Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

ее каллиграфией. В глубине души он думал, что госпожа Аланьжэ может ошибаться. И еще он думал, что, даже если она права, Шэнь Е ведь не говорил, что ее каллиграфия в самом деле «мозолит ему глаза». Так что стоило бы дождаться личного его мнения на этот счет, прежде чем решать судьбу творений принцессы.

Кроме того, пусть за последние несколько дней и произошло немало событий, все же Шэнь Е закрыли в доме принцессы под предлогом изготовления зеркала для наследного принца Е Хуа. Хотя зеркало было лишь предлогом, хотя бы для вида придется проделать большую работу. Во дворе Ранней весны давно уже подготовили мастерскую для Шэнь Е. На сбор необходимых материалов ушло несколько дней, и недавно с ним закончили. Оставалось только запустить печь для выдувания стекла.

Как-то навестив Аланьжэ, Вэнь Тянь сказала ей, что до нее дошли кое-какие слухи о мастерстве Шэнь Е в изготовлении зеркал и она хотела бы у него поучиться. Наверняка ему понадобится помощь, так что она, как Мао Суй, вызвалась добровольцем[42], умоляя принцессу дать ей шанс.

Аланьжэ дала ей шанс.

Су Мое постучал по краю чашки и сказал своей ученице:

– Кажется, ученая Вэнь в самом деле влюбилась в Шэнь Е. Что бы она ни попросила, ты все великодушно ей предоставляешь. Я восхищен.

Аланьжэ наклонилась и подлила ему чая.

– Шэнь Е самому выбирать, кто разделит с ним жизнь, не его вина, что он не выбрал меня. Или ты хочешь, чтобы я превратилась в ревнивую злодейку?

Затем она сказала:

– Половину ненависти в этом мире мы надумываем сами. Я вовсе не считаю, что у меня есть какие-то причины для обиды. Может, мне даже редко повезло. В конце концов, я дала ему шанс устроить его личное счастье безо всяких на то усилий с моей стороны. Куда уж тут говорить о великодушии?

Спустя долгое время Су Мое ответил:

– Я даже не думал, что ты могла бы превратиться в ревнивую злодейку, но все же не могу не побеспокоиться. Утоли мое любопытство: если бы однажды ты смогла его ненавидеть, то из-за чего?

Аланьжэ повертела чашку в руке.

– Если бы однажды он стал моим. Если бы он полюбил меня, а потом разлюбил и полюбил другую женщину. – Она продолжила, будто говоря сама с собой и над собой же смеясь: – Нежные чувства ничтожны, как пыль, у наставника, наверное, уже зубы свело. Выпейте лучше чаю и не торопитесь.

Су Мое уставился на внутреннюю поверхность своей чашки.

– В мире и правда есть дела как важные, так ничтожные. Что важно, что нет – всегда трудно различить. Взять, к примеру, историю любви наследного принца Небес Е Хуа и высшей богини Бай Цянь – ни в коем случае нельзя принижать ее значимость.

– Наставник, вы правы, но не ищите в тенях проблему. Я даже не думала об этом.

* * *

Смертные мудрецы древности говорили что-то вроде: «Нет в мире ничего абсолютного». Бессмертные лелеют свое долголетие и не задумываются о велении неба, пока не испытают разочарования. Но за исключением тех, кто были рождены богами, бессмертные, которые когда-то были смертными или духами, достигшие, собственно, бессмертия благодаря совершенствованию, должны были отринуть семь желаний и усмирить шесть чувств. Как только они отказывались от своих желаний, не оставалось и никаких причин для разочарования. Так что с точки зрения постижения неизведанного бессмертные на порядок уступали смертным.

Учитель стрельбы из лука вернулся, привезя с собой из родного города множество памятных подарков в знак безграничной благодарности принцессе Аланьжэ. Ей больше не нужно было ходить в школу, и она несколько дней ничего не делала в своем имении.

Однажды она взяла с собой несколько книг и пошла в Озерную беседку, чтобы насладиться прохладой. На берегу озера она столкнулась с Шэнь Е и Вэнь Тянь, идущими обратно. Она не избегала их и не пряталась, напротив, невозмутимо шла к ним навстречу. Вэнь Тянь поприветствовала ее с улыбкой и справилась о ее здоровье. Аланьжэ улыбнулась в ответ.

Шэнь Е смотрел на нее, не говоря ни слова.

Пройдя мимо них два шага, Аланьжэ обернулась.

– Вчера управляющий Сюй сказал, что тебе нужен особый материал для создания зеркала, – кажется, какие-то камни с горы Цинань. Собрать удалось не все, как я поняла. Управляющий Сюй, конечно, разбирается в материалах, но все же тебе лучше посмотреть самому. Я уже направила письмо повелителю. Послезавтра я пойду к Си Цзэ, ты со мной?

Шэнь Е ледяным тоном уточнил:

– Ты думаешь, что я похож на птицу в клетке, и потому, пожалев, решила сделать одолжение?

Аланьжэ подняла книгу над головой, заслонившись от солнечного света.

– Раз ты говоришь, что это одолжение, пусть будет одолжением.

Пытаясь сгладить неловкость, Вэнь Тянь спросила:

– Могу я пойти с вами? Обычно посторонним без разрешения повелителя нельзя взойти на гору Цинань, так что для меня было бы большой удачей туда попасть.

Эти двое по-прежнему не отводили взглядов друг от друга, никто не соглашался уступать.

Шэнь Е процедил:

– Разумеется, Вэнь Тянь пойдет с нами.

Аланьжэ несколько удивилась, затем улыбнулась.

– Прекрасно, если Вэнь Тянь пойдет с нами, мы, может, даже не подеремся.

* * *

Два дня спустя все трое направились к Си Цзэ.

За горой Цинань китайское зонтичное дерево отбрасывало тень на солнце; от свежего ветерка бамбук шел волнами.

Аланьжэ принесла с собой корзинку с собственноручно приготовленными на пару булочками, печеньем и жареными пирожками с рисом. Она спокойно сидела на открытой площадке перед бамбуковым домиком, ожидая, когда Си Цзэ завершит с пранаямой и откроет ворота, чтобы встретить гостей.

Шэнь Е холодно посмотрел на корзинку рядом с ней и, ничего не сказав, отправился с Вэнь Тянь добывать камень.

С пранаямой Си Цзэ закончил только к полудню. Открыв дверь, он зевнул, прислонился к забору в своих летящих белых одеждах и сказал Аланьжэ:

– Ты быстро. О, и даже печенье мне принесла?

Аланьжэ подала ему корзину и поприветствовала мужа.

– Ты написал, что поймал зверя цюаньинь, чтобы помочь мне поупражняться в стрельбе из лука. Знал ведь, что я приду не позднее, чем сегодня или завтра, и все равно сто лет не открывал. Я уже подумала, что ты не хочешь меня видеть.

Так-то оно так, но в глазах у нее горел огонек большого воодушевления.

– Так где сейчас зверь цюаньинь?

Си Цзэ забрал у нее корзину и, развернувшись, направился к домику, по дороге разглагольствуя:

– Ты пришла ко мне ни жива