Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

Хватка чуть разжалась, а новое встряхивание вышло еще резче.

– Не ведьма я! – вместо крика, вышел жалкий скулеж.

Йормунг сильнее обнажил зубы, будто осклабился, преисполненный скепсиса, если эта эмоция вообще подвластна таким тварям.

– Убийца-а-а. Дря-янь.

«Да что же это?!»

– Убийца-а-а.

– Брехня! – выпалила я на выдохе.

«Я же не виновата в том, что с ними случилось два века назад! Я тогда даже не родилась!»

– Ведьма-а-а…

– Я не ведьма! Я – не она!

8.

– Мне страшно, Виви! – шептала перепуганная Олли, вжимаясь в мой бок.

Перед нами на половицах лежала раскрытая книга. Над головой простиралось днище кровати, надежно скрывая нас от случайных взглядов. В комнате было светло, но под кроватью царили потемки, и оттого большая змеиная морда казалась особенно жуткой.

Нам с Олли было пять, когда мы впервые услышали о могучих змеях. Старая нянька Оливии, уже не справлявшаяся с нашим озорством, в сердцах бросила:

– Приползет йормунг, утащит вас в свое подземелье и сожрет!

Сперва мы затихли, а потом набросились на няньку с вопросами. Но ничего путного не узнали. Пришлось все брать в свои руки, а точнее – проникнуть в спальню Луция – одного из братьев Оливии, и выкрасть его любимую книгу сказок. Читать мы еще не умели, но книга-то была с картинками.

После того раза отец долго не позволял мне гостить в доме Олли. Оно и понятно – меня мучали кошмары, а я мучала родителей своими ночными воплями. С Олли, впрочем, было то же самое. Однако, если ее всячески ограждали от темы йормунгов – давали успокоительные капли, рассказывали сказочки о прекрасных принцессах и даже возили к Западному морю, то я, напротив, беспрестанно выспрашивала у прислуги про йормунгов, даже обшарила семейную библиотеку и отцовский кабинет в поисках других книг с рисунками. Но была слишком мала, чтобы раздобыть что-нибудь действительно стоящее. И со временем мой интерес угас сам собой, ведь все россказни неизменно приходили к одному финалу: йормунги вымерли, их больше нет. Последние шестеро, что основали замок «Сварта Скалор», были повержены ведьмами ковена Дубовой рощи.

Ведьм я любопытством тоже не обделила, и они пугали меня куда больше, чем давно почившие змееподобные монстры. Хоть и не было в наше время того ковена, да и роща дубов выродилась, уступив земли сосновому перелеску, однако, поговаривали, что ведьмы еще остались, просто умело прячутся среди людей. Вот это и было самым страшным, как мне казалось.

9.

Одна моя рука была намертво прижата к телу, вторая же чудом не попала в капкан. И теперь, опустив ладонь на верхнее из обвивших меня колец, я ощутила под пальцами шелковистую чешую… шкуру… кожу? От нее исходило тепло, будто от кирпичей растопленного камина.

Я снова и снова бормотала, что я не ведьма, но это чудовище мне не верило. Пасть его щерилась, но то был не голод, то была лютая ненависть.

Черный раздвоенный язык мимолетно коснулся моей щеки, и тут же скрылся в пасти. Дыхание йормунга, вопреки ожиданиям, оказалось не смрадным, а теплым, похожим на дуновение летнего ветра.

Острые белоснежные клыки были уже настолько близко, что я могла рассмотреть на них следы вязкой блестящей влаги. Уверенность, что это совсем не слюни, а яд, пришла ко мне вместе со смирением и принятием неизбежного – сейчас он откусит мне голову.

Боль. Тупая, протяжная, медленно разносящаяся по нервным окончаниям от шеи до самых кончиков пальцев. Меня судорожно выгнуло дугой так, что голова запрокинулась. Теперь я видела потолок пещеры и качающиеся на цепях гробы. Один, два, три, четыре. Не самая лучшая картинка для того, чтобы стать последней в жизни. Но тем не менее: раз, два, три, четыре.

«Четыре?» — всплыла вялая мысль. – «Пять. Если считать тот гроб, что теперь лежал в море, разломленный надвое».

Кажется, мои нервные окончания расплавились, и я перестала чувствовать жгучую боль в шее, как и ушли ощущения сдавленности и тесноты.

«Их было шестеро. Они основали замок на вершине скалы. Но гробов только пять… Не хочу думать об этом, хочу домой…»

10.

Я закричала. Громко, пронзительно. И упала… с котла на пол, больно приложившись виском.

– Что..?

С бешено колотящимся сердцем я принялась ощупывать себя. Но пальто было сухим, а голова – на месте, хоть и болела после удара о половицы. Потухший кристалл фрюорита валялся рядом, но и без него было все прекрасно видно – за окном пылал розовый рассвет.

«Уснула?! Как же так?»

Я покосилась на зеркало. В нем отражались лишь мое испуганное лицо и старая кухня. Никаких йормунговых гробов.

«О мой бог, я заснула!»

Теперь уже совершенно другой ужас пробрался под кожу и зудел мерзкими иголками:

– Что скажет отец?..

Я стремглав бросилась из избы. Преодолела подоконник и начала пробираться через ветки запорошенных снегом кустов. А его за ночь выпало немало – даже цепочка моих следов полностью скрылась под белоснежным покровом.

«Как можно было заснуть в таком месте?! Дура!»

Тяжело и сипло дыша, как загнанная лошадь, я добралась до отчего дома и юркнула в дверь для слуг. Из кухни доносился звон посуды и возмущенный бас конюха, который обвинял мясника в краже пальто.

Дрожащими не то от холода, не то от переживаний пальцами я расстегнула пуговицы и скинула пальто вниз под вешалку. А затем устремилась к своей комнате, молясь, чтоб никто не попался навстречу.

Только оказавшись за спасительной дверью, я смогла перевести дыхание, которое со свистом вылетало из груди.

Зеркало на туалетном столике отразило бледную девицу со слипшимися снежными ресницами, заиндевевшими волосами-сосульками и припухшей бровью. Я не сдержала ругательства и бросилась в уборную. Потерянной ведьминской шляпы было не так жаль, как себя, ведь теперь у меня имелись все шансы слечь с простудой, а то и вовсе с зимней лихорадкой.

В стотысячный раз обругав свой неуемный энтузиазм, я наконец вышла из уборной вполне достойной благородной леди, а не огородным пугалом. Я распахнула створки шкафа и достала купленное вчера жабкино платье.

– Возможно, Олли, ты не так уж и неправа. Зеленый действительно хорошо гармонирует с оттенком моих глаз.

Вскоре пришла Фэй, моя личная служанка, и помогла одеться к завтраку, скрыла пудрой ушиб и переложила волосы так, чтобы они прикрывали бровь – вышло отлично. Я видела немой вопрос во взгляде Фэй, но не стала перед ней отчитываться.

День закрутился и казался вполне обыденным. Вот только я то и дело проваливалась мыслями в ночной кошмар. Не спасали ни книги, ни игра