Промельк Беллы. Романтическая хроника - Борис Мессерер

Но в этот момент у меня возникла необходимость выпуска спектакля, которая совпала с датой отъезда. Буквально через несколько часов Лева сообщил, что в издательстве грядет грандиозный скандал, так как он не успевает сдать книгу, и он тоже не может поехать. Красный проклинал нас всеми известными ему словами. Сказал, что мы больше не друзья. На следующий день он вместе с механиком и матросом начал сплавляться по каналу из Тушина в сторону центра Москвы.

По его рассказам, они бесконечно шлюзовались, соблюдая все правила передвижения по воде. На это ушло полдня. Наконец, они оказались в русле Москвы-реки и к обеду добрались до центра города и пришвартовались вблизи гостиницы “Украина”. Поскольку все члены экипажа очень устали, решено было сделать привал, и Красный повел механика и матроса в ресторан гостиницы “Украина”, где они с наслаждением съели борщ с пампушками и выпили водки. Красному стало скучно с механиком и матросом, и он сказал им:

– Ребята, идите на корабле дальше и отдыхайте, как хотите и сколько хотите. Здесь есть все необходимое, чтобы хорошо провести время! А я сойду здесь на берег и поеду домой!

Добравшись на такси до своей квартиры, Юрий стал названивать нам с Левой и ругательски ругать за измену и несостоятельность, а также за отсутствие дружеского чувства. Так закончилась эта эпопея.

Но это не конец истории с кораблем…

Поскольку мы с Левой во всех компаниях прославляли Красного как выдающегося мореплавателя, а он любил быть в центре внимания, то в результате своих бесконечных телефонных переговоров Красный выяснил, что продается рыболовецкий сейнер длиной сорок метров. Эта цифра действовала на Юрия успокоительно, потому что, когда он ее оглашал, у собеседников от удивления округлялись глаза и открывался рот, а самолюбие Красного было удовлетворено. Мы поехали смотреть это несуразное судно, которое стояло на рейде тоже на Тушинском водохранилище, но на другом берегу. Сейчас там находится жилой кооператив “Лебедь” с высокими башнями домов.

Когда мы ступили на железную палубу, то поняли, что размеры этого корабля превосходят даже наше разгулявшееся воображение и что для обслуживания такой посудины необходима команда из нескольких человек. Кроме того, выяснилось, что по существовавшим в то время законам такой корабль не мог быть продан одному человеку. Его могла купить только организация. Это не смутило безумного Красного. После бесконечных телефонных разговоров он организовал в своем кооперативном доме водоплавающую секцию, тоже носящую кооперативный характер, и стал оформлять покупку. В итоге после длительных переговоров и соответствующих подарков и взяток сделка состоялась. Мы стали торжественно выезжать большими компаниями на эту ржавую посудину и прекрасно выпивать в трюме сейнера, насквозь пропахшего рыбой. Но, конечно, этот корабль, несмотря на все старания его капитана, никогда не снялся с якоря.

Все, что происходило с Юрием Красным, быстро обрастало легендами. Юрий был удивительно талантливым художником, но совершенно неприкаянным человеком. Ни о какой семейной жизни не могло быть и речи при таком нраве и привычках.

Справиться с бытом он не мог. И тогда рождались легенды о его причудливом существовании. Передвигался Юрий на “жигулях” первой модели. Машина была абсолютно изношена. Краска облупилась и уже не скрывала ржавчины. В разных местах кузова были вмятины. Пол в салоне сгнил, и мы острили, что Красный тормозит ногой через дыру в полу. Внутри машины можно было угадать продолжение обстановки его квартиры. Ситцевые чехлы превратились в лохмотья. Вместо водительского сиденья стояла низкая табуретка.

Перед задним сиденьем летом располагалась большая бутыль с антифризом для зимы. На самом сиденье валялись сумки с инструментами, продуктами и издательскими бумагами. Лобовое стекло было все в трещинах, а вместо бокового заднего Красный приспособил картину, на которой изобразил двоих пассажиров, будто бы сидящих в машине.

Однажды Красный вез красавицу Верку и его остановил дежурный ГАИ, желавший осмотреть подозрительный автомобиль. Затем стал читать мораль и даже обронил, что вот Вы, мол, возите такую красавицу в такой машине и как Вам не стыдно. В заключение он предложил Красному снять номера и сдать их инспектору. Красный уже давно начал злиться и кроме того, он понимал, что открутить номера при такой ржавчине всего организма автомобиля было невозможно.

Красный гордо вышел из машины, подал руку Верке и сказал инспектору:

– Я дарю вам этот автомобиль!

И с гордо поднятой головой под руку с дамой удалился от совершенно обалдевшего инспектора.

Спустя много лет я получил от Верки письмо, в котором она просила меня дать адрес Красного, чтобы она могла писать ему. Да и это письмо ее тоже было, конечно, предназначено для передачи Юре.

Уважаемый Борис Асафович!

Едва ли Вы меня вспомните, это было так давно, почти 30 лет назад и настолько незначительна была для Вас моя персона. Но все по порядку.

Я пишу вот по какому поводу – мне нужно найти Красного Юрия Михайловича, в 72-м году эмигрировавшего в Израиль, бывшего московского художника и Вашего приятеля.

Я – последняя “пассия” Юры в Союзе, как называл меня сам Юра: “исчадие ада, зло природы, враг людей, зверей и птиц” – ну что, вспомнили? А все мое зло заключалось в вине, я тогда сама не ведала, что творила…

Сейчас, оглядываясь назад, я просто прихожу в ужас от сознания, что пришлось пережить Юре. Мне трудно Вам писать, зная, что Вы априори против меня, но время меня оправдало, я заплатила сполна…

Я с этим пороком боролась до 30 лет, и мне удалось его одолеть. Вот уже 19 лет я совершенно не пью и никогда не вернусь к этому состоянию.

С 76 года я живу на Украине, в г. Днепропетровске, у меня здесь мама, которая уехала из Москвы еще в 60-е годы, сестра и трое племянников.

О Юре вспомнила не вдруг, я всю жизнь его вспоминаю, просто не было никакой возможности его найти… До смерти обидно, что судьба подарила мне такого незаурядного человека, а я не смогла воспользоваться этим во благо и не оценила этого бесценного подарка.

Я сразу хочу оговориться, что не преследую каких-то меркантильных целей, а чисто по-человечески хочу повиниться перед Юрой, много чего хотелось бы ему сказать, хочется, чтобы он знал, что я смогла стать человеком, хоть и маленьким, но человеком и умру по-человечески, а не под забором.

По приезде на Украину шесть лет работала в строительном управлении бетонщиком на нулевом цикле, затем 15 лет у станка в три смены без дураков на “Днепрошине”, имела личное клеймо (знак качества), была лучшей по профессии и имею массу благодарностей, работала вплоть до болезни, из цеха ушла на инвалидность, это к тому, что Юра считал меня тунеядкой.

Борис Асафович, я знаю, насколько Вы занятой человек, и тем не менее на Вас последняя надежда, если с Юрой связаться невозможно и адреса его Вы не имеете, сообщите мне, что у него и как, мне это очень нужно знать! Я буду очень ждать!