Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

и временем буквы. За этим гробом покачивался следующий, а за ним еще и еще.

Вверху пещера оканчивалась каменным сводом, с прочих сторон древний склеп был ограничен скалами. Вот и все убранство, которое я бегло осмотрела в поисках того, кому могли бы принадлежать слова.

– Кто здесь? – просипела я, клацнув зубами.

Меня било крупной дрожью, голос не слушался. Ступней я уже не чувствовала, а бедра, наоборот, горели огнем.

– Да покажись же ты! – выкрикнула я, не в силах больше терпеть этот всепоглощающий холод.

Кажется, я переступила ту грань, когда можно было еще различать, хорошим ли будет незримый собеседник, принесет ли зло, или вовсе те слова мне послышались.

Но я и предположить не могла, что вместо человека увижу, как оживает скала.

6.

Темный бал – праздник, посвященный почитанию предков и упокоению их душ. Это единственная ночь в году, когда нам, леди из благородных семей, дозволялось отплясывать до утра простые народные танцы, объедаться пряными кексами с изюмом и с замиранием сердца слушать страшные истории в окружении светящихся тыкв-фонарей.

Ежегодный бал всегда проводился в древнем замке «Сварта Скалор», что возвышался над Северным морем и поражал своим величием и историей. Поговаривали, что его основали совсем нелюди, а шестеро йормунгов – змееподобных морских чудовищ. Поэтому-то замок такой большой, просторный и пугающий. И именно вокруг змеиного замка вырос когда-то давно город Эльн. Теперь же о чудовищах вспоминают лишь в страшных рассказах. Хотя, по моему мнению, истории о ведьмах куда страшнее.

В избе за год не изменилось ничего: в щелях подвывал ветер, под полом шуршали мыши.

«Ерунда. Пе страшно».

Я глубоко вдохнула, привыкая к обстановке и подавляя глупые суеверные страхи. Затем вытащила из кармана кристалл флюорита, что стащила из отцовского кабинета, и растерла его ладонями. В прошлый раз приходила с огарком свечи, но было жутко неудобно – пламя то гасло от сквозняков, то подрагивало, порождая на стенах уродливые и пугающие тени. К моей удаче, отец недавно прикупил партию люминесцентных кристаллов – сравнительно новое изобретение столичных ученых. Уверена, отец отдал за кристаллы немало денег, поэтому и хранил в особой шкатулке.

«Я верну, честно».

Тусклое синеватое свечение не заставило себя ждать, и я принялась за обыск ведьминого жилища. Год назад на все у меня ушло минут пять – дольше через подоконник перелезала. Старая шляпа отыскалась на столе. По сути, лежала на самом виду и будто так и просилась в руки. А уж когда я прикоснулась к необычной ткани – то пропала. Забрала свое сокровище и, подобрав в тон темное платье, была самой красивой и в то же время мрачной ведьмой на прошлогоднем Темном балу. Правда, сегодня Олли разбила мою иллюзию.

– Что же, надеюсь в этот раз мне повезет больше.

Я рывком распахнула створки добротного платяного шкафа и не сдержала разочарованного вздоха. Если тут и были когда-то платья, то теперь они превратились в остатки лоскутов, бесформенной кучей лежащей на полу шкафа. Да и запах ударил в нос такой, будто под этой трухой еще и мыши сдохли. Массово.

Передернув плечами, я закрыла шкаф и двинулась дальше, размышляя:

«А почему тогда моя шляпа так хорошо сохранилась?» – Я подняла руки и провела пальцами по выделанной коже. – «Да, чуть с дефектами, но целая же!»

Очевидно, в следующем помещении когда-то была кухня, о чем свидетельствовала огромная печь, осколки склянок и развешанная по стенам заржавевшая утварь и опрокинутый котел в углу. Ничего интересного и подходящего.

От мысли, что придется возвращаться ни с чем, мне стало до жути обидно. Я с размаху уселась на перевернутый котел и сокрушенно уставилась в большое напольное зеркало. Синеватый свет флюорита мягко очерчивал мою хрупкую фигуру и устремляющийся вверх конус шляпы. Она снова блестела тем мягким лоском, который был заметен лишь под определенным углом освещения. Я подняла кристалл флюорита выше – переливчатый блеск отозвался, представая во всей красе.

– Вот это да… – восхищенно выдохнула я, созерцая удивительную игру синеватых отблесков. – Ради этого открытия точно стоило сюда тащиться!

Предвкушая, как соберу кристаллы в тонкую гирлянду и оплету кожаный конус, я подскочила ближе к зеркалу. Примерялась флюоритом и так, и сяк:

– А может, лучше украсить поля шляпы? Или и то, и другое? А отец позволит…

Мысль я не додумала и резко обернулась. За моей спиной по-прежнему была старая кухня.

«Тогда почему в зеркале я вижу иное?»

По спине тут же пополз жуткий холодок. Тревога комом подступила к горлу, а сердце заполошенно забилось. Я медленно развернулась и всмотрелась в зеркальную гладь.

В мрачной глубине за моим отражением виднелись скалистые стены пещеры. Чем сильнее я приглядывалась, тем четче становилось необъяснимое отражение.

Сперва из мрака проступили прямоугольные очертания… гробов? Каменных и длинных. Очень длинных. Они слегка покачивались, вися, казалось бы, в воздухе. Затем я различила удерживающие их цепи, тянущиеся к стенам и закрепленные в массивных, вбитых в скальную породу кольцах.

Я аж дышать перестала. Склонилась ближе, вглядываясь в жуткий склеп. На торце ближайшего саркофага проступал едва заметный узор, подточенный временем. Я прищурилась, прижалась лбом к поверхности зеркала, а вместе со мной и моя шляпа.

Пространство вдруг озарилось вспышкой и последним, что я увидела, была высеченная из камня змеиная морда. А потом все померкло.

7.

Гибкое и в то же время мощное змееподобное тело исполинских размеров медленно отделилось от скалы. Блики рассвета струились по шелковистой темной чешуе и отражались в холодных глазах чудовища.

«Йормунг», – только и пронеслось у меня в голове.

Я забыла обо всем: и о холоде, сковавшем ноги, и о тяжелом мокром пальто. Вскочила и побежала. Мой истошный вопль эхом отскакивал от каменных сводов.

Но бежать было некуда.

Чешуйчатые кольца молниеносно обвились вокруг меня, сжимая, словно плюшевую игрушку. С мокрого пальто закапала вода, а грудь сдавило хлеще тугого корсета. Перед моим лицом возникла огромная морда, напоминающая змеиную лишь треугольной формой. Массивные надбровные дуги, костяные наросты, ершистый гребень… Я помнила картинки в книгах, изображения на фресках, высеченные из мрамора статуи – но все они лгали, не передавая и толики ужаса, который я видела перед собой.

Пасть ощерилась, обнажая два острых белоснежных клыка и черный раздвоенный на конце язык.

– Ведьма-а-а, – прошипел древний монстр, а я почувствовала, как мутная пелена страха застилает сознание.

Йормунг слегка тряхнул меня, не давая уплыть в забытие. Моя голова безвольно дернулась, а зубы клацнули.

– Ненавижу-у-у.

Я судорожно сделала вдох, но, сжатая словно в тисках, не могла нормально дышать и повторно