезли из города всопровождении сотрудников безопасности Рора, и через час после окончаниядопроса он уже летел в частном самолете обратно во Флориду. Уйдя из “Пинекса”,он несколько раз испытывал искушение связаться с адвокатами обвинения, ведущимипроцессы против табачных компаний, но ни разу не решился.

“Пинекс” заплатил ему триста тысяч долларов,только чтобы избавиться от него. Компания настаивала, чтобы он подписалобязательство никогда не свидетельствовать на процессах, подобных процессуВуда, но он отказался. А отказавшись, стал меченой фигурой.

Они, кто бы они ни были, пообещали убить его.Угрозы повторялись нечасто и в самые неожиданные моменты. Обычно по телефону.Криглер не привык прятаться. Он написал книгу, которая должна была бытьопубликована в случае его безвременной кончины. Рукопись хранилась у адвоката вМельбурн-Бич. Именно этот адвокат и устроил ему встречу с Рором. Он же началпереговоры с ФБР на тот случай, если с мистером Криглером что-нибудь случится.

* * *

Муж Милли Дапри, Хоппи, владел борющимся завыживание агентством по торговле недвижимостью в Билокси.

Учреждение было довольно тихое — дел вело немного и оглушительных побед за собой не числило, но своим малым бизнесом Хоппизанимался прилежно. На одной стене в передней комнате его офиса виселипришпиленные к пробковой доске картинки “предложений” — в основном маленькиекирпичные домики с аккуратными лужайками и несколько захудалых двухквартирныхстроений.

Игорная лихорадка привлекла на побережье множествокрупных покупателей недвижимости, которые не боялись занимать баснословныесуммы денег и вести дела с размахом. Но Хоппи и его скромные служащие не игралив рискованные игры и еще больше ограничили себя рамками того рынка, который былим хорошо известен, — милые маленькие домики для молодоженов, безнадежныедоговоры об аренде для отчаявшихся и “мотивированные продажи” для тех, кто немог получить банковского кредита.

Однако Хоппи кое-как оплачивал свои счета иобеспечивал семью — жену Милли и пятерых детей, трое из которых учились вдвухгодичных колледжах с укороченной программой, а двое — заканчивали школу. Вданный момент он держал полдюжины помощников, работавших часть дня на условияхпочасовой оплаты, — большей частью упавших духом неудачников, которые разделялиего ненависть к долгам и начальству. Хоппи обожал безик и проводил часы взадней комнате за картами, в то время как вокруг него вырастали все новые иновые агентства. Риэлтеры, независимо от наличия таланта, мечтают о великихпобедах. Хоппи и его пестрая команда были не прочь вздремнуть после обеда и закартами поговорить о крупных сделках.