Берк. Оборотни сторожевых крепостей - Ли Литвиненко

стараясь защитить слух от пронзительного крика Бёрк. В правой руке гоблин по-прежнему сжимал меч, с которого капала кровь Сфена, в левой держал копье. Он взмахнул им, словно желая прогнать неприятный звук, издаваемый орчанкой, потом замахнулся и, почти не целясь, с легкостью, как будто оружие ничего не весило, метнул копье в Бёрк. Острие пробило ей правое плечо и как тряпичную куклу, откинуло за печку. Это было последнее, что нападавший видел в своей жизни.

Из-за печи беззвучно, с такой скоростью, что гоблин не успел даже осознать, выскочила белая волчица размером с пони и разорвала ему горло. Одним плавным прыжком она пролетела коридор, оставив позади мертвецов. Очутилась во дворе. Все огромное, лохматое тело наполняла ярость.

Здесь были еще гоблины. С факелами в руках они замерли в растерянности. Вот кого они не ожидали увидеть в ветхом домишке, так это оборотня. Откуда ему тут взяться?

«Уродливые вонючие существа, превратившие ее жизнь в кошмар. Месть! Грызть! Убивать!»

Прыгнула к ближнему и одним махом оторвала ему голову. Брызнула липкая горячая чернота, от нее поднимался пар. Какая мерзкая у гоблинов кровь. Не кровь даже, а зловонная жижа. Так же поступила с третьим и четвертым. Так быстро. Они даже не успели поднять свое жалкое оружие. Раз и с этими было покончено. В маленьком дворике теперь валялись только обезображенные останки гоблинов, и по белому покрывалу инея разлилась темным пятном зловонная лужа.

Но дальше были еще гоблины. Они копошились повсюду. Услышали, увидели ее и завизжали, как свиньи. Обрадовались? Или испугались? Раздались крики:

— Оборотень! Оборотень!

Что-то в гнусавых голосах не слышно радости. Ушастые в панике заметались между домов. Прячетесь? Поздно! Белая волчица рванула следом.

В бок впились несколько арбалетных стрел. Пара из них запутались в шерсти, несколько неглубоко пробили кожу, одна причинила сильную боль и заставила заскулить — достала до самых ребер. Гоблины обрадовались и заулюлюкали. И сразу поплатились за это. Оборотница быстро пришла в себя, зубами схватила за древко меткой стрелы и вырвала ее из своего бока. Боль полоснула огнем, но быстро отступила. Теперь вперед. Бросок — разорвала зазевавшихся гоблинов. Но их становилось только больше. Они, словно грязная вода, затопили весь хутор.

— Серебро. Несите серебро! — орали мерзкие твари.

Волчица с остервенением грызла обидчиков, ярость заставляла двигаться вперед. Ее кололи и рубили мечами, но раны на шкуре волка моментально затягивались, и на их месте оставались только пятна крови. Боль и ярость придавали сил. И гоблины лишались конечностей и голов. В стороны летели брызги их крови и слюны. Драка напоминала сцепившуюся собачью свору, окутанную паром, от учащенного дыхания.

Подбежал здоровенный гоблин. В руках густо украшенная камнями и гравировкой серебряная секира. Оружие явно эльфийской работы. Точно прицелившись, здоровяк резко опустил острый клинок в клубок сражавшихся. Серебро с легкостью рассекло шерсть, кожу и мышцы вдоль кости. Волчица громко заскулила и инстинктивно отскочила в сторону, уходя от второго удара. Это спасло ей жизнь. Перекатилась через спину, заметалась, пытаясь избавиться от боли. Задняя лапа повисла, как неживая.

Чувствуя победу, с громким визгом к ней бросились все гоблины. Здоровяк снова замахнулся секирой.

«Беги» отдало команду тело и оборотница, уходя от погони, рванула между пылающих домов. Поскользнулась на замерзшей луже, в ноге взорвалась забытая в бою боль. Взвыла. Неловко ступила и упала. «Беги!» Куда? Во всем хуторе царил хаос. Крики, треск горящей древесины, дым. Подавилась вонючим воздухом, закашлялась, закружилась на месте.

Где-то еще сражались. Кажется, у гостиницы. Инстинктивно волчица бросилась на звон оружия. Может, защитят? Она летела знакомой дорогой. В торопях перепрыгнула через чье-то изуродованное тело, словно на земле валялась поломанная кукла. Знакомая расцветка. На что похоже? На платье Полли.

Возле горевшей харчевни увидела сражавшегося Татимира. На фоне огня он походил на бога мщения. Всегда доброе с хитрецой лицо, сейчас было перекошено яростью. Почти не узнаваем. В руках огромный меч, который раньше висел в его комнате над камином. Неужели харчевник и в самом деле умеет им пользоваться? А ведь Бёрк всегда посмеивалась над хозяином. Думала, что он обменял оружие на бочонок пива и просто бахвалился.

На груди и руках гнома было множество ран, дорогая бархатная рубашка изрезана и вся в крови. Идеальная когда-то борода наполовину сожжена. Изо рта вылетали рваные выдохи пара вперемешку с каплями крови. Он ранен. Дышал тяжело, как загнанный конь.

Волчица, сильно хромая, подбежала к нему ближе. Три гоблина против одного гнома — нечестно. Напала на того, что стоял спиной, убила быстро, без сожалений. Татимир рассек второго, а третий, поняв незавидность своего положения, отскочил и скрылся за углом. Наверное, побежал за помощью.

— Мерзкие твари, — сплюнул гном и вытер губы, по которым текли ручейки крови. — Спасибо, — повернулся он к волчице и замер. Присмотрелся внимательней. Оборотница вильнула хвостом, присела на здоровую ногу и, заглядывая гному в глаза, заскулила. — Бёрк?!

Она радостно взвизгнула.

— Эти синие глаза ни с чем нельзя спутать, — сказал гном, тяжело дыша. Он смертельно устал, силы были на исходе. — Вот как оно вышло! — удивляясь, качнул головой Татимир.

Он хотел что-то еще сказать, но гоблины приближались — сбежавший вел подмогу.

— К реке, Бёрк! Беги к реке! — закричал Татим. — Спасайся! — И взмахнул мечом, показывая направление. Волчица жалобно заскулила и поджала хвост. — Давай! Вперед! — приказывал харчевник. — Тут уже не помочь. Мне не помочь… Беги! Живи! — и замахнулся на неё, прогоняя.

Волчица отскочила, обиженно взвизгнув, но послушно потрусила туда, куда указал Татимир. Она сильно хромала, подволакивая заднюю ногу. Кровь ручейком стекала по белой шерсти, оставляя на земле горячие капли.

Издалека оборотница заметила на дороге, по которой обычно ходила к реке, толпу гоблинов. Скрываясь в тени забора, она свернула к мельнице. Но ее заметили. Крики, визги, вопли:

— Убей! Убей! Убей!

Почти догнали. Окружили. Обошли со всех сторон.

Огромное мельничное колесо, как панцирем покрытое коркой льда, с шумом проворачивалось в темноте, приглушая крики. В этом месте за долгие годы работы напором воды промыло глубокий омут. Туда даже в солнечный день смотреть было страшно. Смертельный водоворот не замерзал даже в сильные морозы. И сейчас бурлил, завинчивался мраком. Если упадешь — считай, смерть. Сразу закрутит и утащит на дно.

Хлипкие деревянные перила с каймой маленьких сосулек. Быстро, не задумывайся… Прыжок. Неловкие трепыхания лап в воздухе. Удар о воду был почти не слышен — все потонуло в скрипе колеса.

Гоблины, погнавшиеся за раненной добычей, остановились над обрывом и жадно всматривались в темную кружащую воду,