Отныне и вовек - Даниэла Стил

Мы не понимаем, что это значит на самом деле, но что будет,когда кто-нибудь приставит ему нож к горлу или какой-нибудь подонок захочет егоизнасиловать? Что тогда? Ты уверена, что сможешь справиться с этим, Астрид?

В ее голосе появились истерические нотки.

— А ты знаешь, что самое смешное во всей этой кутерьме?

То, что он там из-за меня. Не из-за Маргарет Бертон. Из-заменя. Потому что я полностью оскопила его, поэтому Яну пришлось что-тодоказывать. Я сделала это. С тем же успехом я могла бы сама надеть емунаручники.

Самое трагичное заключалось в том, что Джессика верила тому,что говорила. Астрид подошла к ней и попыталась положить руки на плечи рыдающейДжессике.

— Джессика, ну, ну.., нет. Знаешь…

— Я знаю. Это — правда! Знаю. И он знает. И даже она,всеми проклятая женщина, знала это. Видела бы ты, как она смотрела на меня всуде. Бог знает, что Ян сказал ей. Но я смотрела на нее с ненавистью, а она наменя.., с жалостью.

Черт побери, Астрид, пожалуйста, дай мне таблеток.

Она повернула к Астрид опустошенное лицо, но подругапокачала головой:

— Не могу.

— Почему? Мне нужно.

— Сейчас тебе нужно подумать. На чистую голову. Не втумане. То, что ты сейчас сказала мне, — абсолютная чушь.

Таблетки не помогут тебе разобраться в твоих переживаниях.

— Они дадут мне возможность вынести все это. —Теперь она умоляла.

— Нет. Ты представляешь ситуацию, в которой оказалась,в неверном свете, таблетки только ухудшат твое положение.

Одно могу сказать тебе наверняка. Если ты не прояснишь своимысли сейчас, будет только хуже, и к тому моменту, когда Ян выйдет на свободу,от твоего брака ничего не останется. Ты закончишь тем, что станешь ненавидетьего, может быть, даже так же сильно, как ты сейчас ненавидишь себя. Тебенеобходим вечер размышлений, Джессика.

— А ты, значит, собираешься проследить, чтобы я его непропустила, да? — В голосе Джессики звучала горечь.

— Нет, я не могу так поступать. Я не могу заставитьтебя думать. Но больше ты от меня не получишь ничего, что затуманило бы твоесознание. Я не допущу этого, Джессика, просто не могу.

Джессика испытывала почти непреодолимое желание встать иударить ее, но потом до нее дошло, что она не в себе. Желание ударить Астридбыло ненормальным.

Но и очень реальным. Она хотела получить эти чертовытаблетки.

— В любом случае рано или поздно ты должна будешьстолкнуться с этим.

Неожиданно в глазах Джессики снова появились слезы.

— А если я сойду с ума? Я хочу сказать, на самом делелишусь рассудка?

— Почему ты должна сойти с ума?

— Потому что я не могу справиться с несчастьем. Япросто не могу с этим справиться.

Для Астрид это было выше ее понимания, но она вспомнила, какпоступила ее мать, когда Астрид после смерти Тома находилась в схожемсостоянии. Это натолкнуло ее на мысль.

— Джесси, почему бы тебе не поехать со мной на ранчо наРождество? Мама будет в восторге, и тебе принесет пользу.

Джессика отрицательно покачала головой прежде, чем Астридзакончила предложение.

— Не могу.

— Почему?

— Я должна провести Рождество с Яном. — Онавыглядела печальной.

— Ты не должна.

— Но я хочу… Рождество без Яна… Никогда.

— Даже с вдовой промеж вас?

Джессика кивнула.

— Но почему? В качестве наказания за вину, которую тынесешь? Джессика, не будь смешной. Скорее всего Ян одобрит твою поездку наранчо.

Джессика не ответила, а после паузы Астрид сказала то, о чемона думала последнее время:

— Или ты хочешь помучить его, дав возможность увидеть,как сильно ты можешь страдать на Рождество?

Джессика от удивления вытаращила глаза:

— Боже, ты говоришь так, словно я пытаюсь поддеть егопобольнее.

— Возможно. Думаю, в данный момент ты не в состояниирешить, кого ты ненавидишь больше — его или себя?

Полагаю, вы оба достаточно наказаны: Ян — именем закона, аты — сама себя наказала. Нельзя ли теперь начать относиться к себе лучше,Джессика? Вероятно, тогда ты сможешь быть добра и к нему.

Джесси не была готова услышать горькую правду.

— Ты можешь позаботиться о себе, Джесси. А Янпозаботится о тебе, даже находясь вдали от дома. Твои друзья помогут. Ты дажене догадываешься о своих возможностях. Тебе важно понять, что ты способна намногое.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. Ты испугана, и у тебя есть на это право. Ноесли ты просто успокоишься и станешь относиться к себе с любовью, страхпройдет. Но ты должна прекратить загонять себя.

— И прекратить принимать таблетки? — Астридкивнула.

Джесси замолчала. Она еще не была готова к этому. Знала,даже не делая пробных попыток, Но она попыталась. Астрид ушла, не дав ей ниодной, и Джессика отправилась в банк с рукописью мужа — с дрожащими руками итрясущимися коленками. Оттуда она прямиком махнула на почту, потом — в магазин.Она пробыла в «Леди Джей» менее часа, затем вернулась домой, чтобы успокоиться.Джессика провела ночь, не смыкая глаз, свернувшись калачиком в кресле вгостиной. Она дрожала, и ее мучила тошнота. На ней был свитер Яна, который всееще сохранял запах его одеколона, и Джесси казалось, что он рядом. Оначувствовала, как муж наблюдает за ней. Она видела лица в огне камина — Яна,матери, Джейка, отца. Они приходили к ней поздно ночью. А потом ей послышалисьстранные звуки в гараже.

Джесси хотела закричать, но у нее не было сил. В ту ночь онатак и не заснула, а в семь утра вызвала врача. Он предоставил ей то, без чегоона уже не могла жить.

На Рождество Астрид провела три недели на ранчо со своейматерью. У Джесси было по горло дел в магазине. Она втянулась в будничнуюработу, чередуя ее с посещениями Яна. Приезжала к нему два раза по утрам вбудни и по воскресеньям. В неделю она проделывала четыреста миль на машине, и«вольво» начинал поскрипывать. Ей было интересно, не разобьется ли она вместе смашиной, просто-напросто вылетев с дороги и перевернувшись вверх тормашками. Вслучае с «вольво» это будет от старости, что касается Джесси — от напряжения иистощения. И большого количества таблеток. Но с их помощью она была в форме.Большинству людей так и казалось.

А Ян еще не расспрашивал ее. Она пришла к выводу, что он нехотел замечать того, что происходит. С ней все было прекрасно.