Берк. Оборотни сторожевых крепостей - Ли Литвиненко

вам, пришли известия, что на севере гоблины прорвались далеко вглубь Широких земель. — Смараг был сильно обеспокоен.

— И при чем здесь я? Пусть жители возьмут в руки оружие и защищаются. — Оборотень не собирался слушать о чужих проблемах.

— Не все так просто. Разве сам не понимаешь? Народы обеспокоены. Грядет что-то серьезное. По всем городам трубят, что эльфы собирают совет в Злат-городе. Хотят очистить от гоблинов все земли до Темных гор.

— Их земли, пусть и очищают, — ответил альфа, не особо вслушиваясь в слова.

— Работы будет много, и за нее щедро заплатят. Подумай, самое место для стаи оборотней, — забросил приманку Смараг.

— Брат, я устал воевать, с меня хватит. Я еду домой к своей женщине, — поставил точку в ненужном споре Гел.

— Поздравляю. Рад за тебя. Семья — это всегда хорошо. Но как же долг крови? Желаешь ты того или нет, а оборотень всегда остается стражем. — Брат применил железный аргумент. — Ты должен присутствовать на собрании всех народов и рассказать об этом месте. О поведении гоблинов. Оно необычно. Ненормально! Не делай вид, что не понял! Ими управляли! Стадо гоблинов вело себя разумно! В это трудно поверить, но я и ты видели это собственными глазами! А как убедить остальных воинов? Нас же поднимут на смех. Но ты лучший из двуликих, к тебе прислушаются. Тебе поверят.

Гелиодор разозлился и глянул на Смарога пожелтевшими звериными глазами. Как же он не любил напоминаний о прошлом, все эти древние легенды о стражах границ. В детстве он мечтал о возрождении былого величия оборотней, о битвах. А сейчас…

Душу сдавило. Если войска пойдут на гоблинское стадо расслабленными, воспринимая их как тупой скот, то все может закончится очень плохо. Смарог прав: предупредить нужно.

А Бёрк? Эх, как все это не вовремя…

— Ладно, две недели ничего не изменят. — Он сжимал и разжимал кулаки. — Но я сразу заявляю, чтобы никого не обнадеживать: я закончил воевать. С моей стаей ты можешь договориться сам. Если кто-то из братьев пойдет за тобой, я не буду против. Но сам из Жар-города отправлюсь прямиком за своей девкой.

— Хорошо, — обрадовался Смарог и ушел рассказать новости обеим стаям.

— Знаешь, что мне очень интересно? — почесал рыжую голову Тумит.

— Что? — рассеяно поинтересовался Гел.

— Если гоблинами кто-то управляет, то куда они теперь, все направились…

21. Катастрофа

За окном хозяйничала ночь. В доме тихо и темно. Бёрк, свернувшись калачиком, дремала на своей постели. Хотя дремота — не совсем подходящее слово для этого состояния, ставшее за последнее время привычным. Орчанку словно окутывал теплый кокон, притупляя все чувства. Не давал остро реагировать на события, происходившие вокруг. Не пропуская острых эмоций и тревог. Странное полузабытие. Отчуждение. Ей не хорошо, и не плохо, не холодно, и не жарко, только тревожное томленье разлилось по всему телу. Предчувствие. Ожидание.

Приоткрытыми глазами, Бёрк не отрываясь наблюдала за краем полной луны, показавшимся в окошке. Золотой свет манил, не давая оторвать взгляд от ночного солнца. И она смотрит, смотрит, не замечая ничего вокруг. Что-то случится с ней. Изменения…

А за стенами маленького домика творилось нечто ужасное. Беда.

Блеснуло. По темному хутору ярко брызнуло оранжевое пламя. Отразилось в оконном стекле, заметалось по белым стенам комнаты. Бёрк поморщилась, как от комариного укуса. Отвлекает. Хотелось видеть только сияние луны. Оно согревает и зовет…

Где-то вдалеке, как эхо, послышался душераздирающий крик. Потом еще. Звон металла. Все ближе. Со звуками приближалась тревога — густая, словно кисель. Заполнила весь гномий хутор и потекла к дому Бёрк. Все ближе…

Торопливые неровные шаги по замерзшей дорожке двора. Под тяжелыми ногами хрустит иней. Кто-то, словно пошатнувшись, ударился о стену дома. Жалобно скрипнули ступени, и входная дверь с грохотом распахнулась, разбив ручкой побеленную стену.

Бёрк инстинктивно сжалась. Все это, вокруг, тревожило, вырывая из теплой дремы. «Нет! Не хочу! Пусть прекратится! Остановится сейчас! Не надо!»

Из коридора громко, но как-то неестественно сипло, позвал Сфенос:

— Бёрк! Бё-ё-ёрк!

Она неохотно, с трудом вынырнула из сонного ступора. Словно одеревенелая кукла, встала с кровати и медленно пошла к дверям. В своей старой рубашке с вышитыми по краю ворота дубовыми листьями и бледной кожей Бёрк, сонно и дёргано двигаясь, очень смахивала на привидение. Вяло, медленно, поднималось удивление: почему отец не заходит в дом? Зачем открыл двери нараспашку и впускает порывы морозного ветра в теплую комнату? От ледяного сквозняка, ее босые ноги сразу замерзли.

В доме темно, но в свете луны были видны очертания предметов, а коридор как черная дыра. Можно только по звуку понять, что в нем кто-то стоял. Темнота зашевелилась, и проступили очертания тела Сфеноса. Он медленно сделал шаг вперед и начал заваливаться на колени. И тут же из ушей Бёрк как будто вытащили ватные затычки. Её словно обдало ледяной водой. До слуха со всей громкостью и четкостью наконец донеслись крики о помощи и шум битвы.

Девушка застыла, как каменное изваяние. Все происходящее показалось нереальным продолжением дрёмы, ночным кошмаром. Она видела! Даже в таком скудном освещении! Тело отца — голова, грудь, руки — все залито темной жидкостью. Не знала наверняка, но сразу поняла, почуяла, что это кровь. Что происходит?

— Гоблины! Гоблины налетели. Оттуда… — тяжело глотнув, заговорил орк. — Куда ушел твой волк… — Отец пошатнулся, наклонился в сторону и оперся правой рукой на стену. — Он не вернется… Бёрк! Гелиодор, он больше не вернется… — Слова Сфеноса звучали глухо и перемешивались с бульканьем и хрипами, как будто он захлебывался. Чем? Водой? Или… собственной кровью? — Беги… за реку… На другой берег, Бёрк. Там твои… Твой народ… На другом берегу… Ты будешь в безопасности… там…

В голове Бёрк слова отца отпечатывались, словно выжженные железом. Они окончательно разбудили, и девушка пришла в себя. Нужно действовать! Спасти! Вылечить! Орчанка встряхнулась и протянула к Сфену руки, желая ему помочь. Втащить в дом. Остановить кровь, перевязать.

В это момент из темноты, как из потустороннего мира, неожиданно невидимый до этого вынырнул кривой и тусклый, запачканный чем-то темным, меч и отсек орку голову. За одно мгновенье… Голова упала и, подпрыгивая, как мяч, покатилась под стол.

Бёрк, еще не до конца понимая, что произошло, оглушительно завизжала.

Позади упавшего тела орка мелькнула тень. В свете взметнувшихся языков пожара показался убивший Сфеноса гоблин. Высокий, ростом с орка. Жарко выдохнул облачко пара в морозный воздух. Красные фосфоресцирующие глаза, разинутая пасть, наполненная кривыми зубами, острые оборванные уши. Он, словно собака, прижимал их к голове,