Вердикт - Джон Гришэм

Окончив двухгодичный колледж, он подалдокументы на юридические факультеты тридцати университетов. Из одиннадцатипришли положительные ответы, хотя ни один из этих университетов не входил вдесятку первых. Николас подбросил монетку и поехал в Лоренс, город, где онникогда прежде не бывал. Там он снял двухкомнатную квартирку в тесном домикенекой старой девы, упорно занимался и не тратил времени на развлечения, покрайней мере в течение первых двух семестров.

Летом после окончания первого курса он нанялсяв крупную фирму в Канзас-Сити развозить по этажам на тележке внутреннюю почту.В фирме под одной крышей работали три сотни юристов, и порой казалось, что всеони обслуживают один судебный процесс, на котором рассматривался иск к табачнойкомпании “Смит Грир” в связи с заболеванием раком легких в результате курения.Процесс продолжался пять недель и закончился вынесением оправдательногоприговора. После этого фирма устроила банкет, на котором присутствовало околотысячи человек. Ходили слухи, что он обошелся “Смиту Гриру” в восемьдесят тысячдолларов, но кому какое дело! В то лето Николас впервые столкнулся с этимнеприятным феноменом.

Он возненавидел фирмы-гиганты. А в серединевторого курса ему вообще надоела юриспруденция. Зачем сидеть пять лет в этойсобачьей конуре и корпеть над учебниками, если богатые корпорации все равноувиливают от закона?

Впервые они отправились вместе на пивнуювечеринку, состоявшуюся в колледже после футбольного матча. Громко играламузыка, пива было — хоть залейся, кружки передавали по кругу. Они ушли рано,потому что он не любил шума, а она — запаха конопли. Они взяливидеопроигрыватель напрокат и готовили спагетти у нее дома — в весьмапросторной и хорошо обставленной квартире. Спал он на диване.

Через месяц он переехал к ней и впервыезаговорил о том, что хочет бросить юридический факультет. Она как раз думала опоступлении туда. По мере развития их романа его интерес к академическимпроблемам увядал и свелся наконец к простой необходимости как-нибудь сдатьочередные экзамены. Они были безумно влюблены друг в друга, и все остальное неимело никакого значения. Кроме того, у нее водились небольшие наличные деньги,так что стесненности в средствах они не ощущали. Рождественские каникулы междупервым и вторым семестрами его второго и последнего курса обучения они провелина Ямайке.

К тому моменту, когда он бросил учебу, онажила в Лоренсе уже три года и готова была двигаться дальше. Он был готовпоследовать за ней куда угодно.

* * *

Марли не много удалось узнать о пожаре,случившемся в воскресенье во второй половине дня. Они подозревали Фитча, но немогли найти причину — зачем ему это понадобилось. Единственное, что могло егоинтересовать, — компьютер, но Николас был уверен, что никому не удастсявзломать систему защиты, которую он в него ввел. Важнейшие дискеты были запертыв сейфе у Марли. Чего добился Фитч, устроив пожар в его захудалой квартирке?Может, он хотел запугать Николаса, но этим его не запугаешь. Пожарная службапровела обычное расследование и пришла к выводу, что поджог маловероятен.

Николасу и Марли доводилось проводить ночи вболее комфортабельных местах, чем “Сиеста”, но доводилось и в куда болеепаршивых. За четыре года они сменили четыре города, совершили путешествия вполдюжины стран, повидали большую часть Северной Америки, прыгали с парашютомна Аляску и в Мехико, дважды плавали на плоту по Колорадо, а однажды даже поАмазонке. Они также бывали везде, где проводились “табачные процессы”, и этоприводило их в такие места, как Броукен-Эрроу, Аллентаун и теперь вот —Билокси. Вдвоем они знали об уровнях никотина, канцерогенах, статистическихвероятностях легочной онкологии, процедурах подбора присяжных, судебныххитростях и Рэнкине Фитче больше, чем любая группа высококвалифицированныхэкспертов.

Проведя час в постели, они заметили, что напол рядом с кроватью легла полоска света. Николас вскочил с взъерошеннымиволосами и потянулся за одеждой. Марли тоже быстро оделась и, стараясьдержаться в тени, проскользнула на стоянку автомобилей.

А в комнате прямо под ними Хоппи из кожи вонлез, чтобы дезавуировать скандальные разоблачения Лоренса Криглера, которые,судя по всему, произвели на Милли неизгладимое впечатление. Она преподносила ихмужу большими дозами и не могла взять в толк, почему это он так упорно спорит сней.

Шутки ради Марли припарковала свою машину наулице в полуквартале от офиса Уэндела Рора. Они с Николасом исходили изуверенности, что Фитч следит за каждым ее шагом. Забавно было представить себе,как он мучается, думая, что она там встречается с Рором с глазу на глаз идоговаривается с ним Бог знает о чем. На “личный визит” она явилась в машине,взятой напрокат, — одной из многих, которыми она пользовалась в последнеевремя.

Николасу вдруг стала до тошноты противнакомната — точная копия той, к которой он привязан вот уже неделю. Они совершилидлительную поездку в машине вдоль берега залива — она вела, он потягивал пиво.Потом гуляли по пирсу и целовались под шум прибоя, рокотавшего внизу, под ихногами. О процессе они почти не говорили.

В половине одиннадцатого Марли вышла изарендованной машины в двух кварталах от офиса Рора. Пока она торопливо шла потротуару, Николас следовал за ней в отдалении. Ранее оставленная ею здесьсобственная машина стояла в полном одиночестве. Джо Бой заметил, как онасадилась в нее, и сообщил по телефону Конраду. После того как Марли уехала,Николас поспешил обратно в мотель в арендованной машине, на которой оникатались незадолго до того.

У Рора в разгаре было ежедневное шумноесовещание восьми адвокатов, каждый из которых вложил в дело по миллиону.Предметом спора в воскресенье вечером стало количество свидетелей обвинения,которых еще предстояло выставить. Как обычно, мнений было столько же, сколькоучастников: восемь очень твердых и совершенно разных взглядов на то, что будетэффективнее.

Включая три дня, потраченные на отбор жюри,суд длился уже три недели. Завтра начнется четвертая, и у обвинения хватитэкспертов и свидетелей еще на две. У Кейбла тоже своя армия экспертов исвидетелей, хотя обычно в подобных процессах защита использует вдвое меньшевремени, чем обвинение. Шесть недель — наиболее вероятный срок, а это означает,что присяжным придется провести в изоляции четыре недели, такая перспектива немогла не беспокоить. В какой-то момент присяжные взбунтуются, а посколькуокажется, что большая часть времени ушла на свидетелей обвинения, шанс получитьот жюри нежелательный для прокурора вердикт представляется весьма вероятным. Нос другой стороны, поскольку защита выступает последней, возможно, всенедовольство жюри падет как раз на голову Кейбла с его “Пинексом”. Этообсуждалось уже почти час.