Вердикт - Джон Гришэм

Присутствующие быстро приспособились к егороботоподобному, усиленному микрофоном голосу и полностью обратились в слух.Робилио сообщил, что в течение двух десятилетий занимался лоббированиеминтересов табачной промышленности. Он бросил работу, когда у него обнаружилирак, и он понял, что даже теперь не может бросить курить. Он физически ипсихологически оказался непреодолимо зависим от никотина. В течение двух летуже после того, как ему удалили гортань и химиотерапия оказала свое пагубноедействие на его организм, он продолжал курить. Бросил лишь после сердечногоприступа, который едва не отправил его на тот свет.

При таком очевидно плохом состоянии здоровья онпродолжал работать в Вашингтоне, но уже по другую сторону баррикад. Теперь унего была репутация яростного борца против курения. Его даже называли“партизаном”.

В прежней жизни Робилио служил в Объединенномсовете табачных предприятий, “который был не чем иным, как лоббирующейорганизацией, существующей целиком и полностью на средства табачнойпромышленности, — с презрением объяснял он. — В нашу задачу входило консультироватьтабачные предприятия по вопросам текущего законодательства и пытатьсянаправлять их деятельность. У нас был очень солидный бюджет и практическинеограниченные возможности устраивать шикарные банкеты для влиятельныхполитиков. Мы играли по-крупному и обучали других защитников табачного бизнесавсем тонкостям политического кулачного боя”.

Являясь сотрудником этого совета, Робилио имелдоступ ко всем исследованиям, касающимся воздействия сигарет и деятельноститабачной индустрии. В сущности, это было одной из задач совета — злонамеренноеиспользование результатов подобных исследований, проектов и экспериментов. Да,Робилио тоже видел гнусную докладную, о которой рассказывал Криглер, виделнеоднократно, хотя у него и нет копии. В совете всем было прекрасно известно,что табачные компании поддерживают высокий уровень содержания никотина всигаретах, чтобы усилить эффект привыкания.

“Привыкание” — это слово Робилио повторялснова и снова. Он знаком с результатами исследований, подтверждающими, что всевиды животных быстро привыкают к никотину. Он сам участвовал в сокрытиирезультатов исследования, безоговорочно доказывающего, что среди тех, кто началкурить в подростковом возрасте, вероятность отказа от дурной привычки гораздониже. Такие люди обычно курят уже всю жизнь.

Pop предъявил свидетелю Робилио для опознанияцелый ящик толстых папок с докладами. Это были отчеты о разнообразныхисследованиях, признанные вещественными доказательствами. Присяжнымпредоставлялась возможность при желании ознакомиться с десятью тысячами страницэтих докладов перед тем, как принять решение относительно вердикта.

О многом, содеянном в годы работы в совете,сожалел Робилио; он сам помогал хитроумно отводить обвинения в том, чтотабачные компании с помощью изощренной рекламы соблазняют курением подростков,считал это самым страшным своим грехом. И теперь каждый Божий день разоблачалтакого рода преступную деятельность.

— Никотин вызывает привыкание. Привыканиеприносит прибыль. Процветание табачной индустрии возможно лишь при том, чтокаждое новое поколение будет подхватывать пагубную привычку у предыдущего.Реклама вводит детей в заблуждение. Компании затрачивают миллиарды на то, чтобыпредставить процесс курения как нечто бодрящее, восхитительное и абсолютно безобидное.Дети легче попадаются на крючок и дольше остаются на нем. Поэтому необходимоловитв именно их. — Робилио удалось передать горечь своих сожалений даже спомощью своего искусственного голоса. При этом он бросал гневные взгляды наадвокатов защиты и теплые — на адвокатов обвинения. — Мы тратили миллионы наизучение подростков. Мы знали, какие три наиболее активно рекламируемых сортасигарет предпочитают девяносто процентов курящих подростков до восемнадцатилет. И что же делали компании по нашему совету? Усиливали рекламу.

— Вы знали, сколько денег зарабатываликомпании на продаже сигарет подросткам? — спросил Pop, заранее уверенный вответе.

— Около двухсот миллионов долларов в год. Этотолько на продаже сигарет подросткам до восемнадцати лет. Конечно, мы знали. Мыиз года в год изучали этот вопрос, наши компьютеры были забиты соответствующейинформацией. Мы все тогда знали. — Он сделал паузу и, махнув правой рукой всторону адвокатов защиты, взглянул на них, как на прокаженных. — А эти знают исейчас. Они знают, что ежедневно начинают курить три тысячи подростков, и могутточно сказать вам, какие сорта сигарет те предпочитают. Они знают, чтопрактически все взрослые курильщики начали курить в подростковом возрасте.Повторяю, они заинтересованы в том, чтобы подцепить на крючок следующиепоколения. И они знают, что приблизительно треть из тех трех тысяч подростков,которые начнут курить сегодня, в конце концов погибнут от этой вреднойпривычки.

Присяжные слушали Робилио как завороженные.Pop листал какие-то бумаги, чтобы не разрушать драматического эффекта. Онсделал несколько шагов назад, потом снова подошел к своей кафедре, словно емунужно было размять ноги, потом поскреб подбородок, посмотрел в потолок инаконец спросил:

— Когда вы служили в Объединенном совете,каким контраргументом вы пользовались, чтобы оспорить тезис о привыкании кникотину?

— У табакопроизводителей есть согласованнаялиния на этот счет, я помогал сформулировать ее. Приблизительно так: курильщикисознательно делают свой выбор. Это дело их доброй воли. Сигареты не вызываютпривыкания, но даже если бы вызывали, никто ведь никого не неволит. Человекделает выбор сам. В те времена я умел облечь все это в очень убедительнуюформу. Сегодня тоже есть люди, которые это умеют. Беда лишь в том, что этоложь.

— Почему вы думаете, что это ложь?

— Потому, что речь идет о физической зависимости,а зависимый человек не может делать свободный выбор. Дети же попадают в такуюзависимость быстрее, чем взрослые.

На этот раз Pop удержался от вечнойадвокатской привычки — многократно повторять эффектные сцены. Робилио и так ужедостиг нужного воздействия на присяжных. Но усилия, которые ему приходилосьзатрачивать на то, чтобы его услышали и поняли, слишком утомили его за этиполтора часа. Pop передал его Кейблу для перекрестного допроса, и судья Харкин,которому хотелось выпить кофе, объявил перерыв.

Хоппи Дапри впервые посетил судебное заседаниев понедельник утром. Он проскользнул в зал в середине выступления Робилио.Милли заметила его во время одной из пауз и разволновалась. Ее тревожил еговнезапный интерес к процессу. Накануне вечером он ни о чем другом не могговорить.