Восьмая личность - Максин Мей-Фан Чан

«Я сыта по горло этим куском дерьма», — мысленно произнесла я…

«Хвала Господу!» — улыбнулась Раннер.

«Сегодня я сильная».

«Сегодня я приложу все силы к тому, чтобы стать тем самым человеком, которым мне надо было стать, когда я была подростком».

Полная решимости и жажды действия, я беру Пой-Пой за руку.

— Твои мама и папа, наверное, скучают по тебе, — говорю я.

Пой-Пой опускает голову и мотает ею.

— Они умерли, — говорит она. — Они заболели. Но у меня есть старые мама и папа — мои бабушка и дедушка.

Из-под кровати, поднимая атласный театральный занавес, неожиданно появляется Тинкер-Белл, наша четырехлапая актриса, смиренно ожидающая вызова на бис.

— Тинкер-Белл! — восклицает Пой-Пой, вскакивая и хватая ее на руки.

Мурррмурррмуррр…

Я провожу рукой по «хвосту» девочки — материнская ласка, которая доставляет мне гораздо больше удовольствия, чем ей.

— А они навещают тебя, твои бабушка и дедушка? — спрашиваю я.

Пой-Пой пожимает плечами.

— Они живут в Гонконге, и они старые, — говорит она, поправляя ошейник на Тинкер-Белл. — Поэтому дядя Тао сказал, что сам позаботится обо мне. С помощью тети Кесси. Мне очень повезло, что я здесь.

Я грустно улыбаюсь, глядя на Эллу. Я так и не убрала руку с волос Пой-Пой.

— Предлагаю идти есть, — говорю я.

Она кивает:

— Мне нужно пи-пи.

— Я подожду тебя, — говорю я.

Шлеп-шлеп.

Элла подтаскивает меня к себе и указывает на ящик.

— Смотри.

В ящике пять паспортов. Я открываю один. На меня смотрит девочка с короткими черными волосами.

Хуань?[29] Господи, да для этой девочки нет ничего радостного, думаю я. Она очень несчастная, очень не-хуань.

Я открываю другой паспорт.

Я достаю свой телефон — клик, клик, клик, клик, клик — быстро фотографирую все пять паспортов.

Я заканчиваю печатать. Воздух кажется густым и безжизненным.

Возвращается Пой-Пой. Теперь у нее в волосах перламутровый гребень с двумя свисающими цветками лотоса.

— Пошли, — говорю я, беря ее за руку. «Сегодня я приложу все силы к тому, чтобы стать тем самым человеком, которым мне надо было стать, когда я была подростком. Закрываю дверь Киносъемочной, где девочки борются за выживание и где их заставляют чувствовать себя счастливыми. Комнаты, где убиваются мечты и где девочки вынуждены совершать страшные преступления. Где их бьют. И насилуют.

* * *

Четыре новые девочки сидят на кухне за низким деревянным столом вместе с Луноликой. Все пятеро держат в ладонях пластмассовые миски и палочками едят блестящую лапшу с говядиной. Ненавистница бананов входит вслед за Пой-Пой, пихает ту и направляется к Джейн, которая теребит свои огненные волосы.

Вместе с двумя другими девушками из «Электры» превратившись в центр внимания, Джейн осаживает девочек твердым словом или взглядом. Я, как обычно, слежу за соблюдением порядка, а она раздает косметику, журналы и коробки шоколадных конфет — подарки, взятки и наживки. Девочки с восторгом расхватывают все это, Джейн же принимает их восхищение с холодной отстраненностью.

При виде меня и Эллы она кивает. Она с полнейшим спокойствием берет вилку, накалывает лапшу, накручивает ее на зубцы и кладет в рот.

— Привет, — говорю я.

— Привет, — бросает она.

— Как Сильви?

— Прекрасно. А что?

— Я давно ее не видела, — отвечаю я, — вот и все.

Она игнорирует мое любопытство и отводит взгляд, а Пой-Пой тем временем прижимается к ней и указывает на Ненавистницу бананов.

— Она опять побила Тинкер-Белл, — ноет она.

— Ябеда! — кричит Ненавистница.

— Так ты била ее? — продолжая жевать, спрашивает Джейн.

Ненавистница бананов пожимает плечами.

— Не люблю кошек, — говорит она. Ее взгляд скользит по Джейн и останавливается на полу. — Особенно эту. Она срет где попало!

— Ничего подобного! — кричит Пой-Пой.

— Нет, срет!

— Она насрала на твои вещи, потому что ты пугаешь ее. Задира, задира, большие сиськи.

Джейн поднимает свободную руку.

— Хватит, — приказывает она. — Ты. Прекрати дразнить кошку. И ты. Прекрати вести себя по-детски. Никто не любит ябед. Ясно?

— Ясно, — говорит Пой-Пой и свешивает голову.

— Вот, — говорит Джейн, протягивая Пой-Пой початок вареной кукурузы, смазывая его сливочным маслом и посыпая солью. — Ешь. Потом получишь мороженое.

Джейн с холодным, бесстрастным взглядом поворачивается к Ненавистнице бананов.

— Я рассчитываю, что ты станешь примером для младших девочек. Не будешь ссориться с ними, — говорит она, вырывая из рук Ненавистницы подаренную ранее коробочку с компактными румянами и с дружелюбной улыбкой передавая ее одной из новеньких.

Новенькая отвечает ей улыбкой.

— Добро пожаловать, — говорит Джейн.

* * *

Одна из девочек моет пластиковую посуду, а Джейн заплетает в косу «хвост» Пой-Пой. Элла достает из своей сумки сигарету и прикуривает от плиты. Ее черный «боб» отрос, и теперь волосы разлетаются при каждом движении.

Стук в парадную дверь.

— Я открою, — говорит Пой-Пой.

— Сядь. Я не закончила, — приказывает Джейн, надевая на запястье резинку и бросая на Ненавистницу жесткий взгляд. — Открой, — требует она, не простив ее и намереваясь держать в узде.