Вердикт - Джон Гришэм

— Молодец. Джерри на пороге развода, и Сильвиятоже одна Их комнаты располагаются как раз напротив, а в “Сиесте” так малоразвлечений.

— Ну не настоящая ли это большая любовь!

— Должна сказать вам, Фитч, что Криглерсослужил обвинению хорошую службу.

— Присяжные его внимательно слушали, да?

— Каждое его слово. Слушали и не сомневались.Он обратил их в свою веру, Фитч.

— Скажите что-нибудь приятное.

— Pop обеспокоен.

У Фитча заметно затекла спина.

— Что же тревожит Рора? — спросил он, изучая взеркале свое озадаченное лицо. Он бы не удивился, узнав, что она разговаривалаи с Рором, почему же, черт возьми, его так шокировало то, что она сказала? Ончувствовал себя так, словно его предали.

— Вы. Он знает, что вы свободно разгуливаетепо улицам, замышляя разные уловки, чтобы подобраться к присяжным. Разве вы небыли бы обеспокоены, Фитч, если бы узнали, что какой-то субъект вроде васусердно трудится на благо обвинения?

— Я бы пришел в ужас.

— Pop не пришел в ужас, но он обеспокоен.

— Как часто вы с ним говорите?

— Очень часто. Он галантнее вас, Фитч. С нимвесьма приятно поболтать, кроме того, он не записывает наших бесед и непосылает своих ищеек следить за моей машиной. Ничего подобного он себе непозволяет.

— Он действительно знает, как обаять девушку,а?

— Да. Но он слаб, когда доходит до дела.

— До какого дела?

— До кошелька. Ему далеко до вас в смыслересурсов.

— И какую же часть моих ресурсов вы хотитеполучить?

— Позже, Фитч. Мне нужно бежать. На улиценапротив стоит какая-то подозрительная машина. Наверное, кто-то из ваших шутов.— Она повесила трубку.

Фитч принял душ и безуспешно попытался уснуть.В два часа ночи он отправился в “Люси Лак” и до рассвета играл там в “блэкджек” по пятьсот долларов, потягивая “спрайт”. Он покинул заведение с почтидвадцатью тысячами только что выигранных долларов в кармане.

Первая суббота ноября выдалась необычнохолодной для побережья с его почти тропическим климатом. Легкий северныйветерок трепал кроны деревьев и разбрасывал по улицам листву. Осень обычноприходила сюда поздно и держалась до первых чисел нового года, когда свои правазаявляла уже весна. Зимы на побережье вообще не бывало.

Вскоре после восхода солнца, когда на улицепоявилось лишь несколько любителей бега трусцой, строгий черный “крайслер”въехал на дорожку, ведущую к скромному кирпичному домику, построенному наразных уровнях. Никто его не заметил, поскольку было слишком рано. Из машинывышли два молодых человека в одинаковых темных костюмах. Они прошли к входнойдвери, позвонили и стали терпеливо ждать, когда им откроют. Менее чем через часна газонах уже будут шуровать метлами уборщики, а тротуары заполнятся детьми.

Когда позвонили в дверь, Хоппи только чтозалил воду в электрический кофейник. Он затянул пояс на своем потрепанноммахровом халате и попытался пальцами пригладить взъерошенные волосы. Должнобыть, скауты, продающие пончики в столь ранний час. Хоппи надеялся, что на этотраз это не Свидетели Иеговы, если же они, он им покажет, сектантам этаким! Ондвигался быстро, поскольку наверху его ждала куча еще полусонных детей. По последнимподсчетам, шестеро. Пять собственных, а еще одного кто-то из них приволок изколледжа. Типичный пятничный вечер в доме Дапри.

Хоппи открыл входную дверь и увидел двухсерьезных молодых людей. Оба тут же полезли в карманы и извлекли золотыежетоны, прикрепленные к черным кожаным корочкам.

Перед глазами Хоппи запрыгали буквы, средикоторых по крайней мере дважды он выхватил одну и ту же комбинацию — “ФБР”.Хоппи был близок к обмороку.

— Вы мистер Дапри? — спросил агент Ничмен.Хоппи с трудом перевел дыхание:

— Да, но...

— Нам нужно задать вам несколько вопросов, —объяснил агент Нейпаер, стоявший почти вплотную к Хоппи, но сумевший каким-тообразом все же сделать еще шаг вперед.

— О чем? — едва ворочая пересохшим языком,спросил Хоппи. Он пытался разглядеть в просвет между ними улицу: Милдред Йэнси,живущая напротив, наверняка подглядывает в окно.

Ничмен и Нейпаер обменялись суровымизаговорщическими взглядами, потом Нейпаер сказал:

— Мы можем сделать это здесь или выпредпочитаете другое место?

— Вопросы касаются залива Стиллуотер, ДжиммиХала Моука и тому подобного, — пояснил Ничмен, и Хоппи поспешно захлопнулдверь, дав им войти.

— О Господи! — вырвалось у Хоппи вместе своздухом, который выходил из его легких и других жизненно важных органов, какиз надувного шарика.

— Можно нам пройти внутрь? — спросил Нейпаер.Хоппи понурил голову и начал тереть глаза, словно готов был заплакать.

— Прошу вас, только не здесь! — Дети! Обычноони спали до девяти-десяти, а иногда, если Милли разрешала, и до полудня, но,услышав незнакомые голоса внизу, вмиг вскочат. — Лучше у меня в офисе, —выдавил Хоппи.

— Мы ждем, — сказал Нейпаер.

— Одевайтесь побыстрее, — добавил Ничмен.

— Благодарю вас. — Хоппи быстро закрыл за нимидверь и запер ее. Он рухнул на диван в гостиной и уставился в потолок, которыйкружился и плыл у него перед глазами. Сверху не доносилось ни звука. Дети всееще спали. У Хоппи бешено колотилось сердце, и с минуту он думал лишь о том,как было бы хорошо просто лечь и умереть. Смерть была бы сейчас для него избавлением.Он закрыл бы глаза и уплыл, а через пару часов кто-нибудь из детей, кто первымспустится вниз, увидит его и позвонит в службу спасения 911. Ему было пятьдесяттри года, в его семье по материнской линии многие страдали сердечнымизаболеваниями. Милли получит страховку в сто тысяч долларов.

Но когда Хоппи понял, что сердце егоотказывается останавливаться, он медленно поднялся на ноги. Голова все ещекружилась, он на ощупь побрел в кухню и налил себе чашку кофе. Часы, встроенныев плиту, показывали пять минут восьмого. Четвертое ноября. Без сомнения, одиниз худших дней в его жизни. Как же он мог так сглупить!