Князь Владимир - Юрий Никитин

Анна не могла оторвать взор от его мужественного лица.Варвар красив, как титан, которые в древние времена сражались с олимпийскимибогами. И нетрудно поверить, что в нем течет кровь богов. В нем и сейчас подвнешней невозмутимостью кипит неистовство, свойственное лишь молодым и сильнымнародам. От него веет жаром, иначе почему ей так трудно дышать?

Она перехватила взгляд одного евнуха, другого, кивнуламилостиво:

– Мне понравился твой рассказ. Благодарю!

Его черные, как терн, глаза ощутимо жгли ей спину. Тяжелоетепло начало разливаться от лопаток и пошло опускаться ниже, а ноги сталиватными и едва двигались.

По дороге свернула, отыскала библиотеку. Два историкауслужливо бросились подбирать ей книги, она отослала их прочь. Ужаснулась,вдруг заметят ее повышенный интерес к северным границам империи, к племенамславянским?

Больше всего записей про славянский мир, естественно, было оБолгарии. Империя вела с ней тяжелую войну. Раньше на тех землях жилиславянские племена, империя с ними была в мирных отношениях, покупала зерно,шкуры, мед. Но однажды с Волги явился конный народ кочевников-тюрков, именуемыхболгарами. Вел их хан Аспарух. Они вторглись в южные славянские земли, покорилижителей, основали свое царство, названное Болгарией. Злые и воинственные, наконях ели и спали, они тут же начали совершать набеги на границы империи. Таответила сокрушительными ударами, тогда болгаре применили новую тактику. Изпокоренных славян они создали многочисленное пешее войско, сами не слезали сконей, и война приняла затяжной характер. Болгаре – смуглокожие и черноглазые –резко отличались от белокожих и золотоволосых славян с их голубыми глазами, нов постоянных битвах и общих тревогах все перемешалось, и вот в Болгарии, какотмечают все посольства, уже нет покоренных и покорителей… И нет болгар иславян, все именуют себя по имени победителей болгарами.

Не так ли случилось в тех землях, откуда явился этотчерноволосый герой? Славян империя знает давно, но о народе русов записей нетак уж и много…

Она лихорадочно перебирала толстые фолианты, разворачиваламанускрипты. С другой стороны, не так уж и мало, ибо почти в каждомисторическом труде о древних временах встречаются упоминания о страшном народерос, или рус, где все мужчины – великаны, женщины обладают необыкновеннойкрасотой, а обычаи дикие и странные. Но общей истории этого народа нет, ибо онто появляется, то исчезает с глаз историков, часто меняя не только земли, нодаже материки, появляясь то в Азии, то в Европе, то вообще уходя в неведомыеземли…

Она ощутила, как заныла спина. Одновременно в пустом желудкежалобно квакнуло. Библиотекарь, что заглядывал в ее комнату уже много раз,решился напомнить:

– Дочери базилевса стоить только повелеть… ей всепринесут прямо в покои!

«Если бы я знала, что мне нужно», – подумала онаустало. А вслух бросила надменно, как и ожидают от избалованнойпорфиророжденной:

– Во дворце так скучно… Я просто утоляла любопытство!

Выходные дни внезапно отменили. Префект устроил смотргвардии, зачем-то раздал пригоршни золотых монет. Олаф потрясенно прикинул, чтотолько для дворцовой стражи было роздано не меньше чем семьсот фунтов золота!Этериоты ревели от счастья и славили великодушного префекта. И когда рано утромбыло сообщено, что базилевсы Василий и Константин обнаружили заговор противсвоих божественных персон, этериоты говорили между собой, что почаще быслучались такие заговоры.

Еще с месяц было не до отдыха, выходных дней. Из провинцийвызывали по делам крупных сановников, полководцев, правителей провинций. Ихнаграждали, потом они исчезали в нижних этажах подземной тюрьмы. На другой деньрыбы уже растаскивали их кости на дне Золотой бухты. Их даже не пытали, недопрашивали. Шла будничная резня, обычная при любой смене правителей или чисткеближайшего окружения базилевсов. Своих палачей не хватало, на это время брали мясниковиз тюрем и боен всего города.

Этериотам платили вдвойне, а за выходные дни они получалиеще и наградные деньги. Ветераны объясняли новичкам, что на их верность уже неполагаются. Значит, претендент – кто бы он ни был – мог сам раздать золота неменьше. Так уже бывало не раз, так пришел к власти и предыдущий базилевс, ИоаннЦимихсий, зарезавший императора в его спальне, так пришли нынешние, отравившиеЦимихсия…

Олафа поражало такое отсутствие чести и преданности. Еслион, норманн, поступил на службу к вождю, то он останется ему верен до конца.Либо погибнет с ним, либо победит. А надо будет – уйдет с ним в изгнание. Дажедикие печенеги верны кодексу чести до конца. А эти… Неужели они считают всехпредателями?

Вепрь смеялся:

– Не всех… Только потершихся здесь. А вы двое ещесвеженькие, чистые! На таких дураках мир держится.

– А ты? – спросил Олаф с горечью.

Вепрь хмыкнул:

– Давай я тебя самого спрошу. Только не сейчас, а хотябы через год. Даже полгода!

Для Владимира этот месяц был мучительным. Он видел толькоприбывающих чиновников. Из дворца никто не выходил, все словно растворялись вбесчисленных анфиладах залов, в запутанных переходах, уединенных комнатах, вбашенках.

А потом все незаметно стихло, служба потекла как обычно. Изразговоров он узнал, что семьи братьев-базилевсов были тайно вывезены взагородную резиденцию. Даже управитель дворца не знает, когда вернутся.

Служба текла настолько гладко, что Олаф, чтобы как-торазукрасить жизнь, ухитрялся влезать в десятки ссор, схваток, затевал дуэли. Заним нужен был глаз да глаз на улицах и площадях, он обошел все публичные дома,побывал в постелях высокопоставленных женщин, не раз бывал на волосок от гибелиот ножа наемного убийцы.

Но такая жизнь показалась бы разве что для ромеев бурной иопасной. Олафу, привыкшему к лязгу мечей и запаху крови, день без драки казалсяскучным, да и Владимиру сытая жизнь во дворце казалась серой, а дни тянулись,как клейкий сок за прилипшим жуком.

Однажды он, как обычно, нес службу во внутренних покоях навтором этаже. Было тихо, воздух был пропитан запахами теплого горящего масла,благовониями. Владимир предпочел бы открыть все окна, но базилевс Василийпанически боялся сквозняков.

Владимир стоял неподвижно, так велел устав дворцовой службы.По ту сторону двери, огромной, как городские ворота, высился закованный впышные доспехи Олаф. Лицо его было открыто, глаза сонные и отсутствующие.Железо на нем блистало.

Время тянулось будто жук, с трудом вылезающий из разогретойживицы. Владимир чувствовал, как перед глазами начинает двоиться, а по телупобежали сладкие мурашки. Еще малость, и заснет, как конь, стоя.

– Как тебе наш новый начальник стражи? – спросилон.

– По-моему, дурак, – ответил Олаф не задумываясь.