Мария Стюарт - Стефан Цвейг

А лордам только того и нужно. Тяжелое орудие подкатили, и оно стоитнаготове, чтобы вдребезги разнести всякое дальнейшее сопротивление Марии Стюарт«добровольному отречению». По требованию Джона Нокса уже готов обвинительныйакт для публичного процесса: Марии Стюарт вменяется в вину «нарушение законов»,а, также – и тут с осторожностью подбирают слова – «предосудительное поведениев отношении Босуэла и других» («incontinence with Bothwell and others»). Есликоролева и сейчас не отречется от престола, можно будет огласить на суденайденные в ларце письма, прямо говорящие о сокрытии убийства, и тем довершитьее позор. Это вполне оправдало бы смуту перед всем миром. Изобличенную своейсобственной рукой соучастницу убийства и распутницу не поддержит ни Елизавета,ни другие монархи.

Вооружась угрозой гласного трибунала, Мелвил и Линдсей едут двадцать пятогоиюля в Лохливен. Они везут с собой три изготовленных на пергаменте акта, коиМарии Стюарт надлежит подписать, если она хочет избежать позора публичногообвинения. Первый акт гласит, что, наскучив властью, она «рада» избавиться оттягот правления и что у нее нет ни склонности, ни сил их больше нести. Вовтором она изъявляет согласие на коронование сына; в третьем не возражаетпротив того, чтобы возложить регентство на ее сводного брата Меррея или другоедостойное лицо.

Переговоры ведет Мелвил, из всех лордов по-человечески самый ей близкий. Онуже дважды приезжал в надежде уговорить ее расстаться с Босуэлом, кончить сварумиром, но она отказалась внять ему под тем предлогом, что дитя, которое онаносит под сердцем, не должно родиться на свет бастардом. Однако сейчас, когданайдены письма, борьба идет не на жизнь, а на смерть. Сначала королева горячопротивится. Она разражается слезами, она клянется, что с жизнью проститсяскорее, чем с короной, и этой своей клятве она пребудет верна до последнеговздоха. Но Мелвил беспощаден; в самых черных красках живописует он то, что ейпредстоит: оглашение писем, очная ставка с изловленными слугами Босуэла и,наконец, гласный суд – допрос и приговор. С содроганием видит Мария Стюарт, вкакую трясину позора завела ее собственная опрометчивость. Постепенно страхперед публичным унижением лишает ее мужества. После долгих колебаний, посленеистовых взрывов гнева и отчаяния она сдается и подписывает все тридокумента.

Итак, полная договоренность. Но, как и всегда бывало с шотландскими«бондами», ни одна из сторон не считает себя связанной данным словом иприсягой. Невзирая на обещание, лорды не преминут огласить в парламенте письмаМарии Стюарт и растрезвонят о ее причастности к убийству всему миру, чтобыотрезать ей возможность отступления. Со своей стороны, и Мария Стюарт отнюдь несчитает себя низложенной каким-то росчерком пера на клочке мертвого пергамента.Все, что придает нашему существованию смысл и цену – честь, верность, долг, –никогда не шло для нее в счет по сравнению с ее державными правами,неотъемлемыми для нее, как жизнь, как кровь, горячо струящаяся в ее жилах.

Несколькими днями позже совершается коронация малолетнего короля; народвынужден довольствоваться более скромным зрелищем, чем оживленное аутодафе нагородской площади. Церемония происходит в Стирлинге, лорд Этол несет корону,Мортон – скипетр, Гленкерн – меч, а за ними выступает Мар, держа на рукахмладенца, который отныне будет именоваться Иаковом VI Шотландским. И то, чтообряд помазания совершает Джон Нокс, свидетельствует перед всем миром, что этодитя, этот внове коронуемый король навсегда избавлен от тенет римскоголжеучения. За воротами замка ликует народ, празднично звонят колокола, по всейстране зажигают костры. На какое-то мгновение – увы! всегда лишь на мгновение– в Шотландии вновь воцаряется радость и мир.

А теперь, когда с трудной и неприятной работой покончено, ничто не мешаетМеррею, этому актеру на выигрышные роли, вернуться домой триумфатором. Сноваблестяще оправдала себя его коварная тактика – в минуту опасных поворотовотступать в тень. Он отсутствовал при убийстве Риччо, отсутствовал при убийствеДарнлея, не замешан он и в мятеже против сестры; его верность не запятнана, наего руках нет крови. Все для мудро исчезнувшего со сцены сделало время. Онсумел расчетливо выждать, поэтому теперь ему с почетом и без малейшего трудасамо падает в руки то, чего он втайне алкал. Единогласно предлагают ему, каксамому разумному из лордов, взять на себя регентство.

Но Меррей, рожденный властвовать, поскольку он умеет властвовать собой,отнюдь не хватается за предложенную честь. Он слишком умен, чтобы принять еекак милость от людей, которыми ему должно повелевать. К тому же да никто неподумает, будто он, любящий и покорный брат, притязает на право, насильственноотнятое у его сестры. Нет, пусть она сама – психологически мастерский штрих –навяжет ему регентство: он жаждет полномочий и просьб от обеих сторон – как отвосставших лордов, так и от низложенной королевы.

Сцена его приезда в Лохливен достойна пера великого драматурга. При видесводного брата страдалица неудержимо бросается в его объятия. Наконец-то онаобретет утешение, поддержку, дружбу, а главное – недостающий ей добрый совет.Но Меррей с нарочитым равнодушием взирает на ее волнение. Он уводит ее вспальню и сурово пробирает за все, что она натворила, ни единым словом неподавая надежды на снисхождение. Ошеломленная его холодностью, королеваразражается слезами, оправдывается, защищается. Но прокурор Меррей молчит,молчит и молчит с насупленным челом. Чтобы поддержать в отчаявшейся женщинестрах, он делает вид, будто в его молчании скрыта еще неведомая угроза.

На всю ночь оставляет Меррей сестру в этом чистилище страха; пагубный яднеуверенности, который он по капле влил в нее, должен сперва глубокопросочиться ей в душу. Беременная женщина, оторванная от мира – иноземнымпослам доступ к ней закрыт, – не знает, что ее ждет: гласное обвинение или суд,позор или смерть. Всю ночь не смыкает она глаз, и к утру силы ее сломлены. Итут Меррей начинает понемногу применять снисхождение. Осторожно намекает он,что, если она откажется от попыток к бегству и всяких сношений с иностраннымидворами, а главное – порвет с Босуэлом, быть может, еще удастся – он говоритэто неуверенным тоном – спасти в глазах мира ее честь. Даже это мерцаниенадежды вливает жизнь в несчастную, отчаявшуюся женщину. Она бросается вобъятия брата, просит, молит, пусть он возьмет на себя тяготы регентства. Тогдаее сын будет в полной сохранности, государство – в руках мудрого правителя, асама она – в безопасности. Она молит и молит, и Меррей заставляет себя долгопросить при свидетелях, пока великодушно не соглашается принять из ее рук то,за чем он, собственно, явился. Он уходит довольный, оставляя успокоенную МариюСтюарт; теперь, когда она знает, что власть в руках ее брата, она тешит себянадеждой, что пресловутые письма останутся тайной и что честь ее спасена.

Но нет милости для бессильного. Как только Меррей берет бразды в своижесткие руки, он прежде всего старается сделать возвращение сестры невозможным:как регент, он хочет морально прикончить неудобную конкурентку. Уже и речи нето ее освобождении, напротив, все делается для того, чтобы задержать пленницу вее узилище. Несмотря на данное Мерреем Елизавете, а также сестре обещаниезащитить ее честь, с его ведома и попущения пятнадцатого декабря в шотландскомпарламенте позорящие Марию Стюарт письма и сонеты извлекаются из серебряноголарца, зачитываются вслух, сравниваются с другими документами и признаютсяподлинными. Четыре епископа, четырнадцать аббатов, двадцать графов, пятнадцатьлордов и более тридцати мелкопоместных дворян, среди них немало близких друзейкоролевы, удостоверяют честью и присягой подлинность писем и сонетов, и ни одинголос, даже из лагеря друзей – немаловажный факт, – не выражает ни малейшегосомнения. Так парламентское заседание превращается в трибунал, незримо стоиткоролева перед судом своих подданных. Все беззакония последних месяцев – смута,заточение, – едва лишь письма прочтены, узакониваются, и со всей ясностьюзаявляется, что королева заслужила свою кару, так как убийство ее супругапроизошло с ее ведома и соизволения (art and part), «что доказано письмами,писанными ее рукой как до, так и после убийства и обращенными к Босуэлу,главному зачинщику и коноводу, а также позорным браком, в который она вступилавскоре после убийства». А чтобы весь мир узнал вину Марии Стюарт и дабы всемстало ведомо, что честные, добропорядочные лорды лишь из чисто моральныхпобуждений восстали против нее, иностранным дворам рассылаются копии писем; такМарию Стюарт перед всем миром объявляют отверженной и выжигают у нее на лбуклеймо позора. С алым знаком поношения на челе она уже не осмелится – такполагают Меррей и лорды – требовать себе корону.