Берк. Оборотни сторожевых крепостей - Ли Литвиненко

держа наготове копья. Убилась или выжила? На поверхность сначала всплыли стрелы, которые ранили волка и при побеге торчали из его боков. Мгновением позже, между ними и кусками грязной-серой пены вынырнула голова девушки. Маленькая, облепленная белыми волосами. Глубоко вдохнув, она снова нырнула. Торопилась, чтобы в нее не начали стрелять. Секундой позже стрелы полетели в пустую воду. Поздно.

Огромный гоблин в доспехе из кожи и серебра — видимо, один из вожаков — поднял руку, останавливая стрелявших воинов.

— Мы зря теряем стрелы! — рявкнул он. — Она оборотень, их убивает лишь серебро.

— Погоня! Погоня! — радостно завопили гоблины.

Они хотели продолжить охоту.

— Нет, — осадил главарь. — Волчица сильно ранена, кровь льется из нее ручьем. Вода ледяная. Ей не выбраться. К утру сама сдохнет. А нам есть чем заняться.

И гоблины продолжили грабить деревню.

Но самка оборотня — слишком необычное явление, чтобы о ней просто забыть. Вожакам рассказали, откуда появилась волчица, и перед тем, как поджечь её дом, остроухие тщательно все обыскали. В постели, пропахшей парой оборотней, гоблины нашли завернутый в тряпку кинжал.

— Да мне. — Один из старших, выхватил находку и обнюхал. Он пах… очень знакомо пах. Тот самый оборотень. Его личный враг.

Несколько дней назад двуликий со своей стаей залез в облюбованное гоблинами гнездо и распотрошил его. Убил много собратьев, разбил его отряд. Его личный отряд. Его стаю. Его семью. Тех с кем гоблин вырос и воевал. Горному пришлось заново собирать себе компанию из соседских семей. В драке добиваться положения вожака.

Что ж, красивый кинжал он оставит себе — на память о свершившейся мести. Что может быть хуже для стража границы, чем гибель самки? Гоблин верил, что молодая оборотница погибла.

* * *

Бёрк закрутило. Подхватило и потащило вниз. Тысячи ледяных иголок словно крысиные зубы впились в тело. Боль пронзила ее всю. Бёрк потеряла сознание всего на долю секунды, а очнулась в теле человека. Холодно. Ничего не видно. Непонятно, где верх и низ. Где земля? Воздух? Легкие горели словно в огне. Дышать!

Распущенные волосы вдруг стали густыми и длинными. Облепили всю, словно рыболовные сети. Мешали. И Бёрк забилась в них, как пойманная рыба. Пыталась выплыть, вынырнуть для глотка воздуха. Неимоверными усилиями ей это удалось. Один раз.

Они ждали. Целились.

Ныряй в спасительную глубину. Вниз.

Грести? Грести. Куда? В этом месте река сильно сужалась, становясь более бурной и глубокой. Терпела сколько могла, пока легкие не начали разрываться. Бёрк крутанулась и вынырнула так, что волосы оказались сзади. Лицо освободилось. Хорошо. Дышать. Голова над водой. Оглядись. Берега высокие, почти отвесные. Волна толкнула и ударила о покрытую корочкой льда землю. Оцарапала. Бёрк инстинктивно подняла руки и попыталась ухватится за край. Под вальцами рассыпалось мерзлым песком. Грязь полетела в лицо, угодила в глаза, рот. Пришлось нырять, промывать глаза от земли. Попробовала еще. Ничего не выходит. Слишком сухая и рыхлая в этом месте почва, и, как назло, не видно ни одного кустика. Над водой нет ни травы, ни деревьев. Ну же, хотя бы ветка! Или бревно. Бёрк еще несколько раз попыталась выбраться на сушу, но не смогла — не за что ухватиться. Не выкарабкаться.

Это конец…

Нет. Сдаваться нельзя. Нужно отдаться на волю течения. Отдаться на милость судьбы. Просто расслабиться. Вода отнесет подальше от опасности. Это даже хорошо. Вперед.

Очень быстро Бёрк удалялась от гномьего хутора. Она ослабла от потери крови и неудачных попыток выбраться. Остатков сил хватало только держать голову над водой и дышать. В нескольких местах речка изгибалась и бурлила. Волны накрывали девушку с головой, в рот попадала вода, и Бёрк тонула. По-настоящему. В такие моменты что-то случалось с ее телом, и оно само собой становилось волчьим. Откуда-то бралась новая сила. Мощные лапы гребли и выталкивали на поверхность, показывая невероятную живучесть. Потом человеческий облик возвращался.

Судьба все-таки сжалилась и послала небольшую корягу. Бёрк повисла на ней, зацепилась и снова потеряла сознание.

Перед самым рассветом, когда небо только-только начало розоветь, Бёрк выбросило на отмель. Большая песчаная намоина с другой стороны реки. Запретной. Тело опять поменялось, помогая выбраться из воды. И вот она на суще, словно обломок потерпевшего крушение корабля. Разбитая и поломанная. На чужом берегу. Одна. Теперь совсем одна.

На холодном песке Людожита, подтянув колени к подбородку, сидела обнаженная девушка-оборотень и смотрела на странный след. В обледенелых песчинках, постепенно размываемых волнами, отчетливо виднелся глубокий отпечаток правой руки и левой волчьей лапы. Его оставила она. Вглядевшись в отпечаток, Бёрк вслух проговорила:

— Я оборотень? Как странно…

Казалось, только сейчас она поняла происходившую с ее телом метаморфозу.

Густые белокурые волосы облепили прекрасное стройное тело и обрамляли очаровательное удивленное личико с тонким носиком, огромными глазами и пухлыми аппетитными губками. Ни одного шрамика. Кожа гладкая, как фарфор. Перекинувшись в человека, Бёрк сбросила с себя все следы страшной болезни, перенесенной в детстве. Красивое человеческое тело кровь оборотня довела до совершенства.

Но она этого не видела. Кажется, её вообще не интересовала собственная внешность, даже постыдная нагота не вызывала эмоций. В голове все время крутились слова отца. Про Гелиодора:

— Он не вернется…

Бёрк медленно осознавала, что любимого, видимо, больше нет — гоблины убили его, встретив на своей дороге. Да, наверняка. Их было так много… Если бы он их встретил и победил, то до гномьего хутора они бы не добрались. Значит… Гел проиграл.

За время, проведенное в воде, за эту страшную невероятно длинную ночь Бёрк физически прочувствовала, что осталась абсолютно одна. Песчинка. В мире теперь нет ни одного хоть сколько-нибудь близкого ей существа. Даже просто знакомого. Их нет. Все умерли. Бёрк всех потеряла.

Но чувствовала она себя так плохо, что физическая боль заглушила душевную. А тело желало жить и заставляло думать. Действовать.

— Что мне теперь делать? — Подняв голову, Бёрк задала вопрос розовеющему на горизонте небу: — Куда идти?

Она была так растеряна, что не могла выбрать даже направление, в какую сторону нужно двигаться.

Небо молчало. В ответ, сверху, медленно полетели крупные хлопья первого снега. Мороз усиливался, быстро превращая мокрые волосы в сосульки. У замерзавшей девушки начали постукивать зубы.

«Беги… За реку… На другой берег, Бёрк. Там твои… Твой народ… На другом берегу… Ты будешь в безопасности…там…»

Отец… Что он хотел сказать этим? Что имел в виду? «Твои» — кто? Оборотни? Разве есть на этой стороне оборотни? Или он говорил про орков? Может, она чего-то не знала, и тут обитают карликовые орки-альбиносы?