Армяне в Турции. Общество, политика и история после геноцида - Талин Суджян

была доверена Хачику Батмаяну[947]; Арсланян снова утверждает, что речь идет о собственности армянской общины. Хотя есть доказательства того, что Батмаян передал деньги больнице после решения суда, согласно сообщениям 1947 г., судебное разбирательство по-прежнему находится на рассмотрении. После долгих обсуждений и конфликтов решение найдено в арбитраже, но архиепископ Арсланян расторгает его, так что оно не может быть исполнено. Судебная борьба длится три года, то есть до апреля 1947 г.; в конце концов Арсланян проигрывает и вынужден передать указанные предметы и деньги владельцам[948]. Однако блокировка администрацией Армянской больницы личного счета патриарха в голландском банке и счета патриархата была снята только в октябре 1947 г.[949] Оба официально признанных государством учреждения общины, патриархат и Армянская больница «Сурп Пргич», находятся в длительном конфликте друг с другом из-за этого инцидента. Хотя это не единственный серьезный вопрос, который волнует общину вскоре после смерти патриарха Нарояна, этот случай, в частности, еще больше обостряет кризис вокруг избрания патриарха, о котором имеется очень мало источников. Однако в этой связи интересно отметить, что два наиболее важных источника вообще не упоминают эту предысторию[950].

После смерти патриарха Нарояна армянская община разделилась надвое по вопросу наследования и из-за судебного разбирательства, а также в конечном итоге из-за других юридических, административных и социальных проблем. В течение длительного периода, когда выборы патриарха не проводились, то есть до конца 1950 г., позиции двух лагерей становились все более враждебными. «Нор Лур» и «Жаманак» держат сторону Арсланяна; «Мармара», с другой стороны, близка к противостоящему ему лагерю. Согласно личным отчетам Варужана Кёсеяна, сторонники одной группы скупают газеты другой, чтобы предотвратить их распространение[951]. Кризис не ограничивается только стамбульской общиной. Тот факт, что выборы в патриархат не могут состояться, вскоре станет проблемой, затрагивающей армян всего мира, в том числе католикосаты Киликии и Эчмиадзина, а также многие другие религиозные центры.

В июне 1945 г. Кеворк VI возведен в сан Католикоса всех армян в Эчмиадзине. Ожидалось, что в выборах примет участие местоблюститель Стамбульского патриархата. Согласно сообщениям, появившимся в «Нор Лур», архиепископ Кеворк Арсланян и его делегация не получили своевременно советские визы, чтобы иметь возможность участвовать в выборах[952]. Делегация Стамбульского патриархата состояла из представителей духовенства и видных членов общины, что вызывало дальнейшие дебаты, поскольку эти видные члены общины не были избраны, что ставило под сомнение их представительские полномочия. Доктор Грант Пештималджян, который, с одной стороны, был администратором больницы, а с другой – членом Национального собрания, телеграфировал в Эчмиадзин по поводу отсутствия полномочий и заявил, что миряне – члены делегации не были уполномочены представлять общину[953]. В официальном отчете Следственного комитета Национального собрания содержится ссылка на этот пункт и отмечается, что в соответствии с ş 60 и 61 «Низамнаме» (Nizamname) (Устава) потребуется дополнительное заседание Гражданско-политического совета, на котором будет принято решение о членах комитета для избрания католикоса[954]. Согласно отчету комитета, Арсланян намерен отправиться в Эчмиадзин с произвольно выбранными людьми и готов продать доступные места в группе тем, кто предложит самую выгодную и высокую цену[955]. В августе 1945 г. армянская газета «Араке» из Египта раскритиковала телеграмму, отправленную в Эчмиадзин представителями армянской общины Стамбула, осудив эту инициативу как неуместную[956]. В сентябре 1945 г. премьер-министр Турции Шюкрю Сараджоглу выразил признательность армянской общине, согласно сообщению в газете «Нор Лур»: «Турецкие армяне проконсультировались с нами, когда их пригласили принять участие в выборах в католикосат в Эчмиадзине. Мы сообщили им, что они могут свободно путешествовать, при этом, конечно, они не должны забывать о своем турецком гражданстве во время поездки»[957]. Редакционное примечание к этому сообщению подтверждает, что армянская делегация из Турции во время поездки никогда не забывала о своем глубоко уважаемом турецком гражданстве и ни в коем случае не допустила бы, чтобы его значимость была принижена[958]. Замечание Сараджоглу следует понимать в контексте периода после конференции в Сан-Франциско: в то время бушевали ожесточенные дебаты по поводу пятой колонны, и шок от территориальных претензий был гнойной раной. Глава армянской общины Болгарии архиепископ Крикор Гарабетян в связи с посещением своей семьи в Стамбуле заявил, что, несмотря на огорчение, вызванное телеграммой из Стамбула в Эчмиадзин, делегация с удовлетворением выполнила свою задачу[959]. Делегация прибыла в Ереван только после выборов и, следовательно, не смогла принять в них участие.

От кризиса общины к кризису общества

Среди всех споров, происходящих в церквях в 1947 г., особенно выделяются два, которые вспыхивают во время богослужений в Ферикёе и в Балате. Ссора в Балате не утихает до тех пор, пока не вмешивается полиция[960]. Происходят и другие инциденты. «Нор Лур» снова сообщает о драке во время мессы в июне 1947 г.: священник и помощник ссорятся у алтаря, потому что последний не соблюдал правила литургии[961].

В декабре 1948 г. брат Ховнан Палакашян публикует открытое письмо священнику в Гедикпаше, Хосрову Мисакяну, с просьбой не упоминать имя местоблюстителя на богослужении. При этом он ссылается на сообщение в газете «Мармара», в котором говорится, что армянская община в Париже однажды протестовала таким образом[962]. В случае, если его просьба не будет удовлетворена, Палакашян угрожает громко воскликнуть в церкви: «Не упоминайте его имени!»[963] Несколько дней спустя обозреватель доктор К. Шахназарян привел примеры из истории Армянской церкви, на которых он показывает, что прихожане церквей успешно выступали против патриарха, выкрикивая «Не упоминайте его имени!»[964] Аналогичные инциденты происходят и в правлении общины. Газета «Мармара» сообщает, что в одной из крупнейших общин Ферикёй делами общины управляет самоназначенная группа, их имена даже не были указаны в циркулярах[965]. Согласно газете «Мармара», общины обычно избирают своих руководителей, но здесь они просто сами назначили себя.

В то время как социально-политическая жизнь среди армянского населения находится под влиянием кризиса, связанного с избранием патриарха, архиепископ Афинагор был избран патриархом Вселенской Православной церкви в Стамбуле в январе 1949 г. Афинагор прибывает из Соединенных Штатов на борту самолета Air Force One[966]. Сначала он посещает памятник Мустафы Кемаля на площади Таксим, а затем – патриархат в районе Фенер[967]. Афинагор произносит свою первую речь на турецком языке, в то время как митрополит Бурсы, который приветствует Афинагора в аэропорту, произносит свою речь на греческом[968]. В интервью Афинагор сообщает, что группа турецких журналистов сопровождала его во время поездки из Соединенных Штатов в Турцию. Их присутствие