Князь Владимир - Юрий Никитин

Владимир, хоть и побывал в Царьграде и потому вроде бынавеки очарованный сказочным городом, со странной неохотой рассказывал то, чтознал о нем. И все-таки Олаф кое-что узнал.

Когда это был еще не Константинополь, а Визант, здесь, как ивезде, христиан бросали на арену львам на съедение, сжигали заживо, рвали начасти, сажали в железные клетки и ставили их на медленный огонь. Диоклетиан,раздраженный нелепой борьбой со своими же согражданами-христианами, плюнул исложил с себя обязанности императора. В расцвете сил ушел заниматьсясадоводством и выращиванием редких цветов.

Управлять империей он поручил Ликинию и Константину Хлору.Между теми, естественно, вспыхнула война, каждый хотел быть единственным.Близилась решающая битва, Ликиний двинул на поле сражения свои могучие легионы,а Константин в последний момент велел заменить на знаменах римского орлаизображением креста. Оказывается, ему приснился сияющий крест, на котором былислова: «Сим победиши!»

Римские легионеры под знаменем орла дрались, как всегда,мужественно и умело, а легионеры со знаменем креста – остервенело и фанатично.Они понесли огромные потери, но победили, буквально забросав противника своимитрупами. После чего Константин, сын Константина Хлора, стал единственнымимператором Рима.

Именно этот Константин отыскал место для новой столицы, сампровел плугом ее границы, и так был основан блистательный город, названныйНовым Римом. Правда, в народе город сразу стали называть по имени императораКонстантинополем.

– А мне казалось, – воскликнул Олаф, – чтоэтим домам и дворцам сотни лет! Если не тысячи.

– Так и есть, – подтвердил Владимир. – КогдаКонстантин построил город, он велел привезти сюда из Рима древнейшую статуюволчицы, от которой пошел римский народ, ты увидишь велетскую статую Юноны, атакже захваченную в Таренте и привезенную сюда статую Геркулеса… Да что тамговорить! Каждый из императоров, а их за пятьсот лет было больше, чем ярлов идаже бондов в твоей стране, украшал столицу новыми статуями, дворцами, тащилсюда памятники и драгоценности, переселял мастеров, художников, поэтов, тыувидишь, сколько здесь театров… Здесь восемь публичных бань, пятьдесят двапортика, четыре громадных зала для сената, четырнадцать церквей, где онипо-рабски поют хвалу своему богу, и четыре тысячи богатых дворцов… Может быть,теперь больше. А домов простого люда не счесть вовсе!

– Все-то ты знаешь, – пробормотал Олафошарашенно. – А сколько здесь… и где они… ну, дома с доступными женщинами?Я слышал, тут нравы свободнее.

– Этих домов не знаю, – признался Владимир.

Олаф обрадовался:

– Эх ты!.. Самое главное не знаешь. А то все: театры,церкви, портики… Сам знаешь, что не пойду проверять. Может, и врешь все. А вотдоступные женщины…

Он умолк, поймав на себе насмешливый взгляд Владимира.Спросил подозрительно:

– Ну, что еще не так?

– Олаф! Разве не все женщины мира и так наши?

Владимир заметил, что викинг все чаще посматривает на небо.И удивление в глазах сына конунга растет. Ярко-синее, оно блистало чистотой исвежестью. Воздух был теплым, но не таким теплым, как в бане, в немчувствовалась чистота и прохлада, а солнце блистало такое чистое, умытое,радостное, что Олаф наконец не выдержал:

– Великий Один!.. А верно, что небо здесь всегда синее?

Владимир горделиво выпятил грудь, словно это он сделал еготаким чистым и радостным:

– Если и случается дождь, то солнце вот так же жарит.Слепой дождь, говорят. Дурачье! Как раз зрячий, ежели солнце смотрит… Здесьтуча такая же редкость, как в ваших краях – солнце.

Олаф в восторге ударил кулаком по боку:

– Сказочная страна! Ромеи должны быть великими воинами,чтобы ее удерживать.

– Были, – сказал Владимир.

– Что? А теперь?

– В теплых краях все жиреют, а руки перестаютудерживать мечи. То же стряслось и с ромеями. Так говорят волхвы, так говорятнаши воеводы.

Олаф насторожился:

– Почему никто не захватит эти земли?

Владимир ответил после паузы:

– Захватят.

Олаф насторожился:

– Не ты ли мечтаешь?

Начальник дворцовой стражи внимательным взглядом окинул двухприбывших новичков. Сразу видно, с севера. Там народ крупнее, выше ростом,тяжелее, а в лицах дикость и свирепость, свойственная людям окраин мира, гдесама жизнь восходит на крови и насилии. Оба с непокрытой головой, но вдобротных кольчугах с нашитыми полосками железа. Все на обоих сидит притерто,как собственная кожа. У черноволосого, похожего на грека, из-за плеча торчитлук и колчан со стрелами, а мечи у обоих по варварскому обычаю на перевязи заспиной. Да и нельзя такие исполинские мечи носить на поясах, как принято здесь.У черноволосого из-за спины вообще выглядывают рукояти сразу двух мечей.

– Меня зовут Рикмед, – сказал он медленно, –я начальник дворцовой охраны. А вы двое, носящие мечи… Но кто сказал, чтоумеете ими пользоваться?

Они переглянулись, Владимир сказал медленно:

– Это верно… Они уже не скажут.

Олаф понял, оскалил зубы в злой усмешке:

– Даже не хрюкнут.

– Отхрюкались, – закончил Владимир. – Все,кто хотел проверить.

А Олаф набычился, предложил с надменностью, достойной самогоконунга, захватившего Рим:

– Достойный Рикмед, выставь против нас четверых своихвоинов. Возможно, они успеют это сказать… прежде чем отхрюкаются… то бишь ихсмелые души отлетят к своим богам.

– Бог един, – ответил Рикмед сурово, но достаточнобезразлично. Он ощупывал их глазами. У золотоволосого правая рука толще отпостоянных упражнений с мечом, ноги сухие, но в тугих жилах, а у черноволосогообе руки одинаково жилистые, сухие, перевитые желтыми жилами и синими венами.Он спросил неожиданно: – Левша?

– Оберукий, – ответил Владимир лаконично.

– Что? А, мастер двух мечей… Ну, это не пригодится.Здесь воюют в строю. Идите во двор, там посмотрят мастера по фехтованию. А ужетам определят куда: на охрану конюшен или же пойдете подметать двор перед отхожимместом.

Во внутреннем дворике пахло потом, в углах лежали разбитые вщепы щиты. Явился прихрамывающий воин, с проседью, весь со вздутым постояннымиупражнениями мясом, даже в лице ни капли мяса – только обтянутые грубой кожей иперевитые жилами кости черепа.

Его взгляд был оценивающим.

– Варвары Севера… Гм, единственное, что у вас естьстоящее, – это мечи… Здесь такие ковать не умеют. Или не хотят. Владеететолько мечами?